Читать онлайн «Белоэмигранты на военной службе в Китае». Страница 6

По данным самих русских, они шли в этот отряд и потому, что видели подрывную работу коммунистов и опасались, что с Китаем может произойти то же, что и с Россией, и весь мир может попасть под власть «красной заразы». Они объясняли свое участие в китайской гражданской войне не только желанием заработать денег, но и проявлением «инстинкта самосохранения». Кроме того, было и желание вновь скрестить шашку с противником, которому они проиграли раунд борьбы в России[60]. Они искренне верили, что, победив ставленников коммунистов в Китае, Чжан Цзолин вместе с ними пойдет на красную Москву. Активным проводником этой идеи был Н. Меркулов. Но неизвестно, что больше руководило им – интересы России или оставленная под Владивостоком на станции Седанка спичечная фабрика[61].

Среди русских наемников также бытовало мнение, что на китайской земле они будут сражаться против тех китайцев, которые дрались против них во время Гражданской войны в России и теперь прибыли в Китай, чтобы его революционизировать[62].

Переход русских в армию Чжан Цзолина осложняло отрицательное отношение к этому Японии. Ее настроение удалось переломить лишь к осени 1924 г. Кроме того, руководство Русского общевоинского союза (РОВС) отрицательно относилось к участию русских в китайской гражданской войне и указывало лидерам белоэмиграции на Дальнем Востоке на недопустимость этого, так как не хотело терять силы в чужой борьбе.

Лукомский так выразил отношение европейской белоэмиграции к этой идее помощи китайцам в ожидании того, что они потом будут содействовать свержению коммунистов в России: «Фантастический и дикий проект»[63].

Он отмечал, что в Китае тогда было много маршалов, почти все они были для Белого дела непригодны по политическим соображениям и из-за их продажности.

Но для желающих стать наемниками не было непреодолимых барьеров. Ситуацию упрощало еще и то, что между лидерами белоэмиграции Дальнего Востока не было единства. Если большинство каппелевцев, в том числе и генерал Вержбицкий, четко следовало указаниям РОВСа, то атаман Семенов и его окружение игнорировали их. РОВСу тяжело было контролировать ситуацию не только из-за географической удаленности Дальнего Востока от европейских центров белоэмиграции, где эта организация была сильна, но и из-за того, что среди каппелевцев не было единства в вопросе об отношении к наемничеству.

В числе тех, кто положительно относился к переходу русских на китайскую военную службу, был один из близких соратников генерал-лейтенанта Каппеля, генерал-майор Константин Петрович Нечаев. В Первую мировую войну он командовал эскадроном. Во время Гражданской войны выдвинулся как командир Волжской кавалерийской бригады Каппелевского корпуса, отличившись при взятии Казани в августе 1918 г. и захвате золотого запаса России. Нечаев резко разошелся после смерти Каппеля с руководством, пришедшим ему на смену. В Чите, после отхода каппелевцев из Сибири в Забайкалье, он не сошелся во взглядах с генералами Лохвицким и Вержбицким и принял «ориентацию атамана Семенова». Кое-кто ошибочно считал, что здесь и были корни будущей вражды Меркулова и Нечаева, которая-де относится еще ко времени Колчака, когда якобы Меркулов служил полковником в армии Верховного Правителя, а Нечаев – в армии Г. М. Семенова[64]. На деле Меркулов никогда вообще не служил в армии и был гражданским человеком. Нечаев же как раз служил у Колчака комбригом в корпусе Каппеля и к Г. М. Семенову попал уже в 1920 г. В отношении Меркулова существует еще одна ошибка, что он якобы по 1931 г. был «старшим советником Шаньдунской провинции Чжан Цзучана»[65]. На деле Чжан Цзучан, после своей неудавшейся авантюры в Квантуне, в 1929 г. окончательно сходит с политической арены Китая и теряет все свои прежние достижения, а Меркулов лишается всех былых постов на китайской службе еще раньше.

Каппелевцы не желали подчиняться Г. М. Семенову, которого они не без оснований считали одним из виновников поражения Белого движения. Своими действиями он разжигал партизанское движение в белом тылу, творя зверства по отношению к населению, из-за чего большая часть забайкальских казаков в конце концов даже восстала против него. Он регулярно задерживал и захватывал стратегически важные грузы для Белой армии и ценности для оплаты за них. Г. М. Семенов не послал на фронт против большевиков ни одного казака, когда армия Колчака истекала кровью. Но Нечаев, несмотря на это, принял его сторону. Дело в том, что лидер Белого движения в Сибири Колчак незадолго до своей гибели передал полноту власти забайкальскому атаману, и это стало одной из причин лояльного отношения к нему Нечаева.

На момент ухода белых в эмиграцию Нечаев не был одним из ее вождей, поскольку из-за его отношений с Г. М. Семеновым влияние Константина Петровича на каппелевцев снизилось. Ситуация изменилась с уходом белых в Китай, где они оказались перед угрозой голодной гибели. Сам Нечаев работал простым извозчиком в Харбине. В это время он «политикой не интересовался и в ней не разбирался, но с нетерпением ждал времени, когда можно будет вновь начать борьбу с большевиками»[66]. По данным журналиста Ильина, «Нечаев и его жена сами работали, ухаживая за своими конями. Его супруга – настоящая жена кавалериста – она проделала весь Сибирский поход на лошади, бранится, как хороший вахмистр, ездит, как гусар»[67]. Лукомский писал о Нечаеве как о «разгульном и доблестном генерале»[68].

Поражения в войне против У Пэйфу вынудили Чжан Цзолина ускорить формирование русских частей. Летом 1924 г. китайцы обсуждали кандидатуру начальника Русского отряда, Кудлаенко предложил на эту роль несколько имен и в их числе – Нечаева и Глебова. По всем показателям они считались лучшими белогвардейскими генералами на востоке России[69]. Для привлечения большего числа русских в наемники требовалось авторитетное имя. Это имя было у того и у другого. По мнению видного русского наемника, полковника Н. Николаева, «назначение Нечаева произошло случайно»[70], так как Кудлаенко назвал его в числе других «боевых генералов» наобум, а китайцам было из кого выбрать. Глебов был занят делами обустройства шанхайской группы беженцев и заявил о том, что он станет во главе наемных русских войск лишь в случае, если командование этим отрядом будет всецело находиться в его руках. При этом Глебов, не участвуя сам в китайской гражданской войне, сыграл потом очень важную роль в противодействии акциям коммунистов против Нечаевского отряда.

Новый отряд из русских наемников поручили сформировать полковнику В. А. Чехову[71], а возглавить – генерал-майору К. П. Нечаеву[72]. Возможно, Чжан Цзолин не хотел снова вверять это дело Плешкову, так как это имя стало для многих белогвардейцев одиозным после неудачи 1923 г. и маньчжурский диктатор опасался, что русские теперь в его отряд не пойдут. Кроме того, Плешков тогда испытывал проблемы со здоровьем, и это ограничивало возможность использования его как начальника отряда. С другой стороны, в Маньчжурии было много генералов, обладающих большим, чем у Плешкова, боевым опытом: он просидел всю Гражданскую войну в Маньчжурии, вдали от боев. Поэтому Нечаев был более предпочтителен.

Константин Петрович в качестве извозчика командира отряда развозил пассажиров по Харбину и неожиданно для себя получил телеграмму от Кудлаенко, с приказом немедленно выезжать в Мукден для командования русским отрядом. Это был достойный выбор, позволивший решить вопросы, которые не были под силу другим генералам. Кудлаенко представил Нечаева маршалу Чжан Цзучану, при войсках которого решили формировать Русскую бригаду, и тот сразу дал Нечаеву чин полковника. Решили сначала сформировать отряд в 400–500 человек пехоты при двух орудиях. Некоторые историки, в том числе А. В. Окороков, ошибочно считают, что русский отряд был создан в ноябре 1924 г., а сам Нечаев был «организатор и командующий Шаньдунской армией»[73]. На самом деле уже к концу сентября 1924 г. ядро отряда было сформировано, и он был принят под командование Нечаевым. Сам Константин Петрович, хотя и достиг больших высот в армии Чжан Цзучана, никогда выше командира дивизии и Русской группы не поднимался. Командующим Шаньдунской армией был Чжан Цзучан.

Сами китайцы к организации русского отряда относились халатно. Так, за первыми пополнениями для своего отряда Нечаеву пришлось ехать в Харбин на собственные деньги, а затем и за свой счет отправлять их к месту назначения, так как китайцы «забыли» профинансировать эту поездку. Такое начало наводило на грустные мысли, но долго думать не приходилось, и нужно было исправлять ситуацию. Нечаев быстро нашел нужное число людей, так как недостатка в бедствующих русских не было, да и многих привлекала его фигура, но возникла другая проблема – с вооружением. Негативным моментом при формировании русских наемных частей было то, что его поставщики сбывали на китайском рынке «всякую дрянь», без должного количества патронов[74].