Читать онлайн «Переход к нэпу. Восстановление народного хозяйства СССР (1921—1925 гг.)». Страница 8

В оценке характера советской экономики и основных классовых сил переходного периода троцкисты солидаризировались с утверждениями буржуазных идеологов и меньшевиков. Критикуя подобные взгляды, Ленин показал всю нелепость представления о том, будто решающую роль в экономике России после перехода к нэпу стали играть «нэпманы» — новая буржуазия. Основной экономической и политической силой в стране, указывал он, являются рабочие и крестьяне, которые заняты производительным трудом, с энтузиазмом восстанавливают хозяйство, развертывают строительную работу73.

Троцкисты считали неизбежным «сращивание» советского народного хозяйства с мировым капиталистическим хозяйством, подчинение советской экономики «контролю» мирового капитала. Они делали ставку на развитие народного хозяйства СССР лишь с помощью иностранного капитала, что привело бы к превращению нашей страны в придаток мировой капиталистической системы.

Коммунистическая партия убедительно показала, что троцкистская концепция нэпа несовместима с марксизмом-ленинизмом, что отрицание возможности победы социализма в СССР являлось капитуляцией перед капиталистическими элементами внутри страны, неверием в союз рабочих и крестьян, в способность Советского государства собственными силами восстановить и поднять народное хозяйство, перестроить его на социалистических началах, вооружить новой техникой. Разоблачение и разгром троцкизма явились непременным условием успешного строительства социализма.

Новая экономическая политика разрабатывалась и осуществлялась партией в борьбе с правыми оппортунистами, бухаринцами, которые пытались навязать ошибочную и опасную для дела социализма политику. Вместо допущения капитализма в известных пределах, вместо политики ограничения и вытеснения капиталистических элементов правые оппортунисты отстаивали по существу полную свободу для развития капитализма; вместо допущения частной торговли на известных условиях и при регулировании ее государством, правые оппортунисты требовали полной свободы частной торговли. Полная свобода частной торговли и капитализма при наличии в стране широко развитого мелкотоварного производства привела бы к усиленному росту и преобладанию капиталистических элементов в народном хозяйстве.

Правые оппортунисты недооценивали опасность товарно-капиталистической тенденции, свойственной крестьянскому хозяйству, затушевывали тот факт, что оно постоянно рождает капиталистические элементы; предлагали делать ставку на кулака, идти ему на уступки; считали, что все крестьянство, в том числе и кулачество, самотеком «врастает в социализм». Экономическая политика, предлагавшаяся правыми оппортунистами, открывала путь к реставрации капитализма в нашей стране.

Большую опасность представляли предложения правых оппортунистов об отмене монополии внешней торговли. Критикуя бухаринский проект замены монополии внешней торговли таможенной политикой, Ленин показал, что отмена или ослабление монополии внешней торговли означала бы «полнейшую беззащитность русской промышленности и прикрытый самой легкой вуалью переход к системе свободной торговли». Это было бы на пользу кулакам и спекулянтам, а также иностранным империалистам, угрожало гибелью советской промышленности, потерей экономической самостоятельности страны. «На практике Бухарин становится на защиту спекулянта, мелкого буржуа и верхушек крестьянства против промышленного пролетариата, который абсолютно не в состоянии воссоздать своей промышленности, сделать Россию промышленной страной без охраны ее никоим образом не таможенной политикой, а только исключительно монополией внешней торговли»74.

Капитулянтская трактовка нэпа правыми оппортунистами встречала одобрение и поддержку в лагере врагов социализма — нэпманской буржуазии и кулачества, идеологов империализма. И в настоящее время противники марксизма-ленинизма, всякого рода фальсификаторы истории поднимают на щит бухаринские теории «сосуществования» капиталистических и социалистических элементов в экономике, классового сотрудничества буржуазии и рабочего класса, мирного врастания капитализма в социализм. Не считаясь с исторической действительностью, антикоммунисты изображают нэп в духе идеологии правого оппортунизма.

В современной буржуазной литературе нэп выдается за некую модель «смешанной экономики» со «стабильным и взаимно выгодным разделением экономики между двумя секторами» — частным и государственным (статья американского экономиста В. Бандеры в «Журнале политической экономии». Чикаго, 1963). Эту концепцию развивает и правый социалист Л. Лора на страницах журнала «Восток и Запад» (1966 г.). Подобную «модель» нэпа буржуазные идеологи рекомендуют использовать в развивающихся странах. Советская власть, утверждает Бандера, допустила ошибку, нарушив «жизнеспособную» систему нэпа. Он относит к нарушениям «ограничение частной инициативы», вытеснение капиталистических элементов, сохранение монополии внешней торговли, упрочение командных высот в экономике в руках государства. Одним словом, если бы Советская власть не проводила ленинскую политику нэпа — политику построения социализма и ликвидации капитализма, тогда «стабильное и взаимно выгодное разделение экономики» между частным и государственным секторами было бы «образцом» для других стран. Нэп был «периодом благополучия», которому «Советское правительство умышленно положило конец», — пишет К. Ландауэр в книге «Современные экономические системы» (Нью-Йорк, 1964).

Несмотря на то что жизнь опрокинула пророчества буржуазных идеологов и оппортунистов о природе советской экономики переходного периода и перспективах ее развития, они продолжают и ныне фальсифицировать новую экономическую политику и ее исторические итоги. Рассматривая сквозь призму антикоммунизма историю социалистического строительства в условиях нэпа, буржуазные критики и теперь извращают сущность нэпа. Их излюбленный прием — изображать нэп как разновидность капиталистического хозяйства, а методы социалистического хозяйствования — заимствование у буржуазии. При этом они обычно перепевают антиленинские высказывания о нэпе троцкистов и правых оппортунистов.

Современные фальсификаторы истории повторяют также опровергнутые жизнью концепции буржуазных экономистов, которые считали нэп «возвратом к капитализму», расценивали переход к нэпу как провал «социалистических экспериментов» и «плановых утопий» большевиков, реставрацию капиталистических методов хозяйствования. Например, американский экономист Джеймс Макдональд в 1926 г. писал о первых итогах нэпа: «Наиболее замечательной чертой современной России является то, что люди, которые несколько лет тому назад были заняты разрушением капитализма, ныне применяют капиталистические методы для переустройства и развития сельского хозяйства, промышленности и торговли страны. В этих условиях Советская власть, часто отбрасывающая свои коммунистические теории, когда последние слишком резко сталкиваются с экономической действительностью, делает широкие уступки капиталистическим принципам»75.

Подобные оценки нэпа распространены и в современной буржуазной литературе. Так пишут о нэпе многие американские и западногерманские буржуазные историки и экономисты76. Они утверждают, что новая экономическая политика несовместима с марксизмом, является отступлением от официальной идеологии большевистской партии. Например, Л. Шапиро уверяет, будто переходом к нэпу большевики признали, что «буржуазная революция в России еще не завершена», что «под названием нэпа» была введена политика, которую «задолго до этого проповедовали меньшевики». В. Шарндорф изображает нэп как «полное отступление» — забвение большевиками своих «утопических планов».

Э. Карр в книге «Большевистская революция», вышедшей в Лондоне в 1966 г., также утверждает, будто большевики, вводя нэп, поняли, что, прежде чем двигаться к социализму, необходимо было завершить буржуазную революцию. Антикоммунист А. Мазур писал, будто новая экономическая политика, по Ленину, была «рассчитана на некий вид капитализма, укрепляющегося в социалистическом государстве»77. Все эти утверждения фальсификаторов истории не имеют ничего общего с истиной. Они полностью противоречат действительному содержанию нэпа и ленинской оценке этой политики, направленной на построение социализма и ликвидацию капитализма.

Более трезво оценивали нэп и его последствия люди капиталистического бизнеса. «Нэп не был, как это часто полагали, возвратом к капитализму, — писал в апреле 1936 г. орган одного из крупнейших финансовых центров Англии. — Он допускал некоторый объем частного капитала, главным образом в розничной торговле, но Ленин очень заботливо сохранял государственный контроль и собственность государства на командные высоты социализма — тяжелую индустрию, банки, средства сообщения, городские земли и здания и внешнюю торговлю». В результате, говорилось в этой статье, частный капитал был полностью вытеснен из торговли, были восстановлены промышленность и сельское хозяйство и обеспечен переход к индустриализации и коллективизации78.