Читать онлайн «Жизнь и реформы». Страница 95

Нельзя сказать, что принятые меры оказались абсолютно безрезультатными и вызывали только отрицательные эмоции. Сократился травматизм, снизилась смертность людей, потери рабочего времени, хулиганство, разводы по причинам пьянства и алкоголизма. Не все ведь сводилось к запретам. Впервые появилась информация о производстве и потреблении спиртных напитков, публиковались статистические данные, которые раньше держались в тайне. Но негативные последствия антиалкогольной кампании намного превзошли ее плюсы.

Что ж, должен покаяться: на мне лежит большая доля вины за эту неудачу. Я не должен был всецело передоверять выполнение принятого постановления. И уж во всяком случае, был обязан вмешаться, когда начали обнаруживаться первые перекосы. А ведь до меня доходила тревожная информация, что дело пошло не туда, да и многие серьезные люди обращали внимание на это в личных беседах.

Помешала отчаянная занятость лавиной обрушившихся на меня дел — внутренних и внешних, в какой-то мере и излишняя деликатность.

И еще одно скажу себе в оправдание: уж очень велико было наше стремление побороть эту страшную беду. Напуганные негативными результатами кампании, мы кинулись в другую крайность, совсем ее свернули. Шлюзы для разгула пьянства открыты, и в каком жалком состоянии мы находимся сейчас! Насколько труднее будет из него выбираться!

На подступах к реформе

Настраиваясь на реформу хозяйственного механизма, мы связывали немалые надежды с экономическим экспериментом, начатым еще в 1983 году на предприятиях двух союзных и трех республиканских министерств, — по расширению прав предприятий и усилению их ответственности за результаты работы. Результаты были неплохие, и в июле 1985 года было решено распространить эту систему с 1986 года на все предприятия и объединения машиностроения, легкой, пищевой, мясной и молочной промышленности, рыбного хозяйства, местной промышленности и бытового обслуживания. А с 1 января 1987 года — на всю промышленность.

Но очень скоро мы почувствовали, что рамки экспериментальной системы слишком узки, ее энергетический заряд ограничен. На XXVII съезде КПСС был поставлен вопрос, что нельзя ограничиться частичными улучшениями, нужна радикальная реформа. Уже в 1986 году был принят ряд практических решений.

Установлено, что в основе планирования и оценки работы предприятий легкой промышленности будут лежать заказы, формируемые через оптовые ярмарки, а предприятий и организаций торговли и общественного питания — их конечная выручка. Промышленным министерствам разрешена фирменная торговля. Основным критерием оценки результатов хозяйственной деятельности промышленных предприятий объявлено стопроцентное выполнение их обязательств по поставкам продукции в соответствии с заключенными договорами. Предприятия строительного, дорожного и коммунального машиностроения, а также ряда непроизводственных министерств были переведены в порядке опыта на материально-техническое снабжение без фондов и лимитов. Принят пакет документов по проблемам качества продукции, предусматривающий введение госприемки. Поддержаны такие формы организации производства, как коллективный подряд и аренда. Наконец, были приняты решения, принципиально меняющие подход к внешнеэкономической деятельности: впервые за многие десятилетия право прямого выхода на мировой рынок предоставлено двадцати министерствам и семидесяти крупнейшим объединениям и предприятиям, а в прямые отношения с партнерами из соцстран разрешено вступать всем предприятиям и организациям.

Я сознаю, что этот перечень может показаться выдержкой из отчетного доклада и навеять на читателя скуку. Да и теперь, когда экономика страны уже коренным образом изменилась, первые шаги поневоле выглядят крайне робкими, заслуживающими внимания разве что прилежных историков и архивистов. Но что поделаешь, это ведь была часть моей жизни и работы. Сколько долгих жарких споров вокруг каждой детали, бессонных ночей над писанием документов, надежд и разочарований!

Вроде бы удалось глыбу экономической реформы сдвинуть с места. Но не больше! Предпринятые шаги носили разрозненный характер, это была, по существу, «точечная стратегия», не дававшая решения проблемы в целом. К тому же некоторые из названных мер несли на себе печать традиционных подходов, и от них пришлось отказаться. Это в первую голову относится к эпопее с госприемкой. Хотелось любыми средствами, да побыстрее повысить качество продукции. На виду неплохой пример — приемка продукции военпредами на оборонных предприятиях (более детальное ознакомление впоследствии показало, что и там не так уж все было идеально). И вот весной 1986 года было решено ввести государственную приемку важнейших видов народнохозяйственной продукции специально создаваемыми для этого вневедомственными органами.

Некоторые ученые, специалисты и тогда высказывали мнение, что эффект в лучшем случае будет кратковременным, что единственно надежным контролером качества может быть лишь потребитель. Но для этого надо было покончить с дефицитностью в экономике, а время нас подгоняло. Введение госприемки первоначально на 1500 предприятиях вызвало шок, на многих из них снизилась зарплата, перестали выплачиваться премии. Госприемку стали винить в срыве планов, потянулись ходатаи в партийные органы, Госплан и правительство с просьбами «ослабить диктат по качеству». А более сообразительные и предприимчивые руководители бросились налаживать «контакты» (я — тебе, ты — мне) с госприемщиками, тем более что они были, как правило, вчерашними их коллегами и подчиненными.

Госприемка уже через два-три года «приказала долго жить», это был еще один ясный сигнал того, что решение проблемы не в административно-организационных мерах, а в перестройке экономического механизма.

Любопытная ситуация сложилась с переводом ряда предприятий на снабжение через оптовую торговлю. Теми, кого он затронул, это было воспринято как отказ от гарантированного снабжения. Посыпались жалобы и возражения. С большим трудом Академии наук удалось добиться сохранения старого порядка, а другие смирились, полагая втихомолку, что на деле ничего не изменится. Так оно и случилось! Невольно возникает подозрение — не на такой ли результат как раз рассчитывали многоопытные плановики и снабженцы. Они как бы говорили нам: «Надеетесь обойтись без нас? Пожалуйста, получайте вашу оптовую торговлю, но коллективы ее не примут, производство развалится».

Поучительна история с принятием решений о личных подсобных хозяйствах, коллективном садоводстве и огородничестве, индивидуальной трудовой деятельности. Это было полезно со всех точек зрения: могло стать источником дополнительного дохода для людей, наполнения рынка товарами, развития сферы услуг, занятия посильной работой пенсионеров и инвалидов. Положительный опыт в этом отношении был в ГДР, Венгрии, других социалистических странах. У нас же все еще видели в кустарных промыслах нечто чуждое социализму, хотя были и свои традиции. В России всегда ценились толковые работники, которые могли и печь сложить, и колодец вырыть, и жилье отремонтировать, и технику починить. Уже в начале века начали появляться разные товарищества, артели, а после революции, особенно в период нэпа, сложилась разветвленная система промысловой кооперации.

Потом все попало под пресс огосударствления, а люди, имеющие склонность к подобным занятиям, стали клеймиться как носители частнособственнических инстинктов. Такая уж была психология: подавай работу ради великих целей. Заниматься индивидуальным трудом и хорошо зарабатывать — неприлично, а вот кое-как «пахать» на большом предприятии или в учреждении — в порядке вещей.

Быстрее всего были сняты ограничения с садово-огородных товариществ. Нелепости тут встречались на каждом шагу, в домиках не разрешалось ставить печки, регламентировались размеры строений, «нарушителей» наказывали, вплоть до сноса построек. Со всем этим было покончено. Резко расширены выделения земельных участков под сады и огороды, продажа населению стройматериалов. Эти меры дружно поддержали все члены руководства. Намного сложнее оказалось освободиться от предубеждений в отношении индивидуальной трудовой деятельности, изменить отношение к ней партийно-государственных структур, особенно местных Советов. Вот когда еще началась дискуссия о допущении частной собственности и частного хозяйства!

Одним из первых поддержал мою позицию Рыжков. Основное же противодействие шло от финансистов, стремившихся обложить «частные» доходы непомерными налогами. На одном из заседаний Политбюро я сказал, обращаясь к министру финансов Гостеву:

— Что, Борис Иванович, будем по-прежнему душить инициативу людей или дадим им жить и работать? Не пугайтесь вы, если кто-то разбогатеет свом горбом!