Читать онлайн «Китай: страницы прошлого». Страница 73

Подданный Срединного государства всегда испытывал неодолимую привязанность к отчему дому, к семье, куда бы ни забрасывала его судьба и сколько бы лет ни приходилось ему жить на чужбине. Это отразилось и в народных поговорках: «Дома всегда ладно, вдали от дома всегда нескладно»; «Имеешь дом — не бойся стужи; имеешь сына — не бойся нужды».

«Китаец, — писал в 1853 г. Е. Ковалевский, — оставляет свое отечество только при крайней необходимости и то всегда почти возвращается в него под старость, чтобы хотя бы умереть на родной земле, которую он не перестает любить и вне отечества; сюда влекут его дороги, заветные воспоминания, могилы предков и привязанность к неизменяемому порядку вещей, от которого он не может отрешиться и по самой системе своего образования, внушающего с детства уважение к этому порядку, и из-за отвращения к иноземным учреждениям».

Дж. Макгован, хорошо знавший феодальный Китай, пишет: «Мне пришлось как-то познакомиться с китайцем, который двадцать пять лет прожил в Австралии. Торговые дела его шли хорошо. Он был женат на ирландке и имел от нее трех взрослых дочерей с ирландскими носами и томными раскосыми глазами. Однажды он объявил своей жене и дочерям, что его потянуло домой и что он оставит их. Снабдив жену деньгами и передав ей магазин, который мог обеспечить ей приличную жизнь на долгие годы при нормальной торговле, он навсегда распрощался с семьей и с облегченным сердцем отправился в дальний путь домой, в глухую деревушку на берегу моря, где условия жизни были крайне суровые. Прибыв туда, он вернулся к своим прежним привычкам, от которых, казалось бы, должен был отвыкнуть за двадцать пять лет отсутствия. И это легко было ему сделать, потому что в течение всего времени жизни на чужбине в его сознании не угасал романтический образ глинобитного отчего дома на песчаном берегу».

В жизни китайской семьи было много своеобразного и необычного для европейца.

Посещавшие в конце XIX в. европейские страны в качестве путешественников или дипломатов состоятельные маньчжуры и китайцы сравнивали жизнь европейских народов с жизнью своих соотечественников. В 1892 г. русский китаевед Д. Покотилов опубликовал книгу «Китайцы о европейцах», в которой привел ряд интересных сопоставлений. Приведем некоторые из них.

В Европе: На Западе мужчины и женщины считаются совершенно равными, и от этого происходит путаница в наименовании родственников. Например, дед и бабка с отцовской стороны величаются одинаково с дедом и бабкой со стороны матери, так как, по их мнению, родители матери так же важны, как и родители отца.

В Китае: Социальной единицей в Китае является не индивидуум, а семья, и отношения между отдельными членами семьи определены точнейшим образом. При этом существует резкое отличие между отношениями к родственникам отца, с одной стороны, и к родственникам матери — с другой. Это объясняется тем, что в китайских семьях три или четыре поколения по прямой нисходящей линии живут большей частью вместе, одним домом. Родственники же со стороны жен и матерей принадлежат к другим семьям, живут отдельно и считаются менее близкими родственниками.

В Европе: На Западе мужчины и женщины свободно общаются между собой, и это ничуть не считается зазорным. Девушки нередко разговаривают со многими мужчинами, причем эти последние между собой не спорят.

В Китае: В китайских семьях мужчины и женщины держатся изолированно. С того времени, как мальчики достигают школьного возраста, их обыкновенно отделяют от сестер. Последние ведут почти совершенно замкнутую жизнь, и эта изоляция еще более усиливается после того, как девушку просватают, что происходит обыкновенно, когда ей минет 10–12 лет. С этого времени девушки должны укрываться от взора даже хорошо знакомых. Из дома они выезжают редко, только в случае крайней необходимости.

В Европе: На Западе женщины и мужчины сами выбирают себе женихов и невест и сами решают вопрос о браке.

В Китае: …Семейное начало и семейный интерес всецело господствуют над индивидуальным. Этот же принцип вполне проводится и в вопросе о браке. Китаец женится не потому, что любит, а потому, что это нужно для общих семейных интересов. Естественно, поэтому личный выбор и вкус не играют во всем этом деле никакой роли. Вопрос решается всецело старшими членами семьи.

В Европе: По западным обычаям, люди, находящиеся между собой в родственных отношениях, при свидании после долгой разлуки или же при расставании целуют друг друга без различия полов, что почитается у них общим правилом. При проводах и встречах, если желают приветствовать, мужчины снимают шляпы, а женщины машут платками.

В Китае: Поцелуи настолько необычны, что даже мужья не целуют жен своих, по крайней мере никогда не признаются в этом, так как поцелуй считается вещью похотливой и неприличной. Открыто лишь мать целует своих маленьких детей, да и то только до 5–6-летнего возраста. Китайцы никогда не обнажают головы в знак приветствия. При проводах они машут руками.

Таковы некоторые отличия образа жизни китайцев и европейцев, которые бросились в глаза посланцам Срединного государства при посещении европейских стран. Хозяин, встречая гостя, не снимал головного убора: снять головной убор означало проявить неуважение к гостю. То же самое относилось и к гостю: при входе в дом хозяина он не снимал шапку. Обычай обязывал принимать гостя у входа в дом и провожать до ворот. При входе в дом хозяин просил гостя сесть с левой стороны, которая считалась почетнее правой (у человека с левой стороны сердце — источник и импульс физической и духовной силы). После множества поклонов гость соглашался сесть по левую руку хозяина. Слуга приносил чайник с горячей водой и две чашки. В каждую чашку он бросал щепотку чая и заливал кипятком. Потом хозяин обеими руками подносил чашку гостю. Гость вставал, кланялся, брал чашку (тоже непременно обеими руками). Затем долго спорили, кому раньше сесть. Наконец садились. Гость и хозяин накрывали чашки блюдечками. Но вот чай настоялся. Тогда чуть-чуть сдвигали блюдечко и через щелку глотали душистый напиток. Только после этого начинался деловой разговор. Хозяин и гость имели важный и серьезный вид, говорили медленно и тихо, старались не размахивать руками и осыпали друг друга любезностями. Считалось неприличным гостю разговаривать с женой хозяина и его домочадцами.

При прощании хозяин стремился проводить гостя, но тот просил не беспокоиться. Гость не желал первым пройти в дверь, хозяин — тоже. Наконец гость проходил, хозяин шел за ним. У ворот взаимные поклоны повторялись. Гость просил хозяина возвратиться домой, не провожать его. Хозяин не соглашался покинуть гостя, пока тот не уйдет. Опять возобновлялись поклоны и любезности, пока гость не уступал. Но вот он уходил, и только тогда хозяин возвращался к себе.

Такие церемонии вовсе не означали, что собеседники проявляли друг к другу особое уважение. Они могли быть и друзьями, и недругами. Но так поступать предписывал им этикет, выработанный давно и соблюдавшийся столетиями.

Правила приличия требовали унижать себя и возвышать собеседника, о чем можно судить по стереотипным китайским диалогам:

— Как ваше драгоценное имя?

— Мое ничтожное имя Чжан.

— Сколько маленьких сыновей у вашего почтенного родителя?

— У него всего два грязных поросенка.

— Ваше высокое мнение?

— По моему незрелому мнению…

— Где ваша драгоценная супруга?

— Моя ничтожная жена дома.

— Как чувствует себя ваш дорогой сын?

— Мой собачий сын здоров вашими молитвами.

Д. В. Путята в книге «Очерки китайской жизни» (1892 г.) писал о китайских церемониях: «Все это усваивается китайцами с раннего детства и укрепляется путем ежедневной практики. Замечательно, что они усваиваются не только высокопоставленными людьми, но и простыми фермерами, даже погонщиками мулов. Еще более замечательно то, что китайская вежливость не есть результат искреннего проявления симпатий. Это не более как условная форма для сношений, соблюдением которой взаимно „сохраняется „лицо““, форма, отличающая воспитанного человека от невоспитанного. Это дань самоуважения, в которой сердечность отсутствует».

Цель заключения семейного союза состояла не только в продолжении рода, но и в заботе об усопших предках. В женитьбе молодого человека были заинтересованы прежде всего его родители, которые, с одной стороны, отвечали за судьбу рода перед духами предков, а с другой — должны были заботиться о собственной загробной жизни.

Кроме законной жены богатый человек мог иметь несколько наложниц, которых называли «вторая жена», «третья жена» и т. п. Всеми ими управляла «первая жена» — хозяйка дома.