Читать онлайн «Варяго-Русский вопрос в историографии». Страница 33

Стремление изображать прошлое своей страны и народа в сугубо позитивном ракурсе с целью создания здоровой историософии и искренней веры, необходимых для морального здоровья нации, уходит своими истоками к началу эпохи, которая получила название эпохи Возрождения. Общеизвестны её характеристики, сформировавшиеся в течение XVIII–XIX вв. и получившие распространение в мировой общественной мысли, в том числе благодаря и работам Ф.Энгельса и К.Маркса как «...величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до этого времени человечеством»[15]. В числе характеристик эпохи Возрождения принято называть появление таких новых тенденций в развитии западноевропейского общества как усиленное развитие товарно-денежных отношений, появление ранней буржуазии и соответствующее этим социально-экономическим переменам изменение общественного сознания. Лейтмотивом Возрождения называется гуманизм, под которым понимается интеллектуальное движение, направленное на «признание самодовлеющей значимости, неувядаемого достоинства человека, всего богатства творческих проявлений индивида в качестве высшего жизненного блага»[16]. По покровом этих обобщающих описаний почти скрылись конкретные действия конкретных людей, которые привели в действие процесс, вызвавший вышеозначенный «переворот». В контексте данной работы важно частично восстановить реально существовавшие факты. Конкретное место и время действия известны – это Италия XIV–XV веков. Первыми гуманистами называют Ф.Петрарку (1304–1374) и Дж.Боккаччо (1313–1375) – эти великие итальянцы были первыми, кто обратился к изучению античности и стремился в наследии античных авторов найти идеалы, нужные для их современников. «С наибольшим рвением предавался я изучению древности, ибо время, в которое я жил, было мне всегда так не по душе...», – писал Петрарка[17]. Чем было вызвана устремлённость в древнюю историю своей страны? Поиски ответа на этот вопрос приводят к некоторым корректировкам в общем мажорном ладе, доминирующем в создании образа эпохи Возрождения. Дело в том, что первая страна Возрождения Италия в XIV–XV вв. представляла собой жалкую картину политического разлада и общественной деморализации при интенсивном экономическом и культурном развитии.

Вот что мы видим, например, в очерке о жизни Савонаролы: «...Во всей Италии было полное отсутствие общего национального духа, и даже само слово “Италия”, не исчезнувшее из народного языка, в действительности не представляло никаго определённого понятия. Стремление к разрозненности не ограничивалось нескончаемыми спорами с близкими или дальними соседями... Постоянное желание захватывать в свои руки власть возбуждало отдельные партии к взаимной вражде... Одерживая верх, победители пускали в ход кровавую расправу... Резня шла открытая и тайная, убивали на улицах среди бела дня и предательски, из-за угла. ...Тщеславие побуждало отдельных правителей щегольнуть перед врагами не только внешним могуществом, но и развитием в своих областях наук и искусств, которые были доведены в Италии до процветания, неизвестного в остальной Европе... сами преемники св. Петра на папском престоле больше врагов христианства и католичества способствовали умалению значения папства... никогда так низко не падал авторитет папской власти, как в пятнадцатом веке, хотя ещё предательства и алчность папы Павла II... набросили достаточную тень на папство. Он сам мучил римских академиков, заподозренных в уважении к учениям Платона, и один из них даже умер от пытки в его руках. ...За Павлом II явился Сикст IV, и весь Рим стал указывать пальцами на кардиналов, продавших в священной коллегии свои голоса за его выбор. ... Дальнейший его путь был путём невообразимого разврата, алчного добывания денег всеми средствами и бешеной траты этих денег. ... Его кондотьеры заливали кровью Италию. ... Дело дошло до того, что в Риме насчитывалось по двести убийств в две недели. ... Ни одного дня не проходило в Риме без мелких убийств, так как за деньги убийцы оставались безнаказанными. “Бог не желает смерти грешников, – глумились папские прислужники, – а пусть они платят и живут”. ... После смерти Иннокентия VIII для занятия вакантного престола нашёлся Родриго Борджа, подкупивший пятнадцать кардиналов из двадцати избирателей и удостоившийся избрания под именем Александра VI. Он превзошёл всех своих предшественников не только разгулом, предательством и убийствами, но и полным индифферентизмом в делах веры, когда эти дела не сулили ему каких-либо выгод».

Не лучше были в это время и светские власти Италии – размеры их жестокости видны из многих примеров. Один из миланских правителей Галеаццо Сфорца расправлялся с виновными, приказывая зарывать их в землю по горло и кормить их нечистотами. При деморализованных правителях трудно было остаться нравственным обществу. Итальянские правители этого не понимали, бессознательно развращали народ и сами подрывали уважение к власти, подкапывая фундамент созданного ими же здания. О флорентийцах того времени, например, говорилось: «...Погрязшие в разгуле, они предавались бессменным оргиям. Они были запятнаны всякими предательствами, всякими преступлениями. Бессилие закона и отсутствие справедливости обеспечивали им полную безнаказанность. ...Они исполняли всё медленно, лениво и беспорядочно, так как лень и низость были правилами их жизни». Эти слова можно было бы отнести к любому итальянскому городу того времени[18]. Сходную картину находим у известного историка и философа А.Ф.Лосева, который отмечал, что всякого рода разгул страстей, своеволия и распущенности достиг в возрожденческой Италии невероятных размеров. Священнослужители содержали мясные лавки, кабаки, игорные и публичные дома. Тогдашние писатели сравнивали монастыри то с разбойничьими вертепами, то с непотребными домами. Распущенностью и развратом прославились многие известные лица – князья, купцы, церковные деятели, в том числе, и занимавшие папский престол. Центр культурной жизни Италии – Флоренция раздиралась борьбой партий. Казни, убийства, пытки, заговоры являлись здесь нормой. А.Ф.Лосев охарактеризовал всё это как «обратную сторону титанизма», из чего следует, что обрисованное падение нравов воспринималось им как прямое следствие гуманистических идей, основу которых составляла установка на индивидуалистическое самоутверждение личности[19]. Именно такая трактовка и закрепилась в научной литературе[20].

Как бы то ни было, низкие нравы, бесчинства толпы, коррумпированность властей открывают эпоху гуманизма в Италии. Не случайно Петрарка заметил, что ему было не по душе время, в которое он жил. Но язва низких нравов точила Италию и до времени Петрарки. Старший современник Петрарки, великий автор «Божественной комедии» Данте Алигьери (1265–1321) был также изгнан из Флоренции, как и отец Петрарки, в силу политических козней и интриг. Флоренция и при жизни Данте была раздираема непрекращающейся борьбой за власть, жаждой богатства, кровавыми казнями. Этими картинами наполнена «История Флоренции» Н.Макьявелли, законченная им в 1525 г. и представлявшая обширную панораму итальянской истории от начала Средневековья и до конца XV века. Из этой работы видно, что гражданские раздоры и внутренние несогласия в Италии особенно усилились с середины XI в., когда произошёл раскол между папской и императорской властью и как следствие его – разделение общества на враждующие партии, в результате чего, по словам Макьявелли, «Италии суждено было, избавившись от варварских вторжений, остаться раздираемой внутренними смутами»[21].

Папы из личного честолюбия беспрерывно призывали в Италию чужеземцев – английских, немецких, швейцарских или французских наёмников – и затевали новые войны, сменяли правителей, осыпали богатствами и почестями своих сородичей. Раздоры возбуждались и городами, выступавшими против того или другого правящего дома, кондотьеры-наёмники заливали кровью то одну, то другую часть Италии. Иногда на папском престоле оказывалось несколько пап, а в XIV в. папский престол на несколько десятилетий вообще покинул Италию. Но все эти безобразия политического развития не выливались в экономическую разруху и оскудение жизни, поскольку приток богатств в Италию в средневековый и ренессансный периоды превышал их поглощение во время войн и других бедствий. Магистральные торговые пути шли через Византию и итальянские города, которые пользовались преимуществами от торговли с Востоком и с Причерноморьем: золото стекалось сюда со всех концов известного в то время мира. Грабительские крестовые походы были дополнительным источником притекающего «золотого руна» из других стран. Тщеславие правителей и городов придавало ускорение торговому обороту, непрекращающиеся заказы на предметы роскоши стимулировали развитие ремёсел и искусств, в силу чего общество не прозябало в нищете и убогости.