Читать онлайн «Раннее христианство: страницы истории». Страница 29

Помощь неимущим не означала, что бедняки могли жить за счет христианской общины: у последней было слишком мало средств. Призывы трудиться содержатся в ряде посланий Павла. Так, в Первом послании к фессалоникийцам высказано требование «работать своими собственными руками». Во Втором послании к фессалоникийцам автор говорит о том, что он сам ни у кого не ел хлеба даром, но занимался работою день и ночь, «чтобы не обременить кого из вас» (3:8). Именно в этом послании сформулировано правило: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь». Таким образом, христианские общины боролись против паразитической психологии, развивавшейся среди деклассированных людей античных городов, людей, которые презирали тяжелый труд и надеялись прожить за счет подачек.

Однако не следует думать, что внутренняя жизнь христианских общин представляла собой идиллию и что все эти нормы легко и просто входили в повседневное поведение христиан. Ведь люди, приходившие к христианам, чтобы порвать с окружающим миром, неминуемо приносили в экклесии свои привычки и предубеждения. В посланиях к фессалоникийцам не случайно настойчиво подчеркивается необходимость трудиться: среди христиан этого города, как явствует из Второго послания, были такие, которые «поступают бесчинно, ничего не делают, а суетятся» (II Фес. 3:11). Не все христиане делились своим достоянием с собратьями. По-видимому, в связи с отсутствием четкой организации и постоянных должностных лиц, управляющих общиной, первоначально на общие христианские трапезы – важнейшую составную часть ритуальной жизни – каждый приносил что мог. Такая ситуация вызывала конфликты, отраженные в Первом послании к коринфянам: каждый торопится съесть свою пищу, так что «иной бывает голоден, а иной упивается», такой порядок унижает неимущих (11:21-22). Между тем общая трапеза была связана с обрядом причащения в память тайной вечери Иисуса, и Павел напоминает об этом коринфским христианам: «Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе» (11:29).

На собраниях христиан произносились проповеди, повторялись «речения Иисуса», читались послания, произносились пророчества о скором конце мира. Пророки играли огромную роль в раннехристианских экклесиях: христиане верили, что на пророках – благодать божия, что их устами вещает дух святой, поэтому общение с пророками было для христиан священнодействием. В каждой общине были свои пророки; пророчествовали и мужчины и женщины (автор Апокалипсиса осуждает пророчицу Иезавель, и в посланиях Павла упомянуты пророчествующие женщины). Но были и странствующие пророки, которые ходили из общины в общину. Кроме пророков из общины в общину переходили апостолы. Слово это означает «посланец», «посол»; христиане употребляли его в значении «посланец божий». Странствующие апостолы проповедовали евангелие – благовестие. Как ясно видно из Павловых посланий, слово «евангелие» относилось первоначально к устной проповеди (например, в Послании к галатам: «евангелие, которое я благовествовал…» или во Втором послании к коринфянам: «…если бы кто, придя, начал проповедовать иное евангелие…»). Апостолов было много, каждый из них считал, что именно ему открыта божественная истина. Одним из таких апостолов был Павел. Исключительно к ученикам Иисуса это слово стало применяться позже. Поддержать сознание избранности у малочисленных последователей нового учения, противопоставлявших себя стихии языческого мира, могла только глубокая, основанная не столько на разуме, сколько на чувстве вера. Проповедники-фанатики, страстно верившие в истинность каждого своего слова, внушали эту веру и своим слушателям. Такой проповедник стремился сплотить христиан вокруг своего «благовестия», и в этой борьбе за сплочение каждый называл другого, хоть в чем-то расходящегося с ним проповедника лжепророком.

Борьба между проповедниками отразилась уже в таких ранних произведениях христианства, как Апокалипсис и Послания Павла. В Послании к галатам Павел упрекает галатийских христиан, что они переходят к «иному благовествованию», и призывает проклятие на головы тех, кто благовествует иначе, чем он. Внутри христианских общин были приверженцы разных проповедников. В Первом послании к коринфянам упоминаются споры, которые вели между собой такие приверженцы: «…у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов» (1:12). Чем больше появлялось пророков и проповедников, чем больше отличались их проповеди друг от друга, тем острее становились вероучительные споры среди христиан. Проблема пророков и лжепророков серьезно обсуждалась в христианской литературе конца I – начала II в. В Первом послании Иоанна верующих убеждают не верить всем, одержимым духом, но испытывать духов, «от бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (4:1).

Споры, связанные с вероучением, были не единственными спорами среди христиан. Сталкиваясь друг с другом во «внешнем мире», они могли вступать в различного рода конфликты (в том числе, вероятно, и имущественные). Как поступать в таком случае? В Первом послании к коринфянам Павел гневно упрекает тех христиан, которые судятся друг с другом у официальных властей («Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых?.. Неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими?» (6:1, 5). Конфликты могли быть связаны и с недостойным поведением того или иного члена общины (в том же послании перечислены блудники, лихоимцы, злоречивые и т. д.). Как относиться к таким людям? Открытость христианских экклесий неизбежно приводила к появлению в них людей случайных, которыми двигала не столько вера в Христа, сколько ненависть к окружающему миру. Многие из них с течением времени сами покидали ряды христиан, но нужно ли было дожидаться этого? И как быть с мелкими нарушениями требований христианской этики людьми, которые продолжали считать себя христианами? Кумранская община, отгородившаяся от внешнего мира, имела, как уже говорилось, разработанную систему наказаний. Для христиан самым страшным наказанием было наказание, которое ждет всех неверных во время страшного суда, или немедленное воздаяние, которое посылает бог. В Евангелии от Матфея осуждаются люди, которые ругают своих братьев: тот, кто скажет «рака» («пустой человек»), подлежит синедриону (т. е. собственно иудейскому суду), а кто скажет «безумный» – подлежит «геенне огненной» (Мф. 5:22). Таким образом, в среде первых христиан представления о собственно христианском суде еще не было. В знаменитом эпизоде с Ананией и Сапфирой из Деяний апостолов, утаившими имущество от иерусалимской общины, бог наказывает их смертью. Этот эпизод должен был внушить христианам необходимость выполнения правил общины, поскольку в условиях полной добровольности христианских объединений никаких дисциплинарных мер разработано еще не было. Павел в Первом послании к коринфянам убеждает христиан не общаться с теми из своих собратьев, кто занимается блудом, с лихоимцами, злоречивыми, и призывает к изгнанию таковых из общины. Однако, как показывают настойчивые повторения в том же послании («Но я писал вам не сообщаться…»), эта мера применялась не везде. Во Втором послании к фессалоникийцам автор его предлагает применять к провинившимся («если же кто не послушает слова нашего в сем послании») более мягкую меру – иметь на замечании, не общаться с ним (по-видимому, временно), чтобы устыдить и вразумить, но не считать за врага (3:14-15). Такое временное «отлучение» заключалось в том, что провинившиеся не допускались к причастительной трапезе, но могли слушать проповедников вместе с теми, кто готовился принять крещение.

Вопрос о том, за какие проступки наказывать и как, дискутировался среди христиан еще в III в., т. е. практически вплоть до того времени, когда в руках руководителей церкви оказалась реальная возможность использовать принуждение.

Естественно, что в начальный период существования христианских общин проблема регулирования отношений между верующими стояла очень остро, и еще более обострялась она по мере того, как происходил отход христиан от нормативного иудаизма, который регулировал не только религиозную, но и повседневную жизнь. Чтобы не раствориться среди множества различных религиозных течений и союзов, чтобы сохранить свою сплоченность и обособленность, христиане должны были создать более четко оформленные организации; им нужны были авторитеты, которым можно было бы доверять и в вопросах вероучения, и в житейских конфликтах.

Уже в посланиях Павла ясно ощущается стремление упорядочить внутреннюю жизнь экклесий. Он выдвигает на первое место идею единства всех христиан, ибо «много членов, а тело одно». В то же время в Первом послании к коринфянам он подчеркивает, что христиане имеют разные дары от бога и должны действовать в соответствии со своим призванием; одних бог поставил апостолами, других – пророками и учителями, «иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки» (12:28). Ни один из этих людей еще не выдвигается на первое место, все необходимы, как члены – телу, но в то же время среди призваний отмечается призвание к руководству, на которое не должны претендовать все члены экклесий. В Послании к ефесянам, которое, по мнению большинства ученых, создано уже после смерти Павла его последователями, сказано, что одни поставлены апостолами, другие – пророками, иные – евангелистами, иные – пастырями и учителями (4:11). Пастыри и учителя, по-видимому, те люди, которым «уготовано» руководство общиной. Интересно появление в этом послании «евангелистов». В более ранних посланиях возвещали евангелие (благую весть) апостолы, в этом же послании апостолы и евангелисты разделены. Возможно, речь идет о тех людях, которые в конце I в. начали производить записи устных преданий, прежде всего «речений Иисуса», а также рассказов о его жизни; такие записи были необходимы для устранения разногласий. Шли годы, и все меньше и меньше становилось проповедников, которые могли сослаться на то, что они сами слушали учеников Иисуса: записи священных текстов должны были заменить авторитет устного предания. Потребность в таких записях неизбежно вела к выделению людей, которые могли такие записи осуществлять, – назывались они учителями или евангелистами. Но следует иметь в виду, что люди, которые записывали уже сложившуюся устную традицию, не считались авторами «священных книг» – первоначальные записи были, по всей вероятности, анонимны, а затем различные евангелия, содержавшие поучения и жизнеописание Иисуса, стали возводиться к его ученикам. Имя непосредственного ученика Иисуса придавало авторитет записям, «освящало» их. Переписчики евангелий искренне верили, что излагают учение, переданное людьми, слышавшими проповеди Иисуса (недаром новозаветные евангелия в греческом подлиннике называются «По Марку», «По Матфею» и т. д.). Однако, как ни велика была роль реальных евангелистов, производивших записи христианского учения, они не могли претендовать на обладание особой благодатью и не могли соперничать с пророками, которые произносили свои проповеди, как бы получив откровение непосредственно от бога.