Читать онлайн «История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения». Страница 24

В те времена прекрасно понимали, как широко использовать конницу для сторожевой и разведывательной службы, причем основываясь на тех же принципах, что применяются и сегодня. Рассказ о том, как тогдашний царь Македонии Александр I[29] перед битвой при Платеях отправился к греческим аванпостам с целью увидеть афинского полководца Аристида, прочитывается так, как будто она произошла вчера. Ведь стражники не пропустили его через свои линии, задерживая до тех пор, пока не отправили гонца с его посланием к своему полководцу, чтобы получить приказ, что им делать. После этого Аристид прибыл сам, и их встреча с Александром I произошла у передового поста.

Красс также сформировал разведывательные отряды на своем фронте и значительно усовершенствовал их организацию и порядок службы. Кир Великий расставлял охранные посты вокруг своего лагеря, а по ночам постоянно посылал небольшие разъезды, численностью от пяти до десяти человек, чтобы те объезжали лагерь и оповещали при появлении неприятеля. Во время переходов он также употреблял разведывательные дозоры, которые постоянно находились впереди его конницы, которая обычно шла в авангарде его движущейся армии.

Для разъездов и разведывательных отрядов Ганнибал использовал всадников своей нумидийской конницы, которые постоянно перемещались по стране вокруг расположения его армии. Действительно, мы не смогли найти упоминания о том, что его армия когда-нибудь была застигнута врасплох или подверглась внезапной атаке.

Римляне весьма искусно оборудовали свои лагеря, укрепляя их оградами и окружая рвами задолго до всех других народов. Их система аванпостов и патрулирования в равной степени также считалась необычайно успешной. У всех входов в лагерь всегда находились стражники, особенно сильная охрана была со стороны расположения врага. Также внутри лагеря были расставлены посты, готовые поддержать стражников, а снаружи – дозоры, состоявшие как из пехоты, так и кавалерии, они охраняли подходы к лагерю и поддерживали высылавшиеся еще дальше разъезды.

Напомним, что в ранние времена республики армия состо яла из граждан, защищавших свое отечество и в его лице те законы, которые они сами установили. Тем временем, по мере того как владения Рима расширялись и появилось огромное количество союзных войск, армия вскоре стала состоять из наемников, постепенно вытеснивших вооруженных граждан свободного государства, чьи социальные и гражданские институты основывались на военной организации.

Первоначально устроенная как ополчение из представителей богатейших и лучших семейств нации, кавалерия во времена империи набиралась исключительно из беднейших классов общества и жителей провинций. Эквиты, уже не составлявшие лучшую часть кавалерии и не настолько многочисленные, чтобы служить в качестве отдельного корпуса, не слишком стремились к тому, чтобы служить и сражаться. Когда военная служба перестала носить почетный характер, но стала предметом политического торга, появилось стремление к наживе. Некоторые представители высших слоев общества, продолжая воспринимать войну как профессию, продолжали служить в войсках, но только при штабах полководцев или командирами конных частей и когорт пехоты.

Во времена первых императоров кавалерия использовала дротики, длинные мечи, иногда копья и железные булавы. Их оборонительное вооружение состояло из шлема, щита, легких сапог и кольчуги. Кавалерия подразделялась на полки из 726 конников, состоявшие из девяти подразделений по 66 человек в каждом и одного численностью в 132 воина, состоявшего при первой когорте легиона. Обычно конные полки находились в тесной связи с пехотой, но в боевом порядке конница выделялась, размещалась на флангах или распределялась по фронту перед первой линией, а иногда оставалась в резерве.

Чрезмерно быстрый рост и богатство Римской империи, роскошь и расточительность, вошедшие в поведение людей, постепенно подточили мощь государства и вскоре неизбежно повлияли на армию. Патриотизм, национальное чувство, вначале отличавшие римлян от других наций, когда никого не назначали на высший пост, если он не служил в армии, стали исчезать, когда Рим стал центром обширной империи, а его граждане отошли от опасностей и тягот военной службы и войны.

В течение 619 лет, прошедших после появления армии Ганнибала перед стенами Рима в 211 году до н. э. и вплоть до 408 года н. э., когда Аларих разбил лагерь своей армии перед городскими воротами, центр империи ни разу не подвергался нападению армии противника.

Когда римская пехота завоевывала мир, она представляла собой вооруженный народ, а впоследствии стала комплектоваться наемниками из варваров и представителями городского плебса. Служба привлекала их своим высоким жалованьем, в то время как высшие классы общества, те, кто занимал выдающееся положение, вели бесцельный образ жизни, занимая себя увеселениями в изнеженной атмосфере экстравагантной роскоши разросшейся столицы.

Среди вырождающихся римлян отвращение к военной профессии оказалось настолько сильным, что отмечалось множество случаев, когда молодежь Италии отрубала пальцы на правой руке, стремясь избежать службы в армии. Все это приняло столь повсеместный характер, что пришлось издать специальные законы, налагавшие суровое наказание за подобные проступки.

Наемные войска, которые во времена империи только и составляли основу армии, вскоре вступили в борьбу со своими слабыми и изнеженными хозяевами, требуя все новых привилегий. Они вскоре почувствовали свою власть и назначали императоров по своему выбору, так что императоры прекрасно знали, что удерживаются на троне только благодаря поддержке своих солдат. Понятно, что это вело к падению дисциплины и росту распущенности в армии.

Провозглашенный паннонскими легионами императором Септимий Север, упрочивший свое положение благодаря усилиям и доброй воле армии, около 193 года ввел порочную практику, ослабившую дисциплину в армии. Он увеличил выплаты так сильно, как еще никто не делал, учредил обычай подношений в случае общественных праздников, позволил вести праздный образ жизни в своих казармах. Офицерам дозволялось пользоваться предметами роскоши, вскоре проявилась общая тенденция, выразившаяся в виде снижения боевого духа войск, их неспособности претерпевать тяготы военной жизни и растущего нежелания должным образом подчиняться командованию.

Каракалла угождал легионам в еще большей степени, так что государство истощилось, стремясь обогатить бесполезных и недисциплинированных солдат. Император Александр Север, увидевший распущенность своей армии, пытался ввести хоть какое-то подобие той дисциплины, которая когда-то помогла выстроить империю.

Все же положение дел оказалось настолько плохим, что даже пришлось платить слишком большое жалованье и отменить старое правило, согласно которому каждый солдат во время марша должен был переносить на себе запасы продовольствия на семнадцать дней. Вместо этого были организованы огромные обозы из мулов и верблюдов, и армия начала зависеть от них. Александр Север понял, что остановить стремление к роскоши невозможно, но изобретательно попытался направить ее в сторону хорошего оружия, прекрасного оснащения, великолепных лошадей, щитов и одежды, разукрашенных золотом и серебром.

Изнеженность и вырождение армии выразились в нежелании носить тяжелое защитное вооружение. Вегеций, писавший о легионерах в конце IV века, привел удручающее описание зол своего времени, связанных с вооружением легионеров.

Он говорит, что начиная с основания Рима и вплоть до императора Грациана римская кавалерия всегда носила шлемы и латы, однако в условиях всеобщей лености и беспечности воины редко занимались упражнениями, так что воины, решившие, что слишком обременительно носить столь тяжелое защитное вооружение, потребовали от императора, чтобы им разрешили не носить сначала латы, а затем и шлемы.

Как раз в то время, когда римляне начали отказываться от доспехов, с которыми они победоносно прошли по миру, их стали широко использовать варвары. Конница готов, гуннов и аланов оделась в мощную броню. Вскоре римская пехота обнаружила, что, не защищая свое тело, она оказалась беззащитной перед готами, которые, кроме того, обзавелись полчищами лучников.

Однако, несмотря на ряд поражений и разрушение прекрасных городов, ни один римский военачальник не осмелился принудить своих солдат вернуться к ношению тяжелого вооружения. В результате воины стали думать скорее об отступлении, чем о сражении. «Те, кто находит старое вооружение очень тяжелым, – с горечью писал Вегеций, – обречены быть ранеными, так как их тело ничем не защищено, или, что хуже, быть взятыми в плен, или, наконец, даже изменить своему отечеству, обратившись в бегство. Они же, чтобы избежать ношения незначительной тяжести, позволяют себя убивать, как скот на бойне».