Читать онлайн «Махно и махновское движение». Страница 20

Что касается антисемитизма, то в Приазовье он был вообще развит слабее, чем на правобережной Украине. Любые мало–мальски заметные его проявления жестоко карались махновцами. Как уже упоминалось, в махновских войсках сражалась еврейская национальная батарея. Случай же погрома в еврейской колонии Горькой в ночь с 11 на 12 мая повлек за собой тщательное расследование и расстрел виновных. Это событие квалифицировалось докладчиком следственной комиссии Могилой как «бешеный кровавый разгул полусумасшедших людей, потерявших совесть». 54 Больше случаев погромов на территории, контролируемой махновцами, не было.

Взаимоотношения с центральной советской властью представляют собой наиболее драматичную сторону истории движения. Основу сотрудничества этих двух сил составляли не только сиюминутные интересы, но и общие лозунги, в которые вкладывалось разное содержание. Первоначально обе стороны надеялись на то, что союзник осознает «свои ошибки» и перейдет на платформу союзника.

Если большевистское руководство возлагало в этом надежды на комплекс «воспитательных» и репрессивных мероприятий, то Махно — скорее на логику революционного процесса, на сближение авангарда революции с позицией широких трудовых масс, в том числе и крестьянских: «… В этих зеленых, толстых и сочных стебельках растет великая, не подлежащая цифровой оценке помощь революции. Нужно только, чтобы революционные власти поумнели и отказались от многого в своих действиях; иначе ведь население пойдет против революции: иначе население, трудовое население не найдет в завоеваниях революции полного удовлетворения и одним только отказом оказать революции добровольную материальную (в смысле пищи) помощь нанесет ей удар несравненно более сильный, чем какие бы то ни было вооруженные отряды калединской, корниловской и иной контрреволюции» 55, — вспоминал Махно о своих иллюзиях в отношении большевиков.

Но ни та, ни другая сторона не собиралась «поумнеть». Все более очевидным становилось различие самих подходов к решению социально–политических проблем. В ход пошли классовые оценки. Большевики обвиняли в «мелкобуржуазности» любую оппозицию, возникающую в революционном лагере. Не составило исключения и махновское движение. Так, например, в докладе заведующего александровским агитпросветом на съезде заведующих уездных агитпросветов Екатеринославской губернии 1 апреля 1919 г. (то есть в период официально «теплых» отношений между махновцами и красными) говорилось: «Александровский уезд является прифронтовой полосой, в районе его, а именно в с. Гуляйполе, расположен штаб «батьки» Махно, тот район представляет собой особое государство в государстве. Вокруг этого знаменитого штаба сконцентрировались все силы левых эсеров, анархистов, отъявленных бандитов и преступников–рецидивистов». 56

Первые сведения о махновцах донесла до Красной Армии разведка. «Доклад сотрудника севастопольского более интересен …По всей линии оперирует Махно со своими войсками. Войско у него организованное, командный состав подобранный, сознательный. Совсем иное войско там оперирует — добровольцы. Чувствуется страшная ненависть к петлюровцам». 57 К этому моменту махновцы контролировали район Орехово — Пологи-Воскресенска — Лозовая. Красное командование стремилось выйти сюда и превратить действующие здесь партизанские соединения в красные полки.

Между тем махновцы, еще в начале января вобравшие в свой состав несколько тысяч полувооруженных повстанцев Приазовья, страдали от нехватки боеприпасов и винтовок. Несколько дней боев с белыми — и боезапас был израсходован, а повстанцы прижаты к Гуляйполю. Сдавать свою «столицу» они не хотели. С 24 января до 4 февраля здесь велись ожесточенные бои с переменным успехом. 58 Лишенные патронов бойцы отбивались от превосходящего их по численности неприятеля в штыковых схватках. В свою очередь и теоретики махновского движения осуждали многое в действиях большевиков. Ходя эти взгляды были окончательно сформулированы уже после революции, сами подходы наметились несомненно переломной весной 1919 г. и, как мы увидим, присутствуют во многих махновских документах. П. Аршинов отмечал нарастание командных тенденций в революции: «В ряде городов профсоюзы и фабрично–заводские комитеты приступили к перенятию предприятий и товаров в свое ведение, к удалению предпринимателей, к самостоятельному проведению тарифов и т. д. Но все эти шаги встретили противодействие со стороны ставшей уже государственной коммунистической партии». 59 Аршинов пытается проникнуть в психологию коммунистов, в логику, которая движет их действиями: «Период разрушения, преодоления сил капиталистического режима закончился, начался период коммунистического строительства, возведение пролетарского здания. Поэтому революция может идти теперь только через органы государства. Продолжение же прежнего состояния страны, когда рабочие продолжают командовать с улицы, с фабрик и заводов, а крестьяне совсем не видят новой власти, пытаясь наладить свою жизнь независимо от нее, носит в себе опасные последствия, может дезорганизовать государственную роль партии». 60 Итак, с точки зрения Аршинова, стремление коммунистов поставить революционные процессы под тотальный контроль государства вызваны их партийным эгоизмом, за которым маячит классовый эгоизм «новой буржуазии». А отсюда вывод, чтобы революция развивалась не сверху вниз, а снизу вверх, чтобы трудящиеся сами, без опеки сверху создавали новые формы жизни, чуждые эксплуатации, необходима принципиально беспартийная система. Это, конечно, не значит, что партии следует запретить (махновский район был многопартийным). «Беспартийная» система предполагает, что партии и общественные движения имеют одинаковые возможности влиять на систему власти, но ни одна организация не может захватить власть в масштабах страны.

Критика партийности звучит и в размышлениях Махно: «Революционные партии при всех своих потугах, подчас колоссальных и достойных уважения, не могут вместить в рамки своих партийных доктрин ширь и глубину жизни трудящихся». 61

Несмотря на противоречия с большевиками, махновцы в сложившихся условиях были обречены на союз с ними. Единственную возможность достать боеприпасы и вооружение давала Красная Армия. Еще в начале января Махно приказывал О. Чубенко: «Может удастся соединиться с Красной армией, которая по слухам захватила Белгород и перешла в наступление по всему Украинскому фронту. Если будешь иметь с ней встречу, заключи с ней военный союз». 62 Махно не дал Чубенко полномочий на ведение каких — либо политических переговоров с красными, и эмиссар «батько» ограничился лишь заявлением о том, что «мы все идем за советскую власть». 63 После встречи Чубенко с Дыбенко 26 января махновцам были переданы патроны, позволившие уже 4 февраля перейти в наступление. Взяв Орехов и Пологи, 17 февраля махновцы вошли в Бамут.

Военно–политический союз был скреплен передачей повстанцам нескольких тысяч итальянских винтовок, которые еще сыграют в истории движения свою роковую роль. Махно получил патроны к ним, а также 2 миллиона рублей жалованья бригаде.

Махновцы вошли в качестве 3‑й бригады в состав Первой Заднепровской дивизии под командованием Дыбенко. «Дыбенко ему сказал, что он на самом лучшем счету у большевиков коммунистов», — вспоминает Чубенко о встрече комдива с Махно. Вероятно, на встрече Дыбенко пожаловался Махно на анархистов. Последний по окончании встречи назвал их «политическими шарлатанами», которые «набрали авансов у Советской власти и не отчитались», что ухудшает отношения с красными. 64 Впрочем, к этому времени у Махно накопились и свои противоречия с первой волной городских анархистов, прибывших в район, и претензии коммунистов пали на благодатную почву, став еще одним поводом к тому, чтобы «выбросить» группу Венгерова. 65 Впрочем, ослабив ее влияние, Махно сохранил за способными пришлыми анархистами «первой волны» важные посты в армии. 66

Большевистское оружие позволило вооружить ждавшее своего часа крестьянское пополнение. В результате 3‑я бригада 1‑й Заднепровской дивизии стала расти как на дрожжах, обгоняя по численности и дивизию, и 2‑ю Украинскую армию, в составе которой 3‑я бригада сражалась позднее. Если в январе у Махно было около 400 бойцов, то в начале марта — уже 1000, в середине марта 5000, а в апреле 15–20 тысяч. Пополнившаяся в результате «добровольной мобилизации», махновская бригада развернула наступление на юг и восток. Первоначально красные командиры относились к формированию махновцев скептически: «Под Бердянском дело — табак. Махно льет слезы и вопит о поддержке». 67 Через неделю, однако, пройдя с боями за полтора месяца свыше 100 км, махновцы ворвались в Бердянск. Западный бастион Деникина был ликвидирован.