Читать онлайн «Тайны Беларуской Истории.». Страница 29

Московия была официально переименована в Россию царским указом в 1721 году. Этноним «русский» закрепился еще позже — только в конце века, когда царица Екатерина II «высочайшим повелением» приказала московскому народу называться «русским народом» и запретила ему употреблять название «москвитяне».

Интересно, что Московия взяла для своего нового названия греческую транскрипцию слова «Русь».

Именно тот факт, что Россия, получив свое название в XVIII веке, претендовала на историческое наследие Руси, созданной на 700 лет раньше, дал основания Карлу Марксу утверждать в своей работе «Разоблачение дипломатической истории XVIII века», что «Московская история пришита к истории Руси белыми нитками». Добавим: эта работа Карла Маркса — единственная, которая в СССР всегда печаталась с купюрами.Украинцы никогда не признавали кражу названия «Русь». Уже в середине XVIII века в Украине появилась «История русов», которая однозначно утверждала украинский характер Киевской Руси. Выдающийся украинский поэт XIX века Тарас Шевченко в своих произведениях ни разу не употребил слова «Русь» или «Россия», но только «Московщина». В современном украинском литературном языке утвердился этноним «россияне», в то время как прилагательное «русский» оставлен для всего древнего украинского.

Напоследок следует сказать, что в Руси названием народа были этнонимы «русины» (в знаменитой «Русской правде», в княжеских грамотах, в летописях), а изредка — «русы». В летописях рус или русин — всегда житель Киевщины. Этноним «русичи» встречается только в «Слове о полку Игоревем»[12]. Именно этноним «русин» массово сохранился в Западной Украине до XX столетия, а кое-где в Закарпатье до сегодняшнего дня.

Исходя из всего вышеприведенного, история России имеет такое же отношение к истории Руси, как, например, история Анголы и Мозамбика к истории Португалии. Или история Индии — к истории Великой Британии. Если бы, например, сегодня Россия захотела переименоваться в Китай, это не значит, что вместе с такой нехитрой манипуляцией она получила бы в наследство китайскую историю и культуру многих тысячелетий.

Как видим, сегодня идет ожесточенный спор между Украиной и Россией о том, кто из них был «настоящей исконной Русью». Беларусь в этом споре не только не участвует, но и близко не стоит — ибо к той Руси никакого отношения не имеет.

Если украинская сторона обсуждает какие-то послания своих киевских наместников в финских землях нынешней Центральной России с целью обнаружения в них смысла термина «Русь», то о Беларуси речь не может идти, так как тут киевские наместники правили всего несколько десятков лет, и их отсюда выгнали. Ясное дело, что нигде в документах эти киевские наместники ни словом не обмолвились, что «в Руси сидят», так как ощущали себя в Полоцкой стране оккупантами, под которыми «земля горит». Два-три года — таков был обычный срок пребывания здесь русского наместника из Киева. Потом его либо изгоняли, либо убивали. Наступал период свободы от Руси, после очередной упорной войны Киев сажал очередного наместника — и все повторялось сначала.

Это не только не «Русь», но и кардинальное отличие от истории Центральной России, где такого сопротивления Киеву никогда не было.

Позиция Украины в этом споре кажется истинной. Была в древности просто Русь, а вовсе не «Киевская Русь», как позже ввели для разграничения. Причем Лев Гумилев в своих потугах смешать Русь с Золотой Ордой (что творчески продолжил академик А. Фоменко в «Новой Хронологии») явно перешел грань научного непредвзятого подхода. Он всячески избегал употреблять термин «Киевская Русь» (только «Киевское государство», мол — не Русь) и насаждал термин «Владимиро-Суздальская Русь» как «единственную Русь». По его мнению, к XIII веку Украина и Беларусь перестали быть Русью (хотя Беларусь никогда ею и не была), а «Русью» стали только те бывшие колонии Руси Киева, которые пошли на коллаборационизм с Ордой.

* * *

«Перетягивание одеяла истории Руси на себя» между Киевом и Москвой наглядно показывает беларусам, что мы к этому спору никакого отношения не имеем. Сей спор заведомо имперский, и в его рамках профессора Петриков и Буровский полагали под «древнерусским сознанием беларусов» ментальную подчиненность России. Теперь, когда неопровержимо доказано, что Русью была только и именно одна Украина, такое «древнерусское сознание беларусов» означало бы ментальную подчиненность уже Украине. Дескать, мы — полуукраинский народ, извечный вассал Киева.

Я не шучу. В СССР «древней Русью» и «древнерусским» понималось ментально московское, а сегодня в СНГ — уже ментально киевское. Беларусы в этой «концепции» должны были видеть себя ментальным придатком Москвы — а теперь, как выясняется, ментальным придатком Киева. Ведь как ни крути, Русью был все-таки Киев, не Москва.

Конечно, никто сегодня в Украине, защищая свою правду о Руси Киева, абсолютно не думает о том, чтобы видеть беларусов своим «подчиненным этносом». Но ведь передается принцип, заложенный царизмом: дескать, коль у вас «древнерусское сознание», то вы заложники его. Вот и выходит, что беларусы — ментальные заложники уже не Великой России, а Великой Украины. Ибо Русь — она.

Показательно, что в этом споре за право «считаться Русью» ни одна из сторон не вспоминает про нас. И слава Богу. Мы в этот спор соседей встревать не будем, тем более что оба «тянущих на себя одеяло» нас Русью дружно не считают. Поэтому констатируем: Беларусь никогда не была Русью, не считается ею русскими соседями, а нынешнее название страны — только «фонетическое совпадение», не больше чем «Пруссия», «Боруссия» и «Руссия». Хотя во всех случаях был корень «Русь», но и к Руси Москвы, и к Руси Киева наша Беларусь точно так же никакого отношения не имеет. Не является Беларусь вассалом Киева и Москвы ни ментально, ни исторически, ни как-то иначе.

Единственной «зацепкой» для объявления нас «обладателями древнерусского сознания» и «восточными славянами» являются наши «славянские» топонимы. Однако должен разочаровать невежественных российских и украинских обывателей: ничего «восточно-славянского» в наших топонимах нет. При создании Речи Посполитой полякам пришлось придать доброму десятку наших топонимов дополнение «Литовский», чтобы не путать с такими же, которые уже были в Польше: это и Минск-Литовский (не путать с Минском-Мазовецким), и Брест-Литовский, и т. д. Чего нет ни в Украине, ни в России. Наш Полоцк кажется тезкой польского Плотеска, ведь изначально Полоцк назывался Полотеск. Возможно, эту топонимику оставили ляхи, создавая тут свои колонии еще в VII веке. Они, вероятно, и славянизировали кривичей Полоцка — как создали и сам этот город. Но ляхи — это не Русь.

К анализу наших топонимов мы вернемся позже, пока же сделаем вывод: Беларусь никогда не была Русью — не признавала себя Киевской Русью, не обладала «древнерусским сознанием», вообще никто тут русским себя не считал в долитовский период. Ни князья, ни народ — никто. При этом нас Русью не считают ни украинцы как наследники Киевской Руси, ни российские историки. «Русью» мы становились для последних только в случаях нападений Московии — дескать, ради «оправданного» (кем? почему? ) «собирания Москвой русских земель». Но мы никогда не были «русскими землями», не позволяли — как показано выше — «собирать» себя Киевской Руси. С какой же стати нас продолжила тщетно «собирать» Московия?

Поздний термин «Белая Русь» мы детально рассмотрим в главах, относящихся к периоду Речи Посполитой. Первоначально «Белой Русью» именовали именно одну Московию, а в войне 1654—67 гг. московиты именовали «белорусцами» любых чужеземцев, кто принимал Московскую веру: украинцев, жемойтов, поляков, евреев — и литвинов, то есть нынешних беларусов.

Теперь еще раз коснемся главного мифа — мифа о том, что, дескать, беларусы изначально были «восточные славяне». Современные исследования генофонда беларусов поставили на нем жирную точку.

В конце ХVIII века Россия оккупировала всю территорию Великого княжества Литовского (Беларусь + Жемойтия) и значительную часть Польши (включая правобережную Украину). Этот факт побудил Екатерину II осуществить глобальную фальсификацию истории с целью обоснования «законных прав» России на чужие земли.

Среди политических задач стояли:

1) чем-то обосновать захват чужих территорий;

2) для дискредитации национально-освободительных устремлений беларусов и украинцев — придумать миф о том, что они якобы всегда мечтали оказаться под властью России;