Читать онлайн «Краткая история Ближнего Востока. Мост трех континентов». Страница 28

Абу-ль-Аббас (750—754) обосновался в Ираке. Основанная им династия прославилась многим, в том числе самым длительным периодом правления в истории арабского мира (750—1258). Новые халифы поставили своей целью сделать светское государство вновь исламским, в котором богословы и юристы заняли бы полагающееся им почетное место. Воплощение в жизнь этой политики действительно стало шагом назад по сравнению с тонкими политическими решениями Муавии. Теперь халифский трон принадлежал палачу. Основатель новой династии гордился своим прозвищем, ас-Саффах, то есть «проливший кровь». Его наследник и брат, альмансур (754—775), к которому восходят все тридцать пять его преемников, последовал по его стопам. Не теряя понапрасну времени, он первым делом уничтожил всех бывших друзей и союзников, в которых теперь видел для себя угрозу. Первым в этом списке был Абу Муслим, которому Аббасиды были обязаны своим первоначальным успехом. С ним довольно бесцеремонно покончили во время аудиенции с халифом. Будучи наместником Хорасана, он, по мнению Аббасидов, проводил слишком независимую политику. Затем настала очередь шиитов. Те по наивности считали, будто Аббасиды защищают их интересы. Два их идола: внуки Хасана и предводители восстаний в Медине и Куфе — были предательски убиты. Аббасиды подмяли под себя практически весь исламский мир — от Хорасана до Атлантики. Лишь расположенная в Европе Испания осталась вне пределов досягаемости.

Свою столицу альмансур построил на месте персидской деревушки Багдад на западном берегу Тигра. Расположенный в долине, повидавший на своем веку расцвет и закат не одной столицы город альмансура всего за несколько десятилетий превратился не только в крупный торговый и ремесленный центр, но и в политический и культурный центр мирового значения. Уже через сто лет его население составляло около миллиона человек. Новая столица была обнесена тройным рядом стен и двумя рвами. Границы города представляли собой окружность, в центре которой высился халифский дворец с золотым куполом и золотыми воротами. Здесь располагался пышный двор, охраняемый хорасанской стражей. В качестве образца для подражания был взят двор Хосрова. В моду вошли персидские титулы, вина, жены, яства и одежды. Тем не менее ислам оставался официальной религией, а арабский — государственным языком.

Появилась и новая придворная должность, по значимости уступающая лишь самому халифу, — визирь. Первым визирем стал шиит, перс по национальности Халид аль-Бурмаки. Как визирь Халид был главным государственным советником, министром и казначеем. Налоговые поступления он использовал для строительства каналов, мечетей и других общественных работ, однако накопил и внушительное личное богатство. Он любил осыпать подарками друзей, устраивал пышные пиршества, которые по своей популярности затмевали пиры самого халифа. Внук и преемник альмансура на халифском троне, Гарун ар-Рашид, не стал терпеть двух солнц на небе халифата. В 803 г. на одном из багдадских мостов, насаженная на копье, красовалась голова бывшего визиря, а рассеченное надвое тело — на двух других мостах. Члены его семьи были брошены в темницу, а вся их собственность конфискована в пользу государства. Хотя семейство покойного Бурмаки уничтожили, саму должность визиря упразднять не стали. Более того, арабский язык обогатился словом «бурмаки». Оно до сих пор в ходу и означает «безгранично щедрый».

В правление Гаруна (786—809) и его сына аль-Мамуна (813—833) аббасидский халифат достиг пика своего могущества и блеска. Еще до того, как Гарун стал именоваться ар-Рашидом, он возглавил для своего отца поход в «земли ромеев» (782) и дошел до Босфора. Регентша Ирина, мать девятилетнего императора Константина VI, была вынуждена подписать унизительный договор, который предусматривал выплату дважды в год внушительной дани. Эта победа принесла Гаруну почетное прозвище «ар-Рашид», что значит «идущий верным путем». Впрочем, победа оказалась временной. Это был четвертый и последний раз, когда арабы угрожали византийской столице.

Однако двор Гаруна прославился в анналах исламской истории не только благодаря военным подвигам. Наибольшую известность ему принесли изысканные представления, разыгрываемые для придворных и государственных мужей на праздниках, свадьбах и церемониях с участием гарема и евнухов. Необыкновенная щедрость Гаруна сделала его образцом совершенного мусульманского правителя. Его двор как магнит притягивал музыкантов и певцов, мудрецов и шутов, ремесленников и поэтов со всего халифата. Прославленному музыканту и певцу из Мосула, считавшемуся «первым в мусульманском мире, кто может покорить ритм, словно волшебной палочкой, и вычислить плохо настроенный инструмент среди тридцати играющих флейт», халиф назначил месячное жалованье в «десять тысяч серебряных монет». Именно эти музыканты и танцовщицы послужили прообразами для фантастических историй, перекочевавших впоследствии в сказки «Тысячи и одной ночи» и другие арабские литературные произведения.

Двор аль-Мамуна притягивал и покровительствовал интеллектуальной элите, выходцам из Сирии, Персии и других краев. Их научная деятельность вылилась в создание прославленного Дома Мудрости, основанного халифом в 830 г. Это был своеобразный синтез академии, библиотеки и переводческого бюро. Особая важность придавалась работе по переводу, начатой задолго до основания Дома Мудрости и с его помощью продолженная далее.

Еще в правление альмансура в Багдаде был переведен на арабский язык индийский трактат по астрономии, открывший эту науку для мусульманского мира. Среди первых ученых известен аль-Хорезми (ум. ок. 850), арабоязычный перс из Багдада, создавший на основе этого перевода свои астрономические таблицы, которые, в свою очередь, в 1126 г. были переведены на латинский в Толедо в Испании. Наряду с астрономическим индийским трактатом в поле зрения арабских переводчиков попал и трактат по математике, который вводил в обиход так называемые арабские цифры. Аль-Хорезми использовал эти цифры в своем учебнике по алгебре (al-Jabr), первом в своем роде. С переводом работы аль-Хорезми на латинский эта область математики, а также арабские цифры стали известны в Европе.

Из Индии и Персии арабы получили свое первое собрание сказок, в которых читатель извлекал моральные уроки из приключений животных. Эти басни вышли из-под пера индийского философа Бидпая и были в середине VIII в. переведены с персидского языка на арабский принявшим ислам зороастрийцем. Они стали первым литературным произведением на арабском языке и даже были переведены на испанский при короле Альфонсе Мудром (ум. 1284), покровителе и поклоннике мусульманской культуры, правившем в католической Испании. Вскоре был сделан их латинский перевод. Поскольку оригинальный текст этих сказок был записан на санскрите и их первый перевод на персидский язык был утерян, именно арабская версия легла в основу европейских басен и сказок на сорока языках. Французский баснописец Лафонтен признавался, что многими своими сюжетами обязан сказкам Бидпая.

Еще более богатым источником, чем Индия и Персия, была Греция, подарившая арабскому миру основы философских и научных знаний. Ведущей фигурой в этой области был несторианин Хунайн ибн Исхак (809—873). Хунайн возглавлял Дом Мудрости, а по профессии был врачом. Он знал греческий язык, с которого переводил тексты на родной сирийский. На основе сделанных им переводов его сын и племянник выполнили переводы на арабский язык. Благодаря ему и его сподвижникам арабские читатели получили доступ к медицинским трудам Галена и Гиппократа, ботаника Диоскурида, философским шедеврам Аристотеля и Платона.

Хунайн был не только ученым, но и хранителем духовных традиций христианства в исламском мире. Когда сын и преемник аль-Мамуна аль-Мутаваккиль приказал ему, своему личному лекарю, приготовить яд для одного из своих врагов, Хунайн ответил категорическим отказом, за что был брошен в темницу, где провел целый год. Ему пригрозили смертной казнью, если он и дальше будет проявлять неповиновение. Хунайн спокойно, но твердо объяснил, что выполнить приказ халифа ему запрещает вера, которая предписывает делать добро даже врагам, а также профессия, призванная приносить людям облегчение от страданий, а не наоборот. Устыдившись, аль-Мутаваккиль оправдался тем, что просто проверял честность своего лекаря.

Еще одним выдающимся сирийским переводчиком был Сабит ибн Кура (836—901). Звездочет из Харрана Сабит возглавлял школу из родственников и друзей, интересующихся астрономией и математикой. Именно этой школе были обязаны переводом на арабский язык работ Евклида и Архимеда. Немногим раньше в Харране также были переведены Евклидовы «Начала» и «Альмагест» Птолемея. Этот известный труд астронома-географа из Александрии (ок. 140) дошел до нас только в арабском переводе, как это видно даже из его названия.