Читать онлайн «Жизнь Мухаммеда». Страница 59

Ему срочно нужно было искать нового сильного покровителя.

Дело ислама в Мекке было окончательно проиграно, и оставаться в ней не имело смысла. Сложность заключалась в том, что бежать Мухаммеду было некуда. Впрочем, "бежать" - не то слово, покидать Мекку в одиночку Мухаммед не намеревался. Этого хотели враги-курайшиты, а не он. Мухаммед искал, куда выселиться из Мекки вместе со всей общиной мусульман, в любом случае - с большей частью верующих. Около ста семей мог увлечь Мухаммед за собой. Сто семей - это примерно сотня мужчин, преданных исламу, сто возможных воинов: сила немалая и опасная.

Внедриться с такой силой в кочевое племя или какой-нибудь оазис было непросто, особенно если учесть, что Мухаммед искал не убежище для мирной жизни, а опорный пункт для дальнейшей борьбы.

Отвергнутый хашимитами, Мухаммед тотчас же покидает Мекку и тайно, в полном одиночестве отправляется в оазис Таиф, расположенный к востоку, примерно в двух днях пути. В свои планы он посвятил лишь ближайших друзей из числа мусульман.

Чем руководствовался Мухаммед, избрав Таиф, мы не знаем. Этот богатый и плодородный оазис, в котором многие курайшиты, и среди них дядя пророка Аббас, владели землями и домами, населяло племя сакифитов. Когда-то сакифиты держали в своих руках торговлю между Йеменом и берегами Персидского залива, но после войны Фиджар, в которой еще отроком участвовал и Мухаммед, вынуждены были признать главенство курайшитов.

В Таифе продолжала существовать влиятельная партия, враждебная курайшитам и лелеявшая мечту покончить с зависимостью от Мекки, вернуть утраченные доходы от выгодной торговли с Йеменом и Персией. Между ними и союзными курайшитам кланами отношения были натянутые, но до открытых стычек дело не доходило, и внешне в оазисе царил мир.

Скорее всего, на союз с враждебной курайшитам партией и рассчитывал Мухаммед, отправившись в Таиф. Никем не узнанный, достиг Мухаммед оазиса и укрылся в доме Абд Джалайла ибн Амра, человека влиятельного и богатого; с ним и его двумя братьями - Масудом и Хабибом - несколько дней вел Мухаммед тайные переговоры, убеждая их, по-видимому, принять ислам, Мухаммеда и общину мусульман.

Переговоры эти, заранее, очевидно, подготовленные, ни к чему не привели - сыновья Амра в последний момент не решились на такой рискованный шаг, чреватый неизбежным столкновением с курайшитами. Мухаммед просил их хотя бы сохранить в тайне его визит, но и это оказалось невозможным - молва просочилась в оазис, и толпы возбужденных сакифитов явились к дому Абд Джалайла, требуя немедленного изгнания Мухаммеда. С позором бежал Мухаммед из Таифа с его привольно раскинувшимися домами, купами могучих финиковых пальм, желтыми полями созревшего ячменя, виноградниками и садами и с его храмом богини аль-Лат, которую пророк в минуту душевной слабости и благодаря проискам дьявола некогда временно признал одной из дочерей Аллаха. Сейчас поклонники аль-Лат, не пожелавшие ни ислама, ни смуты в оазисе, торжествовали и вымещали на нем свою злобу - женщины, рабы и мальчишки преследовали его, выкрикивали оскорбления и бросали в него комьями земли и камнями.

...Только на самом краю оазиса Мухаммеда приютили Утба и Шейба - два брата-курайшита, владевшие в Таифе садом, и сакифиты оставили его в покое и повернули обратно. Хозяева сада были язычниками, к тому же принадлежали к враждебному клану Абд Шамс;

Мухаммеду они помогли только из сострадания.

Здесь в саду Мухаммед передохнул, подкрепился фруктами, вымыл разбитое в кровь лицо и помолился. Особенно нуждался он в молитве, чтобы прийти в себя после пережитого потрясения, горького разочарования и крушения всех надежд, возлагавшихся на Таиф.

- Господи! - взывал Мухаммед к Аллаху, воздев руки к небесам. - Призри мое ничтожество, слабость и беззащитность перед людьми! О милосерднейший, ты - Господь слабых, и ты - мой Господь! Кому ты предал меня? Чужеземцу, который станет издеваться надо мной? Или врагу, которому ты даешь власть надо мной? Если ты не гневаешься на меня, я спокоен. Твоя благосклонность для меня важнее. Свет лика твоего рассеивает мрак, озаряет эту жизнь и будущую! Свет лика твоего - единственное мое прибежище, я не ищу другой защиты. Не покидай меня, не предавай врагу и чужестранцу! Да не упадет на меня твой гнев, да минует меня твоя ярость! Нет могущества, кроме твоего могущества, нет помощи помимо тебя!

Мухаммед каялся. Все, что произошло, свершилось по воле Аллаха, и те суетные чувства гнева, обиды и унижения, которые он испытывал, были греховными и недостойными пророка, полностью предавшегося Богу. Унынию и отчаянию не должно быть места в душе искренне верующего - все происходит по воле Бога, и вся земная, дольняя жизнь - ничто; милость Бога - единственно достойная цель в этой жизни, гнев Всевышнего - единственное реальное несчастье, непоправимая беда. Будет милость Бога - все остальное приложится.

Так. помолившись и очистившись, отправился Мухаммед в Мекку, прекрасно зная, что впереди него уже бежит молва о событиях в Таифе - событиях унизительных и зловещих. Беда была не только в том, что планы Мухаммеда рухнули - они раскрывались, обнаруживались, становились всем известными. Планы для курайшитов опасные, предательски направленные против благополучия Мекки, ясно выявляющие намерение Мухаммеда - найти сообщников и объединиться с ними в борьбе против родного города и своего племени.

Трудно и невесело было Мухаммеду возвращаться в Мекку.

Пройдя к вечеру половину пути, он достиг каменистой, выжженной солнцем долины Нахла, где некогда произошло единственное сражение, в котором он принимал участие, подавая стрелы своим дядьям. Здесь он и провел ночь, вдали от двух поселков, которые тоже назывались Нахла, и подальше от древнего храма богини аль-Узза, Б ограде которого обычно останавливались путники.

В середине ночи, после многих часов молитвы и громкого чтения отрывков из Корана, пережил Мухаммед радостное волнение - джинны столпились вокруг него, внимая Корану, и преклонились, и признали его пророком и посланником Бога, и уверовали в Аллаха...

Это событие описал Мухаммед в сурах "Пески" и "Джинны". Видел ли он джиннов, ощущал ли их незримое присутствие или просто слышал их возгласы, мы не знаем; в Коране просто сказано, что Мухаммеду было "открыто".

- Скажи: "Открыто мне, что слушал сонм джиннов, и сказали они: "Поистине, слышали мы Коран дивный!

Он ведет к прямому пути. И уверовали мы в него, и никогда не придадим мы нашему Господу никого.

И Он - да произнесено будет достоинство Господа нашего! - не брал Себе ни подруги, ни ребенка.

Говорил глупец среди нас (Иблис) на Аллаха чрезмерное...

Мужи среди людей прибегали к мужам среди джиннов, и они прибавили им безумия.

Они думали, как думали и вы, что никогда Аллах не пошлет никого.

И мы коснулись неба и нашли, что оно наполнено стражами могучими и светочами.

И мы сидели около него на седалищах, чтобы слушать, но кто прислушивается теперь, тот находит для себя подстерегающий светоч.

И мы не знаем, зло ли желалось для тех, кто на земле, или желал им Господь прямого пути.

И есть среди нас благие, и есть среди нас те, кто ниже этого; мы были дорогами разными.

И мы думали, что никогда не обессилим мы Аллаха на земле, и никогда не обессилим Его бегством. И мы, когда услышали про прямой путь, мы уверовали в Него, а кто уверует в Господа своего, тот не боится обиды и безумства.

И среди нас есть предавшие себя Аллаху, и среди нас есть отступившие; а кто предал себя, те пошли прямым путем; а отступившие - они дрова для геенны".

- Вот, Мы направили к тебе толпу из джиннов, чтобы они выслушали Коран. Когда же они явились к этому, они сказали: "Внимайте!" Когда было завершено, они обратились к своему народу с увещанием.

Они сказали: "О народ наш! Мы слышали книгу, ниспосланную после Мусы, подтверждающую истинность того, что было ниспослано до него; она ведет к истине и к прямому пути.

О народ наш! Отвечайте призывающему Аллаха и уверуйте в Него: он простит вам ваши грехи и защитит вас от наказания мучительного".

Жители Таифа осмеяли претензии Мухаммеда на пророческую миссию и с позором изгнали его. Но зато джинны, по милости Аллаха, пришли и поклонились ему, как великому пророку и посланнику. Помогли ему восстановить поколебленную веру в себя.

Теперь можно было возвращаться в Мекку не только с дурными вестями и пошатнувшейся репутацией. Воинство Иблиса, стойко сражавшееся на стороне язычников, дрогнуло. Пусть некоторые из джиннов продолжают прибавлять язычникам безумия, толкать их на путь заблуждения - лучшие из джинов, достигающих неба, отвратились от Иблиса и прочно стали на сторону Аллаха, Мухаммеда и всех мусульман.

С этого момента отношение к джиннам, естественно, следовало изменить.

Несправедливо было бы одинаково относиться и к хорошим джиннам, искренне уверовавшим в Аллаха, и к плохим, служителям Иблиса.