Читать онлайн «Приключения профессионального кладоискателя». Страница 30

И когда я закончил школу и отправился во взрослую жизнь, наша дружба продолжилась – не только в письмах. Бывая на родине, я обязательно привозил из Москвы книги по его заказу – в основном военно-исторические: мемуары полководцев, воспоминания солдат и офицеров – участников боевых действий… Часами беседовали мы с ним про войну. Он знал не только даты и точки большинства сражений, не только исход, но критиковал стратегические решения и тактические маневры, разбирал штабные интриги, со знанием дела сопоставлял человеческие и технические ресурсы гитлеровской Германии и сталинской России… Он знал войну изнутри. Меня это восхищало, но и пугало одновременно. Потому что он знал ее – со стороны врага. В книгах, в наших с ним беседах он искал ту грань, за которой начался перелом, и уже немцы на российской территории были обречены. Искал – и, казалось, не мог найти. «Все делалось правильно!» – в растерянности разводил руками этот странный старик.

Однажды я дорос до главной догадки. «Скажите, Федор Филиппович, – задал я лобовой вопрос, – почему вы так интересно вели у нас курс истории древнего мира, средних веков и даже современной – вплоть до начала войны? А про Великую Отечественную – никогда! Нам безвкусно пережевывал факты Семен Иваныч, закончивший некогда два курса историко-архивного, от безнадеги подавшийся в сельскую школу и принятый там в связи с острой нехваткой кадров. Основной его работой, если помните, было плотничать. Да он и любил ремесло гораздо больше педагогики!..»

Так, в начале 90-х, я с удивлением узнал, что мой самый любимый учитель – никоим образом не русский Федор Филиппович Зверев, а пленный немецкий офицер Теодор Фридрихович Зиверс. Бывший гауптштурмфюрер СС особо приближенный к руководителю внутреннего органа СС «Аненербе». Мало того, он был племянником руководителя «Аненербе» штурмбанфюрера СС Вольфрама Зиверса. Сначала я был ошеломлен. Потом задавал тысячи вопросов, на которые мой старый учитель не всегда успевал отвечать. Вот какую картину в тот день мне удалось восстановить по довольно-таки отрывочным рассказам Теодора Фридриховича Зиверса.

Начинался XX век. Казалось, цивилизованный мир обернут лицом к рациональной науке, однако из-под этой маски прорывалась все та же свойственная детству человечества вера в чудеса, вера в первородные силы. Оставшись наедине с капиталистическим наращиванием материального благополучия, человечество скучало по духовности и, как неразумная детвора, избирало самые уродливые ее формы. Поиск духовной традиции человечества уводил в ирреальную древность. Ее назвали «добиблейскими временами». Профессора медитировали над выбитыми на камне рунами, пытались уловить власть заклинаний бестелесных жрецов. Шли годы. Уже горел рейхстаг. Потом Гитлер пожимал руку президенту Гинденбургу, приведшему его к власти. Потом занимал кабинет рейхсканцлера. Это знают все, потому что происходило у всех на виду. Это – так называемая официальная история. Однако мало кто помнит сегодня, что в 1933 году в Мюнхене проходила историческая выставка, именуемая «Ahnenerbe» – дословно – «наследие предков». Среди экспонатов находились древнейшие рунические и проторунические письмена. Возраст некоторых из них специалисты оценивали в 12 тысяч лет. Их собирали в Палестине, пещерах Лабрадора, в Непале и на Тибете – по всему свету.

Внимание к выставке проявило руководство набиравшей силу СС. Маленькие охранные отряды партии переросли уже в мощную и агрессивную организацию, которой требовались направление, поле деятельности и объект приложения сил. Чтобы обосновать притязания Германии на мировое господство, необходимы были доказательства, что именно нордическая раса наиболее духовно развита. Требовались особые мистические знания. Их искали в прошлом. Подтверждение выводу, что власть над миром должна принадлежать духовному меньшинству, требовалось доказывать не только силой оружия, но и древними формулами, и артефактами. Вот почему уверовавшие во все это Гитлер и особенно Гиммлер давали добро и финансировали исследования. Охотно вспоминалась легенда о дающей власть над миром чаше Грааля. В СС к этому относились всерьез. Да и Гитлер допускал, что Грааль – это камень с руническими надписями. И они несут не искаженную, как в более поздних типах письма, к которым относили и Библию, мудрость божественного происхождения. Мистика опасна тем, что затягивает, как водоворот, и рано или поздно способна свести с ума.

Руководители Рейха ждали новой порции открытий, как вожделенной дозы наркотика. Их речи и действия все более удалялись от очевидной реальности. Вскоре была создана специальная организация «Аненербе» для сбора по всему миру амулетов, талисманов, предметов культа разных народов, которые могли бы повлиять на ход войны и на какие-то конкретные операции, сражения, обеспечить в результате достижение нордическим духовным меньшинством мирового господства.

Рассказывая о своей деятельности, мой старый учитель преобразился: следы нелегко прожитых лет будто стерлись с его волевого лица, неожиданно помолодевшего, к нему вернулась упругая резкость движений. Он постоянно сбивался на критику общепринятых исторических формулировок, повторял «все могло бы быть не так». Тогда же я узнал, что он принадлежит к чистокровному арийскому роду саксонских дворян и чуть ли даже не Кайзеры ему приходились родственниками.

Теодор Фридрихович Зиверс побывал во многих экспедициях «Аненербе», рыскавших по всему свету за «мистическими диковинками». Ему доверяли как племяннику руководителя, ведь фашисты очень ценили родственные связи и старались их всегда использовать. Основная его миссия заключалась в бдительном контроле за рядовыми участниками экспедиции, чтобы никто не вздумал глотнуть из чаши Грааля или метнуть копье Лонгина, а также в охране найденного от посягательств человечьих и стихийных. Официально он не назначался главой экспедиций, но имел разрешение в случае несанкционированных действий прочих участников применить оружие.

В битве под Москвой, когда немцы стягивали последние свои резервы, использовали последние ресурсы, а перелома никак не наступало, – у германского командования возникло опасное чувство, что некоего скрытого нюанса не хватает для победы. Легко догадаться, что этим нюансом произвольно назначили одну из «магических диковин». Вольфрам Зиверс вызвал племянника и отправил на передовую с наконечником копья, незадолго до начала войны привезенным из непальского монастыря – одной из колыбелей арийской нации. Тут мой старый учитель отвлекся на пояснения, как немецкая экспедиция завладела этой святыней. Им пришлось перестрелять не только упорных монахов, но и послушников и мелких служек, потому что все они стояли за наконечник насмерть. Да и численный состав немецкой экспедиции уполовинился в отчаянной схватке. Оставшаяся горстка послушников разбежалась. Обозленные сопротивлением участники «научной» экспедиции с четырех сторон запалили монастырь… И вот теперь именно этому наконечнику отводилась высокая роль стать последней каплей в чашу весов, с одной стороны которых находилась непобедимая германская армия, а с другой – Советская армия, обороняющая Москву.

Дядя – Вольфрам Зиверс, – как всегда, четко ставил задачу: приказ фюрера – доставить наконечник копья на передовую, держать его постоянно в поле зрения и охранять, и раз в полчаса выкладывать на ровную, предпочтительно зеркальную, поверхность – наконечник указывает строго на запад, а ритуал приносит отвагу и удесятеряет силы воинов. Племянник отсалютовал и отправился выполнять.

Я потупился и усмехнулся: «Конечно, немцы же не знали, что в это же время позиции Советской армии обходили православные священники с чудотворными иконами Божьей Матери, Спасителя и Николая Угодника. Какой бы силой ни обладал упомянутый наконечник – против православной святыни ему не устоять!»

Мерно, тихим голосом повествовал мой старый учитель, как теснили русские, как остался он в окопах один. Немцы уже не «культурно эвакуировались», а просто драпали из-под Москвы. Теодор уходил последним, унося святыню непальского монастыря. Его ждали машина и взвод автоматчиков. И вот все вместе стали они удирать… Поздно: и справа, и слева их обходила русская пехота – сибиряки, и танковые дивизии генерал-майора Котлярова. Потерять или отдать врагу священный талисман, беречь который приказывал сам фюрер, Теодор Зиверс не мог. Проезжая по какому-то населенному пункту (действие разворачивалось в одном из районов Московской области), еще не занятому русскими войсками, но покинутому уже немецкими, он приказал остановиться у пруда с приметным имением на берегу. Взорвав лед, они бережно и аккуратно опустили туда тщательно упакованную святыню – с полной уверенностью в том, что не позднее чем через неделю немецкая армия вернется и заберет все обратно. Провал всей военной кампании представлялся им временной неудачей.