Читать онлайн «Варяго-Русский вопрос в историографии». Страница 55

Совокупность перечисленных факторов – постулат теории Общественного договора о возникновении монархии немедленно из первобытного хаоса «народоправства», идеи немецкоязычной историософии о прирождённом славянам «демократическом» начале и истинно германской «монархичности», традиции готицизма и рудбекианизма, наполнившие просвещённые умы Европы образами «германских» завоеваний, несущих другим народам порядок и государственность – привели к тому, что варяжский князь Рюрик и его братья были стараниями Байера, Миллера и Шлёцера объявлены безродными бродягами-наёмниками, неизвестно как ставшие князьями в Словенском княженье.

Для Байера «находка» в Бертинских анналах стала тем решающим аргументом, опираясь на который, он стал огульно отрицать все источники, противоречившие его концепции «народ Rhos – от поколения шведы были». В угоду этому «открытию» и были ошельмованы, например, немецкие составители генеалогий, во множестве публиковавшиеся в период XVI–XVIII вв. в Германии и связывавшие историческое прошлое династий немецких и датских владетельных домов Вагрии и Мекленбурга со многими правящими родами в акватории Балтийского моря, в том числе, в России. Среди наиболее известных немецких авторов, работавших с генеалогическими исследованиями, следует назвать имя ректора городских училищ в Новом Бранденбурге/Мекленбурге и Фленсбурге/Шлезвиге магистра Бернгарда Латома (1560–1613). Он прославился, в частности, как автор истории Мекленбурга и как составитель генеалогий Мекленбургского герцогского дома, прямыми предками которых были правящие роды Вагрии и Ободритского дома, с отдалённых времён связанные междинастийными узами со многими европейскими домами, в том числе, и на севере Восточной Европы. В генеалогических материалах Латома среди предков мекленбургских герцогов был назван сын князя ободритов и вагров Рюрик, вместе с братьями призванный на княжеский престол в княжество словен[185].

Эти сведения подтверждались исследованиями его соотечественника И.Ф.Хемница, работавшего в середине – второй половине XVII в.[186] Сведения эти были частью династийных историй, известных издревле, как это явствовало ещё из произведения Мюнстера. Всё это было прекрасно известно Байеру, поскольку совпадало с периодом его научной деятельности, но огульно отрицалось им в угоду догме – в генеалогиях же Рюрик происходил из Вагрии: «Однако ж Бернард Латом, Фридерик Хемниций и последователи их... сыскали, что Рурик жил около 840 года... то потому и принцов, процветавших у вагров и абартритов, сыскивали. ... Много мне другаго в ум пришло против преждних мнений, которое я в надежду моего мнения, кое я ныне объявить имею, нарочно оставил. ... Ныне же из летописей французских бертинианских... особливо знатное место присовокуплю...»[187]. «Знатное место» из Бертинских анналов было его открытием, его звёздным часом, поэтому Байер объявил войну любому Рюрику, который не был «от поколения шведов». Байер тогда не знал, что за почти трёхсотлетний период ни одного Рюрика «от поколения шведов» найти так и не удастся.

Но на пути новых взглядов о «народоправстве» в Словенском княженье до призвания Рюрика стояли и многие русские источники. Русская летописная традиция и традиция русских родословных произведений совершенно едины в сообщениях о том, что Рюрик и его братья приглашались как князья в княженье Словен в силу своих наследных прав, по причине отсутствия прямых наследников мужского пола в самом княжении. Если кратко обобщить все известные летописные сведения, то получим следующую картину. Кризис власти в княженье Словен в связи с отсутствием верховного правителя (вероятно, изгнанного) вызвал раздоры и междоусобицы. Для прекращения кризиса влиятельные люди страны приняли решение найти кандидата на княжеский престол в обширной системе как внутриродовых, так и межродовых связей, исходя их прав и места избранника в ряду этих связей. Но каждый настаивал на своём кандидате, поэтому за разрешением спора решили обратиться к старейшему князю Гостомыслу. Гостомысл спросил совета вещунов, и те поведали, что в князья следует призвать одного из внуков Гостомысла, сына средней дочери Умилы. Эту весть встретили с радостью, поскольку сын его старшей дочери не пользовался популярностью.

Проиллюстрирую сказанное конкретными фрагментами из источников. Согласно ПВЛ Лаврентьевской редакции, события в княженье Словен перед призванием варяжских братьев разворачивались так: «Изгнаша варяги за море, и не даша им дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и въста род на род, [и] быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся. И реша сами в себе поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву»[188]. Никоновская летопись дополняет эту картину: «И по сем събравъшеся ръша к себъ: “поищем межь себе, да кто бы в нас князь был и владъл нами, поищем и уставим такового или от нас, или от казар, или от полян, или от дунайчев, или от варяг”. И бысть о сем молва велиа; овъм сего, овъм другаго хотящем, таже совъщавшася послаша в варяги»[189]. Почему выбор пал на кандидата из варягов, разъясняет Воскресенская летопись, где читаем: «И в то время в Новегороде некой бе старейшина, именем Гостомысль, скончиваеть житие, и созва владалца сущая с ним Новаграда и рече: “Совет даю вам, да послете в Прускую землю мудрые мужи и призовёте князя от тамо сущих родов”»[190].

Каким образом «тамо сущие роды» были связаны с княженьем Словен, мы узнаём из Новгородской Иоакимовской летописи (НИЛ), которой В.Н.Татищев посвятил четвёртую главу своего труда и в которой рассказывается о том, что «Гостомысл бе муж елико храбр, толико мудр, всем соседом своим страшный, а людем его любим, расправы ради и правосудия... Гостомысл имел четыре сына и три дочере. Сынове его ово на войнах избиени, ово в дому измроша, и не остася ни единому им сына, а дочери выданы быша суседним князем в жены...». Вещуны предсказали, что «имать наследовати от своих ему. Он же ни сему веры не ят, пребываше в печали. Единою спясчу ему о полудни виде сон, яко из чрева средние дсчере его Умилы произрасте древо велико плодовито и покры весь град Великий... Востав же от сна, призва весчуны, да изложат ему сон сей. Они же реша: “Oт сынов ея имать наследити ему... И вси радовахуся о сем, еже не имать наследити сын большия дочере, зане негож бе... и посла избраннейшие в варяги просить князя...»[191]. ПВЛ опускает детали обсуждения, приводя только его конечный результат: «...идаша за море к варягам к руси... реша русь, чудь [и] словени и кривичи вся земля наша велика и обильна, а наряда в неи нет, да поидете княжитъ и володети нами»[192].

Несмотря на сугубую лаконичность этой фразы, она вполне конгруэнтна вышеприведённым сведениям более позднего летописания, если освободить её от смыслового искажения (отождествления летописного «наряд» со словом «порядок» вместо «власть»), привнесённого работой Шлёцера «Нестор» в силу двойного перевода – с русского на немецкий и обратно, и логически завершает всю картину: официальные представители княженья Словен отправляются в страну, где находятся намеченные кандидаты на их княжеский престол, и обращаются к данным кандидатам с приглашением занять этот престол в силу отсутствия у них власти-наряда (или представителя власти – «нарядника») в соответствии с правом и местом в ряду княжеского родословия. Известно скептическое отношение многих современных исследователей к сведениям из летописей XV–XVII вв., связанным с призванием Рюрика. Особенно это касается НИЛ, которая, по словам М.Н.Тихомирова, «вызывала наибольшее количество сомнений...». Постепенно НИЛ была признана подлинным произведением, но сочинением неизвестного автора XVII в., «использовавшим источники различного характера»[193]. Сегодня блестящие исследования С.Н.Азбелева показали более значительную историческую ценность данного источника. С.Н.Азбелев доказал, что составителем НИЛ был первый епископ Новгорода Иоаким (ум. 1030) и что в ней использованы исторические знания, передававшиеся в устной традиции Новгородской земли. Учёный напомнил, что подобные мысли высказывались уже А.А.Шахматовым, но исследователи НИЛ к ним почему-то не обращались[194].

Кроме летописей, известен целый ряд других русских источников, посвящённых родословию правителей Руси и характеризуемых в науке как легендарно-политические сказания русской литературы XIV–XVII вв.[195] В их числе можно назвать такие памятники как «Сказание о князьях владимирских»[196], «Корень родства великих князей русских»[197], «Корень великих государей царей и великих князей русских»[198], «Книга степенная царского родословия» и многие другие, в которых также сообщалось о княжеской родословной Рюрика и его братьев и повторялось, что они приглашались на правление в силу своих наследных прав и по причине отсутствия прямых наследников мужского пола после смерти Гостомысла.