Читать онлайн «История Польши». Страница 97

Мартовская Конституция 1921 г. завершала и последний период споров об общественном устройстве Польши. Следуя прежним постановлениям, сейм принял закон об аграрной реформе от 15 июля 1920 г. Он был принят единогласно, хотя и под влиянием военного поражения 1920 г. и в целях противодействия пропаганде наступавшей на Варшаву Красной армии. После ряда военных побед эндеки и консерваторы сочли реформу 1920 г. чересчур радикальной, хотя она предусматривала постепенный раздел на мелкие участки и частичное возмещение убытков землевладельцев. Конституция умалчивала об аграрной реформе, подтверждая лишь саму необходимость изменения аграрного устройства страны. Вместе с тем провозглашалась неприкосновенность любой частной собственности, что ставило под сомнение соответствие закона об аграрной реформе Конституции. Были прекращены любые дискуссии на тему передачи в собственность /407/ государства промышленности и других отраслей экономики. Результатом реформ 1918–1921 гг. вместе с тем стало принятие одного из наиболее прогрессивных в Европе социальных законодательств, которое, в частности, декларировало (хотя время от времени возникали попытки пересмотра этой нормы) 46-часовую рабочую неделю. Острота противоречий по поводу принципов общественного устройства не стала, однако, после 1921 г. источником опасностей, они сделались дестабилизирующим фактором лишь в следующем десятилетии.

Гораздо больше проблем порождала разнородность этнического состава населения. Информация о его численности неоднозначна, но с некоторой долей уверенности можно говорить о том, что около трети всех граждан принадлежали к национальным меньшинствам. Самую большую долю составляли украинцы (не менее 14 %) и евреи (около 10 % населения страны), часть которых, однако, была сильно полонизирована. Существенную часть составляли также белорусы и немцы. На восточных территориях, за исключением Виленщины, процент поляков был незначителен. Национальные меньшинства отличались от поляков и вероисповеданием. Если поляки в большинстве своем были католиками, то украинцы принадлежали к православной и униатской церквям, белорусы, главным образом, были православными, а немцы – протестантами. Немцы в бывших прусских областях лишились позиций господствующей нации и мечтали о присоединении к Германии. Украинцы не соглашались отказываться от стремления к созданию собственного государства. После жестоких и кровопролитных польско-украинских столкновений в 1918–1919 гг. в Галиции долго сохранялась межэтническая напряженность. В украинском национальном движении все более сильные позиции постепенно приобретали крайне националистические группы антипольской и антисемитской направленности. Польские же власти так и не смогли найти пути для примирения провозглашенных ими принципов национального государства и политических требований украинского населения, зачастую прибегая к различным репрессивным мерам.

Национальное сознание белорусов в ту пору еще окончательно не сформировалось, но, поскольку на их землях существовало крупное польское землевладение, они были весьма восприимчивы к сообщениям о ликвидации помещичьих имений на пограничных с ними советских землях. Больше всего проявляли готовность к сотрудничеству с польским государством евреи, хотя еврейская молодежь увлекалась коммунистическими идеями. Особенно жесткой и по- /408/ следовательной антиеврейской направленностью отличался национализм национал-демократов. Ответом на антисемитизм стало недоверие, а порой и враждебность к Польше, усиливавшиеся в широких слоях польского еврейства.

В целом, однако, внутриполитические проблемы, вставшие перед молодым польским государством, не были столь опасными, как внешнеполитические. Но в совокупности они осложняли судьбу Польши и предвещали серьезные трудности в будущем. В эйфории первых лет Второй Речи Посполитой{139} этому мало кто придавал значение, за исключением людей с развитым политическим сознанием. /409/

С принятием Конституции и установлением границ Польша оказалась в состоянии иллюзорной стабильности. Смена правительств, отсутствие долговременного парламентского большинства, а также доведенная до крайности многопартийность – все эти черты политической системы отличали не только Польшу, но и многие другие государства Европы межвоенного периода. К началу 20-х годов XX в. Польша столкнулась с рядом кризисных явлений, усугублявшихся наследием прошлого – региональной разобщенностью страны. Лишенная в течение столетия собственной государственности, она не имела опыта парламентаризма XIX столетия; кроме того, ситуацию осложняли конфликты с национальными меньшинствами. Все это не способствовало стабилизации. Практически сразу после возникновения молодой польской республики появились и первые признаки внешней угрозы: соглашение между бывшими противниками и соперниками – Германией и Советской Россией, заключенное в апреле 1922 г. в Рапалло, давало повод для беспокойства. Однако вопреки опасениям Польши до политического сближения двух государств дело не дошло, хотя договоренность о двустороннем военном сотрудничестве была достигнута.

Внутриполитические противоречия в Польше начиная с 1921 г. все более обострялись. Это было вызвано тем, что многие спорные вопросы в первые годы после создания государства отодвинулись на второй план, теперь же они вновь оказались в центре внимания. Национал-демократы не опасались больше возможной революции и настойчиво стремились захватить власть. Находясь под влиянием лидера их фракции в сейме – Станислава Грабского, они предполагали, что новые выборы и союз с другими партийными группами обеспечат им парламентское большинство. В действительности это было маловероятно в государстве, где каждый третий гражданин не был поля- /410/ ком и поэтому не разделял идей эндековского национализма. В первую очередь, национал-демократы боролись против Пилсудского, что, препятствовало сплочению вокруг маршала хотя бы тех, кто уважал личные заслуги и особый статус Пилсудского как верховного главы государства.

В ноябре 1922 г. прошли выборы в сейм и сенат. Эндеки, возглавившие партийную коалицию, получили 38 % мандатов, но их попытки приобрести большее число союзников вначале оказались безуспешными. Президентом стал кандидат от левых людовцев из партии «Освобождение» Габриель Нарутович, поддержанный другими левыми партиями, центристами и представителями национальных меньшинств. Через неделю после выборов, 16 декабря 1922 г., Нарутовича застрелил фанатик правого толка Элигиуш Невядомский. Моральная ответственность за это преступление лежала на эндеках, которые в своей пропаганде грубо оскорбляли Нарутовича и не брезговали лживыми обвинениями. Покушение, однако, не вписывалось в планы создания правоцентристского большинства в сейме. Напротив, это изолировало эндеков от центристов, голосовавших за Нарутовича.

Смерть Нарутовича отразилась на польской политической жизни, оставив ощущение враждебности и нетерпимости. Последовавшие изменения оказались кратковременными. Премьер-министром стал генерал Владислав Сикорский, новым президентом избрали Станислава Войцеховского, которого поддерживал Пилсудский. Поскольку сеймовое большинство, вставшее на сторону Сикорского и Войцеховского, было временным – ведь в него входили представители национальных меньшинств, – быстро начались поиски новой коалиции, созданной на основе соглашения между польскими партиями. Людовцы из партии «Пяст» заключили 17 мая 1923 г. договор с эндеками, а также с их более слабыми союзниками. Этот так называемый «Ланцкоронский пакт»{140} (подписанный в Варшаве) предусматривал ограничение прав национальных меньшинств в экономике, образовании и политической жизни. Он предусматривал также реализацию аграрной реформы, хотя и не столь радикальную, как в законе 1920 г. (все еще остававшемся на бумаге). Через несколько дней новая коалиция свергла правительство Сикорского и назначила новое – во главе с премьером Витосом.

В стране складывалась весьма неблагоприятная ситуация. Уже перед приходом к власти нового правительства темпы инфляции резко возросли. Чтобы ее сдержать, необходимо было ввести в действие стабилизационные меры, которые бы затрагивали интересы всех /411/ слоев без исключения, даже тех, которых кризис почти не коснулся. Такие действия предлагал предпринять министр финансов Владислав Грабский, подавший в отставку, когда правительство отказалось принять его программу. Правоцентристскую коалицию его проект не устраивал, поскольку ущемлял интересы ее электората. В первую очередь, инфляция ударила по карману наемных рабочих. С октября 1923 г. начались забастовки. ППС и профсоюзы обещали провести 5 ноября всеобщую стачку. Правительство в ответ ввело чрезвычайное положение.{141} В Кракове, Тарнове и Бориславе произошли столкновения рабочих с войсками и полицией; было много жертв с обеих сторон. Впрочем, гражданской войны не хотели ни социалисты, ни правительство. Тогда удалось найти компромиссное решение: были отменены и всеобщая забастовка, и военно-полевые суды. Правительство Витоса продержалось недолго. Часть депутатов партии «Пяст» выступила с протестом против очередного ограничения аграрной реформы и вышла из партии. Так непопулярная коалиция, утратив сеймовое большинство, потеряла власть, расплачиваясь за пролитую кровь, инфляцию и хаос в экономике.