Читать онлайн «Загадки истории России». Страница 60

Во-вторых, Александровская слобода, с начала опричнины и до 1581 года бывшая неформальной столицей Руси.

Если тайники Московского Кремля изучались (например, в рамках сооружения высококлассных подземных коммуникаций, предназначавшихся по секретной программе «Метрострой-2» для руководства советской страны), то о подземельях Александровской слободы официально мы знаем очень мало. Хотя можно достаточно уверенно предположить, что сотрудники Владимирской ЧК-ОГПУ-УНКВД-УМГБ не имели права остаться безразличными к информации о сокровищах, запрятанных в подклетах и катакомбах на обслуживаемой ими территории). Все же для широкой публики достались известны больше слухи и легенды. От них и представление, что «подземелья были забыты» или «без внесения ясности в вопрос о тайниках — замурованы».

Хочется возразить сторонникам версии о «сломавшемся» от горя царе: пусть Иоанн Грозный, причинивший железным жезлом тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть его сына Иоанна — своего единственно достойного наследника на престол, как сообщается, с 1581 по 1583 год «сильно тосковал, неистово молился, окружал себя астрологами и колдунами» — он не забывал о русском престоле и важных государственных делах, серьезно размышлял о судьбе своей Руси. Царь даже успел в восьмой раз жениться на Марии Нагих, от брака с которой родился небезызвестный царевич Дмитрий.

Иоанн продолжал жить полноценной жизнью и руководил страной! Именно поэтому ему не было необходимости погребать библиотеку в Александровской слободе. Казна до последнего удара его сердца была с ним, рядом. В указанный период, судя по всему, царь заботился о судьбе только что родившегося царевича-наследника. Надо полагать, что на случай своей кончины Иоанн IV, за счет периода царствования болезненного и слабовольного царевича Федора, опекавшегося регентами, намеревался дать шанс младенцу Дмитрию вырасти до дееспособного возраста и сменить на троне старшего больного брата. В исполнении такого замысла он, конечно, целиком полагался на свое доверенное окружение. И в этом смысле у него имелся один посвященный во все дела и тайные планы помощник — Борис Федорович Годунов.

Можно полагать, что Годунов был допущен ко владению вообще всеми государственными секретами того времени. Знал он, конечно, и о специальных местах, где Иоанн хранил от дурного глаза и помысла бесценную либерею. Поименно знал Борис Федорович и тех государевых слуг, которые так или иначе обслуживали эти хранилища, имели в них доступ. А слуги — знали и безропотно слушались Годунова. Посвящен он был в формы и методы, которые (до роспуска опричников) использовал Мал юта Скуратов и его беспощадные головорезы для сохранения тайн царя и, в частности, тайны царской казны и ее особой части — либереи. Как известно, одним из таких проверенных методов являлась активная дезинформация лиц, проявлявших или могущих проявлять интерес к объектам сокрытия. С этой целью прямо или окольно им выдавались ложные целеуказания, проводились мероприятия по обеспечению абсолютной надежности специально разработанного прикрытия и физической защищенности подлинного места (мест) временного или долгосрочного хранения либереи. И в этой связи нам не следует считать средневековых блюстителей трона простаками. Интриги того времени и их результаты, оставившие концу второго тысячелетия некоторые следы, современные специалисты-историки зачастую не могут «дешифровать», обоснованно считают «тайной за семью печатями». И дело здесь не только в отдаленности событий.

Из всего сказанного нам должно быть видно, что примитивно-бытового, романтического или просто легкого подхода к выяснению судьбы, попытке отыскания возможного места сокрытия «библиотеки московских государей» и практическому поиску последней (не говоря уже о методах ее спасения) быть не может. Констатируем: в средние века при царском дворе все было слишком серьезно. За все надежно плачено золотом, кровью, жизнями.

Царское и русское национальное богатство, достояние Руси, а теперь России. Впрочем, это достояние можно уверенно называть утраченным или сокрытым в неизвестном тайнике «сокровищем мировой цивилизации». Именно здесь мы переходим к следующему вопросу нашего необычного повествования.

Из каких раритетов могла состоять или состояла библиотека русских царей в XVI веке.

Либерея — старинное название книгохранилища-библиотеки (от латинского liber — книга). Под этим названием библиотека Иоанна Грозного вошла в хронику Ниенштедта. Полагают, что библиотека этого русского царя из XVI века насчитывала до 800 иностранных манускриптов и книг!

По одной из популярных версий (не основанной на точных документальных данных. — Авт.), — пишет М.И. Слуховский, — примерно в 1453 году после падения Византии под ударами Мохамеда II, Фома Палеолог, брат последнего византийского императора Константина XI, вывез значительную императорскую библиотеку из Греции. Он доставил ее в Рим, куда бежал с семьей, спасаясь от турок. Из Рима ее доставила в Москву дочь Фомы Зоя (в русских документах Софья), выходя в 1472 году замуж за великого князя Ивана III. Сторонниками этой версии библиотека объявлялась своего рода приданым Зои».

Исследователь следов царской либереи и прежде всего «дабеловского анонима» В. Осокин, в 1970 году исколесивший Прибалтику в поисках загадочного архивного списка, в статье «Поиски либереи продолжаются» («Новый мир», 1976, № 11) пишет, что еще в 1947 году многое «об этом сокровище» узнал от И.Я. Стеллецкого, проводившего раскопки под московским Кремлем. В частности, Осокин сообщает: «…в 1822 году к профессору Дерптского университета Христиану Дабелову, получавшему из городских архивов Эстляндии для публикации разные старинные документы, пришло письмо из города Пернова (ныне Пярну). Им оказалась древняя рукопись. На ветхой бумаге по-старонемецки значился перечень библиотеки «великого князя московского»: сочинения Тита Ливия, Цицерона, Тацита, Цезаря, Светония, Аристофана, Пиндара и многих других выдающихся авторов античности, причем и такие произведения, которые дошли до нас лишь частично, иные же остались вовсе нам не известными.

Дабелов снял копию и опубликовал сообщение о рукописи в одном из Рижских периодических изданий. Однако когда через несколько лет его коллега Вальтер Клоссиус обратился в перновский архив, то выяснилось, что подобной рукописи там якобы не было и нет. Клоссиус едет в Москву разыскивать либерею. Однако ни в первопрестольном граде, ни в других уголках России он не находит ее».

По данным того же Осокина, в 1930-х годах, как сообщала тогда же пярнуская газета «Waba maa», на одной из выставок древних пярнуских актов экспонировался (!) потерянный список библиотеки Ивана Грозного.

Примерно в 1940 году, накануне ввода частей и соединений Красной Армии в страны Балтии и начала процесса присоединения их к СССР, бывший чиновник этого архива по фамилии Роовельт бежал в Финляндию, вероятно, прихватив с собой бесценный для раскрытия нашей тайны древний документ.

Факт публикации в газете сообщения о выставлении для обозрения списка бесценных раритетов со слов Осокина подтвердили бывшие работники эстонского архива Знаменская и Валда. Осокин, близко общавшийся с Игнатием Яковлевичем Стеллецким, утверждает — последний уверял, что лично видел список Дабелова в 1913 году в перновском архиве.

Из вышеизложенного становится понятно, что искомый список в «царский» период скорее всего действительно был обнаружен и хранился в Эстонии. Тогда ни Москва, ни Санкт-Петербург не предприняли официальных шагов к изъятию для научной экспертизы или практических изысканий бесценного документа. Возможно, царские чиновники полагали, что он «никуда не денется», так как Эстония со времен Петра Великого была частью Российской империи. Вероятно, после первой публикации в 1822 году кто-то из эстонских специалистов с «национальных» позиций незамедлительно и правильно оценил его мировое научное значение. Много позже, в конце «досоветского» периода (до 1940 года), ветхим средневековым документом удачно дразнили СССР издали, но не более того.

В какой стране мира теперь находится, в какую частную коллекцию продан и у кого хранится «дабеловский аноним», сказать трудно. Осокин самоотверженно изучил все известные бумаги профессора Дабелова, архивные документы о нем и пришел к выводу, что этот ученый муж и «честный служака» не мог быть фальсификатором документа из эпохи Иоанна Грозного! Весьма важный для нас вывод. То же самое можно сказать и о профессоре Клоссиусе, которому 31 марта 1827 года «Государь император соизволяет» уплатить три тысячи рублей ассигнациями за его поездку в Москву для «отыскания в духовных библиотеках московских актов, относящихся до гражданского и римского права». Осокин обоснованно полагает, что на самом деле Клоссиус приезжал в первопрестольную искать следы либереи Иоанна Грозного.