Читать онлайн «История Польши». Страница 89

На рубеже веков на рост националистических настроений оказали воздействие планы геополитической стратегии, ставившие на повестку дня вопрос о выборе главного противника Польши: Россия или Германия? Дмовский решительно опасался Германии как национально однородного государства, обладавшего более высокой культурой, с хорошо развитой экономикой и энергичной администрацией. Россия, по его мнению, представляла меньшую опасность. Он утверждал, что, по мере того, как Российская империя начнет замечать угрозу для себя со стороны Германии, она станет больше заботиться о проявлении лояльности со стороны поляков.

Национальная лига имела свои ячейки и в Австрии, и в Пруссии. В Галицию с 1895 г. начали приезжать ее главные руководители, которым угрожал арест в России. В лигу стали вступать и жители польских земель Австрии, особое влияние имела политическая группа «Зет». Труднее приходилось лиге в Пруссии, где первых своих членов она обрела лишь в 1899 г. Несколько ранее ячейки «Зета» появились в нескольких высших учебных заведениях, что вскоре позволило значительно расширить ряды лиги. Особенно ценным ее приобретением оказался уроженец Силезии Войтех Корфантий.

Иначе шло развитие крестьянского движения, которое в течение длительного времени не выходило за пределы Галиции. Его формирование было заслугой, в первую очередь, Выслоуха. Ему помогал молодой Ян Сталинский. В 1895 г. возникла Народная (т. е. крестьянская) партия (Stronnictwo Ludowe), которая через восемь лет сменила название и стала именоваться Польской народной партией (ее сторонников называли «людовцами»), но своей программы не изменила. Людовцы были противниками консерватизма и стремились к ликвидации помещичьих привилегий в экономической, политической и общественной жизни. Из-за связей консерваторов с церковной иерархией они оказались вскоре с нею в конфликте. С амвона полились обвинения в ад- /373/ рес людовцев, но те отказывались смешивать религию с политикой. Людовцы представляли наиболее сознательную часть сельских слоев, созревших и в национальном отношении. Выслоух одобрял национально-освободительную программу, но не навязывал ее своим сторонникам, понимая маловероятность ее реализации. Людовцы отмечали патриотические годовщины, изучали национальную культуру, напоминали о большей самостоятельности Галиции в составе габсбургской монархии и о национальных правах поляков в других государствах. Национальная лига проявляла интерес к новому движению. Отчасти по ее инициативе, отчасти из природного недоверия к чужакам выдвигались лозунги борьбы с евреями или украинцами. Но гораздо больше внимания людовцы уделяли конкретным проблемам деревни, как местным, так и общим для всей Галиции. В частности, они требовали внести изменения в положение о выборах в венский парламент и галицийский сейм, чтобы создать более демократическую парламентскую систему и обеспечить равные избирательные права крестьянству.

В это время появляются политические движения, обращенные к крупным национальным или общественным группам, но течения, апеллирующие к верующим, тогда еще не возникли. Причина этого крылась в консерватизме католической церкви, причем не только польской. Церковь была склонна одобрять, скорее, приемлемые для элиты консервативные действия, направленные на сохранение существующих общественных отношений. Ситуация изменилась в период понтификата Льва XIII, который в своих энцикликах заявил о праве человека на свободу и социальную справедливость. Наибольшую известность получила энциклика «Rerum nova- rum»{129} (от 1891 г.).

В Верхней Силезии Адам Наперальский, наследник Мярки на посту редактора журнала «Католик» («Katolik»), еще в 1889 г. организовал польские христианские профессиональные союзы. На территории Поморья в 1894 г. Виктор Кулерский начал издавать необыкновенно популярную «Газету грудзёндзскую» («Gazeta Grudziądzka») и мечтал о создании крестьянского движения католиков-людовцев. Ранее, в 70-е годы, подобные намерения удалось воплотить в жизнь в Галиции священнику Станиславу Стояловскому, который отошел от активной деятельности после конфликта с церковной иерархией.

Исключительно религиозный характер имели инициативы, предпринятые в польских землях Российской империи отцом-капуцином Гоноратом Козьминским. С 70-х годов он создавал женские, а с 80-х – мужские общины, члены которых, не надевая монашеского /374/ облачения, тайно вели монашескую жизнь, зачастую при этом работая и живя в своих семьях. Главной причиной возникновения подобных объединений было стремление обойти запрет русских властей на вступление в уже существующие католические монастыри или на создание новых. Постепенно некоторые общины начали заниматься общественной деятельностью в деревне, а затем и в рабочей среде. Часть сестер и братьев рекрутировались из крестьян и рабочих. Несмотря на религиозную мотивацию, такие объединения (которые в конце XIX в. насчитывали около 10 тыс. членов) знакомили католическую церковь с проблемами широких общественных слоев и готовили, таким образом, появление в будущем католического социально-политического движения. Покровительствовавшие общинам духовные лица, в особенности отец Козьминский и ксендз Ежи Матулевич, с удовлетворением восприняли энциклику «Rerum novarum».

С таким багажом Польша вступила в XX в., и сразу же обнаружились новые проблемы. Причиной их стали изменения во внутриполитической ситуации России, которая с запозданием, но весьма динамично вступала в период капиталистической промышленной революции. Обострялись общественные противоречия: одни пытались встать на защиту прошлого, другие стремились к разрушению старого уклада жизни. Социалистическое движение обновилось: теперь уже существовали два политических направления. Социал-демократы (эсдеки) обращались к рабочим, предрекая России, согласно марксистской теории, универсальный путь развития – через капитализм к революции и диктатуре пролетариата. Социалисты-революционеры (известные как эсеры) больше рассчитывали на крестьян. В среде помещиков, буржуазии и интеллигенции отмечался рост либеральных настроений, выдвигались требования предоставления гражданских прав и свобод, а также самоуправления для общественных институтов. Делом ближайшего будущего считали введение в России конституционного строя. Власти метались, выбирая между уступками и полицейскими расправами. Государство, утратившее внутреннюю стабильность, оказалось в феврале 1904 г. втянутым в войну с Японией. Череда неудач в январе 1905 г.{130} завершилась страшным поражением русской армии – сдачей крепости Порт-Артур в Маньчжурии. Это способствовало радикализации общественных настроений и стало непосредственной причиной революции. Военные неудачи преследовали Россию и в течение последующих месяцев; все это время в стране продолжались революционные выступления, пока летом 1905 г. не начались мирные переговоры с Японией. /375/

В Польше разрабатывались различные планы использования ситуации в России для политической борьбы. Консерваторы считали, что в столь тяжелом положении царь пойдет на уступки полякам. Эти взгляды разделяла и Национальная лига. Она подчеркивала необходимость инициативных действий, с помощью которых можно бы было организовать польский народ таким образом, чтобы вести равноправный диалог с Россией. Национально-демократическая партия (ее новая программа для Королевства Польского была издана лигой в 1897 г., но конкретные организационные шаги стали предприниматься лишь несколько лет спустя) в 1903 г. признала недостижимыми национально-освободительные цели. Дмовский пытался просчитать (в случае международного конфликта) возможные выгоды объединения всех польских земель под властью России. Пилсудский и близкие ему деятели ППС считали, что шансы на успех восстания, поднятого рабочими, возрастают. «Старики», как с некоторого времени стали называть сторонников Пилсудского в ППС, рассчитывали не на русских социалистов, а на другие народы, угнетавшиеся русским царизмом. «Молодые», которым в большей степени было свойственно доктринерство и интернационализм марксистского толка, поначалу были уверены в возможности скорой революции в Германии, восстания в Польше и войны прогрессивной Европы с оплотом реакции – Россией. Позднее, как и СДКПиЛ, они попали под влияние все более активных русских социалистов.

Реакция на войну с Японией также была различна. Консерваторы, которых называли «реалистами», призывали к поддержке России и ожидали за это награды в виде национальных концессий. Лига заявляла о своих симпатиях к Японии, но предостерегала от иллюзий в отношении слабости России. Война шла в Азии и непосредственного влияния на судьбу Польши не имела. «Реалисты», напротив, утверждали, что, проиграв войну, Петербург пойдет на компромисс и в польском вопросе. ППС начала готовиться к вооруженной борьбе, чтобы нанести удар в подходящий момент, когда все Российское государство (или только польская его часть) будет охвачено революцией. С целью заключения политического соглашения Пилсудский даже съездил в Токио, однако безрезультатно. В то же самое время Дмовский убеждал японцев, что они не должны рассчитывать на польскую революцию или восстание.