Читать онлайн «Краткая история Ближнего Востока. Мост трех континентов». Страница 52

В 1750 г. Ирак попал в руки мамлюков, которые вели себя здесь не лучше, чем у себя дома в Египте. Местное население интересовало их постольку-поскольку. Все вращалось вокруг интересов отдельных лиц и интриг в столице. Более всего мамлюки заботились о самих себе. Стамбул не вмешивался, довольствуясь ежегодно получаемой с земель Ирака данью. Под властью мамлюков, как и османских пашей до и после этого, жил своей скудной жизнью простой народ, страдавший от коррупции и произвола. Заново восстановить свою власть в этих краях Стамбул сумел лишь в 1831 г., когда мамлюки были изгнаны за пределы страны. В Багдаде разместился гарнизон турецких войск. Из всех многочисленных вали, которых Порта назначала в Ирак, упоминания заслуживает лишь один — Мидхат-паша. Этот наместник отличался либеральными и прогрессивными взглядами. Неудивительно, что великий визирь относился к нему с опаской и счел нужным отправить его в далекий Багдад. Здесь Мидхат развернул широкую программу общественных работ, включая расчистку забитых песком каналов и строительство новых дорог, учредил сберегательный банк, открыл линию трамвая-конки и техническое училище, аналогов которому не было в Ираке. Кроме того, Мидхат приступил к строительству железной дороги. Однако ревность государственных лиц не оставила ему времени для реформирования страны. Его отозвали обратно в Стамбул, где новый правитель отнесся к нему более благосклонно. Заняв пост премьер-министра в правительстве Абдул-Хамида II, Мидхат стал вдохновителем недолго просуществовавшей конституции 1876 г. Свои последние дни он провел в ссылке, а в Хиджазе, в крепости Таиф, после серии неудачных покушений на его жизнь, в 1883 г. погиб насильственной смертью — был задушен агентами Порты.

В отличие от других арабских стран, попавших под иго Османской империи, Ливану повезло. Турки почти не вмешивались в дела его правителей. Во время турецко-египетской войны 1516 г. (до этого Ливан входил в состав Египта) ливанские правители занимали выжидательную позицию. Однако после того как в 1517 г. султан Селим победоносно вошел в Дамаск, Фахр ад-Дин II аль-Маани из округа Шуф, расположенного к юго-востоку от Бейрута, вместе с другими феодалами признал власть победителя. Понимая потенциальную опасность местной знати для своего правления, Селим выбрал наиболее простой вариант. Признав их власть на местах, он оставил им те же привилегии, которыми они пользовались при египетских мамлюках, и не стал увеличивать размер ежегодной дани. После этого Мааны управляли значительной территорией горного Ливана еще 181 год. Эта династия пришла на землю Ливана в начале XII в. и поселилась в местечке Бааклин, откуда можно было контролировать дорогу Бейрут—Сидон и совершать набеги на крестоносцев, чьи владения находились на побережье. Пришельцы приняли друзизм, религию своих подданных. (Религия друзов, друзизм — одно из ответвлений шиитской секты исмаилитов, в XI в. отколовшееся от нее и позднее претерпевшее значительные изменения. — Пер.)

При Фахр ад-Дине II (1590—1635) гегемония Маанов достигла своей кульминации. Сам правитель был такого маленького роста, что, по словам недругов, случись ему уронить куриное яйцо, оно бы даже не разбилось. Зато его энергия и амбиции были поистине гигантскими. Кроме того, Фахр ад-Дина отличал необычный интерес к природным ресурсам родовых земель, а сам он всячески пекся о благосостоянии своих подданных. В конце своего правления Фахр ад-Дин велел развивать производство льняного волокна и шелка, строить мосты и караван-сараи, а также покровительствовал торговым связям с такими европейскими городами, как Венеция, Флоренция и Марсель. Благосклонно относился Фахр ад-Дин и к европейским купцам и миссионерам. Занимался он и расширением границ своих горных владений и сумел включить в них плодородную долину Бекаа и побережье от реки Ликус (Собачья река, или Нахр-эль-Кальб; течет у прибрежной дороги, идущей на север, между Бейрутом и Джунией. — Пер.) до горы Кармель. По сути дела, Фахр ад-Дин вынашивал планы создания великого Ливана, который должен был пойти по пути независимости и прогресса. Он даже подписал во Флоренции с герцогом Тосканы договор, включавший в себя соглашение о военной помощи против Порты.

В конце концов Османы решили сокрушить своего непокорного вассала. Фахр ад-Дин был вынужден вступить в войну с Османской империей. Превосходящие по численности армия и флот Порты двинулись на Ливан из Дамаска и Стамбула. В итоге Фахр ад-Дин бежал к своему итальянскому союзнику, где провел два года. Воспользовавшись очередной сменой правителя в Стамбуле, он, полный решимости осуществить свои экспансионистские планы и государственные реформы, вернулся на родину. После того как Фахр ад-Дин наголову разбил посланные против него турецкие войска и захватил в плен присланного из Дамаска вали, Порта была вынуждена признать свершившимся фактом его победу и даже пожаловала званием «повелителя Арабистана» от Алеппо до Газы. Получив бразды правления в свои руки, Фахр ад-Дин пригласил в страну из Тосканы инженеров, зодчих и специалистов по сельскому хозяйству, а также разрешил европейским католическим миссионерам развернуть деятельность в Ливане под его патронатом. Ходили слухи, что сам он тайком принял крещение от личного лекаря-капуцина. И вновь Порта обратила свой подозрительный взгляд в его сторону и не преминула занести руку для удара. Правитель Ливана отважно вступил в бой с превосходящим по численности врагом. Помощь, которую он ожидал со стороны Тосканы, так и не пришла. В 1635 г. Фахр ад-Дин был взят в плен и публично казнен. Его надеждам сделать Ливан процветающей страной не суждено было сбыться, однако они определили вектор будущего развития страны.

Реформаторская политика Фахр ад-Дина, нацеленная на разрыв с традициями в области политики и культуры, была продолжена лишь в годы правления Башира Шихаба II (1788—1840), судьба которого стала своего рода повторением удела его выдающегося предшественника. Шихабы были потомками благородных курайшитов, пришедшими в Ливан за полвека до Маанов. Первыми приняв ислам, они впоследствии стали и первыми христианами. Ливаном они правили из своей столицы Дайр-аль-Камар. Их правление продолжалось примерно полтора века, до 1843 г., и осуществлялось посредством сложной иерархии князей и шейхов. Подобно своим предшественникам Маанам, Шихабы следовали принципам наследной передачи власти и самоуправления, распоряжаясь жизнью и смертью своих подданных. Их феодальная мощь покоилась на всеобщей воинской повинности, не предполагавшей специальной подготовки. Покуда эмиры династии Шихабов посылали ежегодную дань в Стамбул, Порта особенно не вмешивалась в их внутренние дела. После обращения в маронитскую религию четвертого правителя династии, Мансура (1754—1770), двери Ливана шире распахнулись для капуцинского и иезуитского орденов, а также для европейских купцов. Отношения французов и ливанских маронитов уходят в далекое прошлое, в эпоху Крестовых походов, и в XVII в. они еще сильнее укрепились благодаря политике Людовика XIV. Король-солнце покровительствовал торговле с Левантом и защищал его католическое население. В 1584 г. указом папы Григория XIII в Париже был создан колледж для студентов-маронитов. Ученые, окончившие его и оставшиеся в Европе, пропагандировали и преподавали мудрость Востока в Риме, Париже, Мадриде и других городах. Те из них, кто вернулся в Ливан, основали там школы европейского образца либо стали священниками, епископами и патриархами. Один такой выпускник привез из Рима печатный станок, на котором в 1610 г. была отпечатана первая арабская Псалтирь (на сирийском языке). В то время как между Турцией и Европой опустился плотный занавес Османской империи, именно эти выпускники европейских университетов и их ученики высоко держали факел просвещения, не давая ему погаснуть. На протяжении более пяти десятилетий начиная с 1788 г. Башир железной рукой правил своими владениями. Рослый, с пронзительным взглядом и внушительной внешностью, он вселял ужас в сердца подданных. Его строгость в отправлении правосудия и безжалостность в преследовании преступников стали частью фольклора ливанского народа. С безопасностью в страну в известной мере пришло и процветание. Башир продолжил начатую еще Маанами традицию веротерпимости. В роскошном дворце, который он построил в Байт-ад-Дине, близ Дейр-аль-Камара, по его приказу были возведены христианская церковь и мечеть. Этот дворец до сих пор считается одной из главных достопримечательностей Ливана. В начале 1820-х гг. в Ливане развернули свою деятельность миссионерские организации из Соединенных Штатов. Благодаря их усилиям Ливан вскоре превратился в духовно-просветительский центр всего Ближневосточного региона.

Первым серьезным испытанием для Башира-государственника на международном уровне стал 1799 г., когда Наполеон попросил у него помощи в войне против турецкого губернатора Акры аль-Джаззара, пообещав ему большую независимость, новые территории и меньшие налоги. Аль-Джаззар также попросил Башира оказать ему военную поддержку. Эмир Ливана предпочел занять выжидательную позицию. Не менее мудро он поступил и в 1810 г., откликнувшись на призыв Порты выступить против захватчиков-ваххабитов. Однако позднее Башир порвал отношения с османами и заключил тайное соглашение с вице-королем Египта Мухаммедом Али. В последующие годы он сотрудничал также с его сыном Ибрагимом-пашой при захвате Сирии (1831). Через девять лет, когда коалиция Турции и ряда европейских государств вынудила Ибрагима к бегству, ливанского эмира насильно переправили на Мальту, а затем в Стамбул, где он и умер. Правление Башира позволило его стране выйти на международный уровень.