Читать онлайн «Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946». Страница 63

Из разговоров с главами стран Магриба я сделал вывод о том, что с этими двумя государствами необходимо заключить соглашения о сотрудничестве, соответствующие велению времени и способные — в меняющемся мире — урегулировать взаимные отношения, по крайней мере, на период жизни следующего поколения.

Если североафриканские проблемы виделись мне в обнадеживающем свете, то с Индокитаем дела обстояли сложнее. После уничтожения наших небольших гарнизонов и нашей администрации японскими захватчиками и ухода на китайскую территорию сохранивших боеспособность отрядов, в Кохинхине, Аннаме, Тонкине, Камбодже и Лаосе французская администрация прекратила свое существование. Оставшиеся в живых военные попали в плен, чиновники были арестованы, частные лица находились под строгим надзором. Все жили в обстановке оскорблений и унижения. В государствах Индокитайского союза японцами были созданы местные правительства, полностью подчиненные их воле. Сопротивление оккупантам росло, но его руководители придерживались коммунистической ориентации и были решительно настроены на провозглашение независимости после изгнания японцев. Отряды Сопротивления подчинялись подпольному руководству, которое готовилось стать государственной властью. Нам же удалось послать на Цейлон лишь небольшой авангард и не оставалось ничего иного, как ждать от союзников помощи в переброске нашего экспедиционного корпуса в Индокитай. Худо-бедно мы смогли наладить работу нашей разведывательной службы, которая обосновалась на китайской границе и занималась изучением обстановки. Одновременно мы продолжали добиваться от правительства Чунцина и его американских военных советников оказания содействия в переформировке отрядов, покинувших Тонкин и Лаос.

После капитуляции Германии американцы решили покончить с Японией. В июне их войска, отвоевывая в океане остров за островом, настолько приблизились к логову врага, что уже подумывали о высадке на японской территории. На море флот японцев был практически уничтожен армадой Нимица, а в воздухе остатки их авиации не могли оказать Макартуру серьезного сопротивления. Однако в Токио партия войны сохраняла влияние. Это заставило американского президента, командование и конгресс с опаской отнестись к возможным кровопролитным боям за каждый метр японской земли, защищаемой стойким и фанатичным народом. По тем же причинам, произошло резкое изменение американской позиции относительно использования французской военной помощи. В начале июля Пентагон снизошел до того, что поинтересовался у нас, не согласимся ли мы послать на тихоокеанский театр военных действий две дивизии. «Этой возможности мы не исключаем, — был наш ответ. — Но в этом случае мы хотели бы также отправить необходимые силы в Бирму, чтобы принять участие в сражениях за Индокитай».

Уже к 15 июня я наметил состав нашего экспедиционного корпуса, во главе которого решил поставить генерала Леклерка. Мне пришлось пойти против его желания. «Отправьте меня в Марокко», — настойчиво просил он. «Нет, — отвечал я. — Вы поедете в Индокитай, так как там положение значительно труднее». Леклерк безотлагательно взялся за формирование частей. К началу августа они были готовы к отправке. Все испытывали необыкновенный подъем. И солдаты, и отъезжавшие чиновники горели желанием вновь водрузить французский флаг над последней из французских территорий, где он пока еще не развивался.

И именно в эти дни, 6 и 10 августа, американские атомные бомбы испепелили Хиросиму и Нагасаки. По правде говоря, японцы еще до чудовищных взрывов были готовы к переговорам о мире. Но американцы требовали безоговорочной капитуляции, уверенные, что после успешных испытаний в Неваде они ее добьются. И действительно, император Хирохито согласился на все условия на следующий же день после уничтожения двух японских городов. Было решено, что акт, согласно которому Страна восходящего солнца складывает оружие к ногам победителей, будет подписан 2 сентября на борту линкора «Миссури», на рейде Иокогамы.

Должен сказать, что появление столь смертоносного оружия потрясло меня до глубины души. Конечно, от американцев мне давно было известно, что они готовятся к испытаниям сокрушительных взрывных устройств, основанных на расщеплении атома. Но если я не был удивлен случившимся, то находился в состоянии, близком к отчаянию, при мысли о том, что в руках людей оказалось средство, способное привести к уничтожению человеческого рода. Эти горькие прогнозы не помешали мне, однако, извлечь выгоду из ситуации, возникшей в результате взрыва атомных бомб, ибо с капитуляцией Японии одновременно прекращалось и японское сопротивление, и американское вето на наше присутствие в Тихом океане. Со дня на день Индокитай вновь станет для нас досягаемым.

Мы не промедлим и дня, чтобы вернуться в эти края. Но вернуться туда мы должны были в качестве признанных союзников-победителей. Как только японцы заявили о готовности начать переговоры, мы тут же уведомили Вашингтон о своем твердом желании видеть подпись Франции под ответом союзников. А когда император Хирохито решил прекратить военные действия, было решено, что в церемонии принятия капитуляции французское командование будет участвовать наравне с командованием других союзников. Подписать акт на борту «Миссури» я уполномочил генерала Леклерка. Несколько ранее адмирал д'Аржанлье был назначен верховным комиссаром в Индокитае.

Отправка войск определяла многое. Задача была не из простых, так как предстояло перевезти 70 тыс. человек с соответствующим вооружением и в условиях, когда во Франции полным ходом шла демобилизация, а в Германии нам приходилось содержать целую армию. Однако вопрос носил принципиальный характер: после унизительного расформирования в недавнем прошлом вооруженные силы Франции должны были выглядеть сегодня внушительно и полными решимости. Была создана эскадра из уже бороздящего воды Тихого океана линкора «Ришелье», крейсеров «Глуар», «Сюффрен» и «Триомфан», транспортного судна «Беарн» и более мелких судов под командованием адмирала Обуано[115]. Эта эскадра должна была отправиться к берегам Индокитая. Небом полуострова мы рассчитывали завладеть с помощью сотни боевых самолетов. Завершение войны позволило нам вернуть под свой флаг грузовые суда, которые мы отдали в межсоюзнический «пул», и, несмотря на нехватку тоннажа, у нас имелась возможность так организовать переброску войск за 14 тыс. км, что прибытие всего Экспедиционного корпуса на место ожидалось через три месяца. Его скорейшего прибытия требовала сложившаяся в Индокитае ситуация, которая не теряла своей остроты.

На Индокитайском полуострове находилась стотысячная японская армия, которая прекратила боевые действия и ожидала отправки на родные острова. Но к этому времени японцы нашли общий язык со сторонниками лиги, известной под названием Вьетминь[116]. Эти люди, сражавшиеся в маки, провозгласили независимость Вьетнама, выдвинули лозунг объединения «трех-Ки» и повели пропаганду против восстановления власти Франции. В Тонкине их политический лидер Хо Ши Мин и военачальник Зиап[117], оба коммунисты, создали комитет, который действовал на правах правительства. Император Бао-Дай отрекся от престола и удовлетворился ролью «советника» при Хо Ши Мине. Прибывший в Ханой 22 августа наш представитель в Тонкине Жан Сентени столкнулся с Вьетминем, который уже установил свою власть в столице с согласия японцев. Население всего Индокитая, ставшее свидетелем недавнего унижения французов, заняло по отношению к нашим подданным враждебную позицию. 2 сентября в Сайгоне были убиты несколько французских граждан, несмотря на миротворческие усилия губернатора Седиля, спустившегося 23 августа на индокитайскую землю на парашюте. Политические неурядицы усугубил голод, так как с исчезновением французской власти продовольственное снабжение оказалось парализованным. И, наконец, ситуация осложнялась действиями союзников, которые приступили к осуществлению своих планов по захвату индокитайской территории: китайцы решили обосноваться к северу от 16 параллели, англичане намеревались утвердиться на юге, а американцы повсюду насаждали свои миссии. Все это могло серьезно подорвать усилия прибывающей в Индокитай французской администрации и свести на нет эффект разоружения японцев нашими войсками.

Само собой разумеется, это тройственное вторжение нас не устраивало. Присутствие англичан в Кохинхине нас, правда, не очень волновало. Мы сделали все, чтобы прибыть туда одновременно с ними. К тому же, у Британской империи, во-первых, было немало своих проблем в Индии, на Цейлоне, в Малайе, Бирме, Гонконге, а во-вторых, она желала сгладить отрицательное впечатление, произведенное на французов недавним кризисом в странах Леванта, так что, судя по всему, надолго задерживаться в Индокитае англичанам было не с руки. Именно так все и произошло. Что касалось американцев, то посылка ими миссий для изучения экономической ситуации на полуострове и политической обработки населения нас хотя и раздражала, но, в целом, особенно не волновало. Напротив, оккупация Тонкина, а также части Аннама и Лаоса китайской армией генерала Лу-Ханя грозила нам худшими последствиями и на долгое время могла затруднить нашу политическую и административную деятельность. Утвердись китайцы в Индокитае, кто скажет, когда они оттуда уйдут и какую цену придется за это заплатить?