Читать онлайн «Карфаген. "Белая" империя "чёрной" Африки». Страница 38

В том же 146 году до нашей эры римляне сожгли дотла Коринф и прокляли место, на котором он стоял. В 133 году до нашей эры был разрушен еще один важный центр сопротивления Риму — иберийский город Нумантия. Рим стал властелином всего Средиземноморья. "Все моря и страны открылись для победителей", — сказал об этом времени Саллюстий.

После многолетних войн Ойкумена была, наконец, умиротворена, но покой, охвативший ее, был "кладбищенским покоем", писал Вильгельм Хофман. Цветущие средиземноморские города превратились в руины. Красота и сложность эллинистического мира померкли, сменились примитивным римским порядком. Античная культура впервые оказалась на грани уничтожения. Миллионы людей были убиты или отданы в рабство.

В самом Риме спокойствие, воцарившееся после многих побед, оказалось более тягостным и суровым, чем прежние беды. "Знать начала произвольно пользоваться своим высоким положением, народ — своей свободой, каждый стал тянуть к себе, грабить, хватать… Так обе стороны растащили все; государство, находившееся между ними, оказалось растерзано" (Саллюстий). В Риме, пережившем в эти десятилетия, говоря современным языком, "великую криминальную революцию", вскоре наступит эпоха гражданских войн. Уже подрастают честолюбцы, готовые не делить с кем-либо Рим, а владеть им целиком. Уже родился Марий, "свирепый и жестокий" (Плутарх). Среди граждан стали "возникать раздоры, подобные землетрясению" (Саллюстий).

Так заканчивается история Карфагена.

История Карфагена начинается еще в IX веке до нашей эры, но вплоть до 480 года до нашей эры, до битвы при Гимере, написать эту историю нельзя, признавался один из ведущих знатоков карфагенских древностей Жильбер-Шарль Пикар. Немецкий исследователь Вернер Хусс в своей "Истории карфагенян" полемически восклицает: "Я преисполнен куда большего скепсиса; написать историю Карфагена невозможно даже, ограничившись лишь событиями, которые разыгрывались после битвы при Гимере, — можно в лучшем случае написать отдельную главу для этой истории".

Причина понятна: погибли все карфагенские хроники, все документы пунической эпохи. В том, что они существовали, нет никакого сомнения. Подобные хроники велись в городах Финикии предками карфагенян, и нам даже известны выдержки из сочинений одного из таких хронистов, Санхунйатона. Карфагенские хроники были хорошо известны античным авторам, черпавшим из них сведения по истории Северной Африки. Теперь же нам остается лишь перечитывать отдельные выдержки из сочинений римских и греческих авторов.

Изучая авторов, враждебных Карфагену, мы сталкиваемся с особой проблемой: со времен Фукидида античных историков интересует лишь одна тема: война, а если быть точнее, война, которую вел свой собственный народ, своя страна. В их сочинениях враги почти всегда изображены с неприкрытой неприязнью. Вот и история Карфагена известна нам крайне отрывочно: по сообщениям о войнах, которые карфагеняне вели то с сицилийскими греками, то с римлянами. Громкие победы последних сделали их особенно словоохотливыми: Пунические войны подробно описаны, вот и история Карфагена часто сводится к истории этих войн. Первые несколько веков карфагенского прошлого испещрены огромными лакунами. Так, например, нам почти неизвестна история войны между Карфагеном и Киреной, разыгравшейся в конце IV века до нашей эры, когда киренский правитель пришел на помощь Агафоклу.

Раскопки последних десятилетий, проводимые в Африке и Испании, на Сардинии и Сицилии, позволили нам узнать много нового о Карфагене. Особый интерес ученых вызывают пунические надписи. Сейчас известно несколько тысяч надписей, найденных в одном только Карфагене; самая ранняя надпись датируется примерно 700 годом до нашей эры, но большинство относится к IV–II векам до нашей эры. Однако они довольно однообразны и почти не содержат сведений о политической истории Карфагенской державы. В основном это — посвятительные надписи, адресованные богам — Баал-Хаммону и Таннит. Встречаются также погребальные надписи и жертвенные тарифы.

Вот пример такого тарифа: "За каждого быка, является ли он искупительной жертвой или же жертвой всесожжения, жрецу полагается 10 мер серебра за каждую". Далее говорится о плате за других приносимых в жертву животных, за птиц, за оливковое масло или молоко, которыми одаривают бога.

Зато совсем нет надписей, повествующих о важных исторических событиях — войнах, мятежах или о правлении того или иного суффета. Подобными находками недовольны даже лингвисты. Им приходится иметь дело со стандартными грамматическими формами и ограниченным запасом лексики. Лишь иногда встречаются необычные надписи; их называют "вульгарно-пуническими". Возможно, это — образчики разговорного языка карфагенян.

Политика Карфагена предваряла знаменитую римскую максиму "Разделяй и властвуй". Население Карфагенской державы разделялось на несколько категорий:

а) жители карфагенских колоний: они приравнивались к карфагенянам, но не могли участвовать в политической жизни;

б) жители финикийских городов, оказавшихся под властью Карфагена: они жили по карфагенским законам, могли вступать в брак с карфагенянами, но обязаны были выплачивать налоги;

в) покоренные племена Ливии, Иберии и Сардинии: они подвергались жестокой эксплуатации, например, сельские жители Ливии выплачивали налог в виде половины урожая, а горожане — двойную дань; за неуплату налогов их бросали в тюрьму или обращали в рабство;

г) рабы: самый многочисленный класс карфагенского общества. В рабов превращали военнопленных и жителей завоеванных городов, например, греческих городов Сицилии. Рабов покупали на Балеарских островах и у африканских кочевников. Их использовали в сельском хозяйстве, горном деле и на строительстве. Рабы трудились в храмовых хозяйствах и имениях богатых карфагенян. По словам Мадлен Ур-Мьедан, к многочисленным рабам карфагеняне относились хорошо; их брак был разрешен законом; рабов часто отпускали на волю.

Итальянский историк Сандро Бонди так схематично обрисовал социальную структуру Карфагенской державы. Ее население делилось на две группы: покоренные племена, "лишенные гражданских прав и платящие налоги, где бы они ни находились, и финикийцы, в любом месте обладающие всеми гражданскими правами".

Карфагенская держава была державой, созданной вокруг Карфагена. Еще Вильгельм Бёттихер писал: "Карфагенская держава образовалась подобно Римской, с которой… у нее много общего. Карфаген был центром неуклонно расширявшегося государства, так что история последнего в значительной мере может быть названа историей одного города".

Однако Рим и Карфаген по-разному властвовали над подчиненными им общинами. Теодор Моммзен охарактеризовал эти отношения так: "В то время, как каждая из союзных с Римом общин рисковала только потерять, если бы пало правительство, которое так заботилось о ее интересах, в карфагенском государственном союзе положение каждой общины могло только улучшиться с падением Карфагена".

В самом Карфагене власть принадлежала олигархии. Город коллективно управлялся самыми знатными семействами. Богатство одним приносила земля, их земельные владения; другим — море, заморская торговля.

Законы Карфагенской республики обычно мешали честолюбцам захватить власть в стране. После падения царской власти в Карфагене не осталось высших должностей, позволявших сосредоточить в своих руках всю военную и гражданскую власть. Так, полководцы не могли диктовать свои условия народу. Как правило, они не могли даже заключать мир или объявлять войну; эти вопросы находились в ведении совета старейшин. Они были относительно свободны лишь в выборе стратегии и тактики ведения войны.

Высшим органом власти считалось народное собрание, но оно веками не играло никакой роли. К нему взывали лишь в дни междоусобиц, вспыхивавших иногда в Карфагене, в дни раздоров между суффетами и сенатом. Тогда народ разрешал спор, послушно следуя за одной из сторон, участвующих в распре. Обычно же народное собрание занималось лишь выборами магистратов.

Управлял Карфагеном совет старейшин, пополнявшийся из людей знатных и богатых. Численность совета со временем менялась. Вплоть до V века до нашей эры совет, очевидно, состоял из десяти старейшин; позднее — из тридцати и, наконец, из трехсот. Старейшины решали все вопросы городской жизни.

По словам Тита Ливия, совет старейшин собирался на свое заседание по ночам; так же, под покровом ночи, совещались правители Венеции. "Редкие огни гасли, широкие улицы пустели; потом появились тени, скользившие во мраке" — так начиналось заседание совета в романе Гюстава Флобера "Саламбо".