Читать онлайн «Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых». Страница 53

Парад в Бородине был очень оригинален потому, что на нем были представлены все части нашей армии и Гвардейский экипаж — участники боя — по роте или взводу с полка и батареи. Многие полки уже поставили, а другие ставят памятники своим предкам приблизительно на тех местах, на которых сражались и оказали отличие их собственные части.

Днем 26-го я объезжал все полки верхом и видел эти памятники — все это еще лучше восполняет сильное впечатление всего виденного и всего слышанного. Все мы покинули с грустью Бородино рано 27 августа и переехали в Москву, чтобы выполнить конец программы торжества. Все прошло также хорошо и в полном порядке, но было утомительно и менее интересно. Я уверен, что Тебе уже писали о пребывании в Москве, и поэтому ограничусь вкратце тем, что я там делал. 27-го, в день приезда, был обычный выход в Успенский собор, а в 4 часа дня нас принимало дворянство в доме благородного собрания, где Самарин от имени всего Русского дворянства поднес красивого старинного образца стяг (вроде хоругви). /…/

Днем (28 сентября. — В.Х. ) мы посетили городскую думу, а вечером дали обед всем военным. 29-го в храме Спасителя была отслужена архиерейская обедня и затем панихида по императору Александру Павловичу и всем сподвижникам его.

На площади в Кремле против памятника Анпапа (император Александр II. — В.Х. ) был смотр всем воспитанникам Московских средних и низших учебных заведений, а кругом стояло около 25 000 мальчиков и девочек сельских школ.

Затем я посетил с детьми интересную выставку 1812 года в Историческом музее, где Софа Щербатова любезно предложила нам чаю. Отсюда поехали смотреть красивую и удачную панораму Рубо — Бородинское сражение.

30 августа последний день в Москве — пошли в Успенский собор к концу обедни и вышли за большим крестным ходом на Красную площадь, где был прочитан манифест и отслужен торжественный молебен. Толпа на площади была громадная, целое море голов — тишина и спокойствие полные.

Днем с детьми посетили дом губернского земства, где была устроена весьма интересная выставка кустарных изделий. Добрые люди поднесли столько вещей, что их повезли в Кремль на двух автомобилях. Вечером был обед всем должностным лицам Москвы и потомкам участников Отечественной войны, после чего мы уехали около 12 часов ночи. /…/

Всей душой любящий Тебя Ники » [259].

Через несколько дней, т. е. 14 сентября 1912 г., император Николай II в письме к великому князю Константину Константиновичу, среди прочего, вновь упоминает об юбилее Бородинского сражения:

«Ты, конечно, слыхал от обоих старших сыновей о бородинских и московских торжествах. Мне вспомнились полтавские дни в 1909 г. Но теперь настроение было еще более повышенное. Объезд Бородинского поля сделал на меня неизгладимое впечатление при мысли, что каждый клочок земли под ногами орошен кровью наших героев, убитых и раненных в эти два дня! А потом видеть и говорить с участником сражения — 122-летним отставным фельдфебелем! К нему было чувство как бы к величайшей реликвии! В Москве все было хорошо и удачно, но в Бородине, для меня, по крайней мере, куда выше и сильнее» [260].

Стоит обратить внимание читателей этих строк архивных документов, насколько эмоциональнее содержание писем императора Николая II, чем его дневников. По этим документам видно, что Государь, как и все подданные Российской империи, жили одними общими заботами — успешного процветания и величия Отечества. 

Много «сломано копий» вокруг событий с отречением Николая II: был ли это заговор против императора или Февральская революция обрушила Императорский Дом Романовых?! Кто виноват, что царская семья и многие великие князья не смогли после революции покинуть Россию и тем спасти свою жизнь?

Существует мнение, что Николай II легко, без борьбы отказался от Российского престола, как будто (по крылатому выражению генерал-майора Д.Н. Дубенского) «сдал эскадрон». Так ли было на самом деле? Воспроизведем последовательность событий.

Весной 1917 года в России в считанные дни свершились события, которые вошли в анналы всемирной истории как Февральская революция. Ее кульминационным моментом было свержение монархии. Это положило начало конца Российской империи и более чем 300-летнему правлению династии Романовых. Всемирные исторические события часто преподносят человечеству своеобразные загадки, граничащие порой с мистикой. «Рок судьбы» не миновал и наше Отечество. Царствование Романовых началось с Михаила I Федоровича и завершилось Михаилом II Александровичем, т. е. началось с Михаила и завершилось Михаилом. Даже начало и конец правления династии Романовых оказались схожими. Михаил Федорович (1596–1645) был призван на Российский престол 21 февраля 1613 года русским народом в лице Великого Земского собора в период польского нашествия «смутного времени». Завершилось же царствование «венценосцев» 3 марта, сложением «бремени власти» Михаилом Александровичем (1878–1918) в не менее «смутное время» военного и мятежного 1917 года, до момента изъявления всенародной воли посредством Всероссийского Учредительного собрания, т. е. до предполагаемого вынесения решения такого же своеобразного «Земского собора».

Конечно, в этих нами сопоставляемых событиях начала XVII и начала XX вв. были и колоссальные различия. Романовы начинали свое служение на Российском престоле в драматический момент истории: угрозы потери страной национальной независимости. За 304 года правления династии Российская империя стала мировой державой, занимавшей ⅙ Земного шара и реально влиявшей на судьбоносные процессы развития цивилизации. Это была внушительная сила. Каждый седьмой человек планеты проживал в нашей стране. По своему экономическому развитию Российская империя в начале XX века входила в пятерку передовых государств мира, а по темпам промышленного роста находилась среди лидеров. Однако она опять очутилась в силу стечения неблагоприятных роковых обстоятельств, благодаря многочисленным враждебным внешним и оппозиционным внутренним силам, на пороге национальной катастрофы.

Царское правительство предпринимало спешные меры на случай ожидаемых революционных выступлений. В январе 1917 года разработка плана переброски в столицу надежных войск и укрепления полицейских сил была завершена. Император Николай II, обеспокоенный беседой с министром внутренних дел А.Д. Протопоповым (1866–1918), который выразил сомнения о благонадежности запасных гвардейских батальонов в Петрограде (сформированных из рабочих, служащих, студентов и т. п.), вызвал для консультации генерала С.С. Хабалова. После его доклада царь немедленно отдал приказ начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу В.И. Гурко (генерал М.В. Алексеев был еще болен) возвратить в казармы Петрограда, как будто для отдыха, два гвардейских кавалерийских полка с фронта и полк уральских казаков.

Был ли повод для беспокойства императора Николая II в эти дни? Да, был! Резко возросло число забастовок. Лидер партии кадетов П.Н. Милюков (1859–1943) позднее откровенно писал в своих исторических исследованиях об этом периоде времени:

«Как бы то ни было, из объективных фактов с бесспорностью вытекает, что подготовка к революционной вспышке деятельно велась — особенно с начала 1917 г. — в рабочей среде и в казармах петроградского гарнизона. Застрельщиками должны были выступить рабочие. Внешним поводом для выступления рабочих на улицу был намечен день предполагавшегося открытия Государственной думы, 14 февраля. Подойдя процессией к Государственной думе, рабочие должны были выставить определенные требования, в том числе и требования ответственного министерства. В одном частном совещании общественных деятелей этот проект обсуждался подробно…» [261].

14 февраля 1917 г. после перерыва возобновляла свои заседания Государственная дума. В дневнике Николая II об этом событии нет упоминаний, но за 10 февраля имеются две важные пометки: «В 2 часа приехал Сандро (великий князь Александр Михайлович. — В.Х. ) и имел при мне в спальне разговор с Аликс». И далее: «До чая принял Родзянко» [262].

Государь Николай II имел в эти дни несколько деловых встреч с великими князьями на предмет результатов их командировок по определенным заданиям. Так, Кирилл Владимирович докладывал императору о результатах поездки на Мурман и в Архангельск, Георгий Михайлович сделал обзор о трехмесячной инспекционной поездке по фронтам. То же самое относится и к докладу Павла Александровича — генерала от кавалерии, инспектора войск гвардии.

Некоторые из представителей Императорской фамилии продолжали, кто явно, кто тайно фрондировать. Так, например, великий князь Николай Михайлович, отправленный в канун 1917 года на два месяца под домашний арест (в свое имение Грушевка Херсонской губ.), продолжал плести заговоры. В самом конце 1916 года он изложил вдовствующей императрице Марии Федоровне свой план действий: «После того как мы убрали гипнотизера, нужно попробовать обезвредить загипнотизированную. Как ни трудно, но нужно ее отослать как можно дальше или в санаторий, или в монастырь. Речь идет о спасении престола — не династии, которая еще прочна, но теперешнего Государя. Иначе будет слишком поздно… вся Россия знает, что покойный Распутин и А.Ф. одно и то же. Первый убит, теперь должна исчезнуть и другая. От этого зависит общее спокойствие» [263].