Читать онлайн «Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946». Страница 45

Для наступления наших войск требовалось создать командование и найти подкрепления. 1 марта мною была создана «Альпийская армейская группа», во главе которой я поставил генерала Дойена[78], прирожденного альпийца, способного блестяще справиться с поставленными задачами. Помимо уже дислоцированных на месте частей, я подчинил его командованию 1-ю дивизию «Свободная Франция», которую вернул в свое распоряжение после кольмарской операции. Я также добавил ему два, к сожалению плохо оснащенных, африканских полка, артиллерийские, саперные и вспомогательные части. По договоренности с Эйзенхауэром армейская группа Дойена, подобно группе Лармина, теоретически входила в группу армий Деверса. Деверс, однако, будучи занятым совсем другим театром военных действий, мало уделял внимания новой группе, хотя и снабжал ее минимумом горючего и боеприпасов.

Наступление началось в конце марта. Генералу Дойену противостояли четыре вражеские дивизии: немецкая 5-я горная, удерживавшая перевалы Малый Сен-Бернар, Изеран и Монсеньи, 34-я немецкая, укрепившаяся на массиве Осьон и перерезавшая на Средиземноморском побережье дорогу на Ла-Корниш, и две итальянские фашистские дивизии «Монте Роза» и «Литторио», занимавшие промежуточные позиции. Дойен решил сначала обрушиться на оборонительные порядки 5-й немецкой дивизии, наиболее боеспособной, а затем решительным броском овладеть массивом Осьон. В дальнейшем, используя продвижение армий Александера, которые должны были перейти в наступление в Ломбардии, он рассчитывал вторгнуться на итальянскую территорию.

На высоте двух тысяч метров над уровнем моря, в горах, где все еще лежал снег и столбик термометра не поднимался выше нуля, дивизия генерала Молля пошла на штурм вражеских укреплений у перевалов Малый Сен-Бернар и Монсеньи. Большинство вражеских позиций были прорваны, некоторые устояли. Но немецкие гарнизоны, разбитые или обескровленные, не могли прийти на помощь защитникам массива Осьон, которым должна была овладеть 1-я дивизия «Свободная Франция». Задача не только была сверхтрудной, но и носила принципиальный характер, ибо солдаты и офицеры этой прославленной дивизии отнюдь не желали оставлять другим лавры побед, одерживаемых на немецкой земле, и завершить в этом медвежьем углу военную эпопею, начатую ими в самые трудные времена и в самых тяжелых сражениях.

8 апреля я покинул рейнский фронт и прибыл в Альпы. Выслушав доклад генерала Дойена и приняв в Сен-Пьер-д'Альбиньи парад части войск генерала Молля, я отправился в Ментону, в войска генерала Гарбе. Здесь своим братьям по оружию, которые первыми откликнулись на мой призыв и доказали свою преданность делу, мне хотелось лично рассказать, сколь важно для Франции последнее требуемое от них усилие. Затем, желая придать предстоящей операции национальное звучание, я отбыл 9 апреля в Ниццу и с балкона городской ратуши под радостные крики собравшегося на площади народа провозгласил: «Французские войска идут на штурм Французских Альп». И действительно, 10 апреля наши войска приступили к штурму массива Осьон.

Всю неделю они вели тяжелые бои, взбираясь на неприступные скалы. Захватив господствующие над местностью опорные пункты Ла-Форклаз, Миль-Фурш, Сэт-Коммюн, План-Каваль, они очистили склоны за рекой Руайа. Перевалы Ларш и Ломбарда также были взяты в ожесточенной схватке. Население кантонов Тенда и Брига встретили французские войска с огромной радостью и в проведенном вскорости голосовании единодушно высказались за присоединение к Франции. «Альпийская армейская группа» наступала по всему фронту: левым флангом она вышла к Кунео и быстро продвигалась по долине Аосты, разукрашенной на всем протяжении трехцветными французскими флагами; центр группы спустился вниз с перевалов Монсеньи и Мон-Женевр; левое крыло двигалось по реке Стура и вдоль Ла-Корниш. 2 мая немецкие и итальянские войска прекратили сопротивление, и французская армия остановилась на подступах к Турину, у Ивреа, Ланцо, Буссолено, вплотную подойдя к Кунео и овладев на побережье городом Империя. Таким образом, бои в Альпах, начатые в 1940 французскими войсками, продолженные отрядами Сопротивления, вновь возобновленные возрожденной армией, завершились нашей полной победой.

Война тем похожа на театральное представление, что к концу постановки на сцене появляются все ее участники. В то время как французские войска были поглощены сражениями в Альпах и на Атлантическом побережье, на Рейне и на Дунае, пожар войны вспыхнул в Индокитае. 9 марта японские войска захватили Тонкин, Аннам и Кохинхину, грозя уничтожением наших гарнизонов.

Этого следовало ожидать, ибо японцы, изгнанные с Филиппин и из Индонезии, едва сдерживавшие напор союзников в Бирме, не располагающие возможностями для вторжения в Китай, лишившиеся морских коммуникаций, не могли примириться с присутствием в центре оккупированных ими земель чужеродного тела, которое грозило превратиться во враждебную силу. Несмотря на заключенное между Токио и Виши соглашение о «совместной защите Индокитая», Япония не сомневалась, что, в случае если союзные войска подойдут к границам Французского Союза, вишисты неизбежно займут их сторону, тем более, что правительства Виши уже не существовало и главной фигурой в Париже был генерал де Голль. По мнению японцев, он наверняка при первой же возможности отдаст приказ о начале военных действий против оккупантов. Хотя официально Индокитай не подчинялся правительству Французской Республики и в Сайгоне внешне господствовал дух коллаборационизма, японцы уже не питали никаких иллюзий. Было очевидно, что со дня на день они займутся ликвидацией местной администрации и дислоцированных в Индокитае французских воинских частей, причем сделают это самым непредсказуемым и жестоким образом.

Как бы ни тяжелы были локальные последствия такого акта со стороны японцев, я, должен признаться, не возражал против начала военных действий в Индокитае, учитывая французские национальные интересы. Помня об ударах, нанесенных престижу Франции в этом регионе в результате политики, проводимой правительством Виши, зная настроение населения стран, входящих во Французский Союз, предвидя разгул националистических страстей в Азии и районах к югу от нее, учитывая недоброжелательное отношения союзников, особенно американцев, к нашему присутствию на Дальнем Востоке, я придавал решающее значение нашему участию в качестве воюющей стороны в этом конфликте до его полного разрешения. Без этого политики, военные и общественное мнение всех стран сговорятся между собой и решительно потребуют нашего ухода из этого региона. Напротив, если мы примем участие в борьбе, пусть на ее заключительной стадии, пролитая на земле Индокитая французская кровь даст нам сильные козыри. Будучи абсолютно уверенным, что в конце концов японцы совершат акт агрессии, я стоял за участие наших войск в военных действиях, даже несмотря на их безнадежное положение.

Для организации сопротивления японцам правительство не могло, естественно, положиться на адмирала Деку. Да, генерал-губернатор тайно подчинялся Парижу после падения правительства Виши. Да, его приказы, его высказывания, тон его выступлений по радио ничем не напоминали того, что было раньше, но в течение четырех лет он столь яростно клеймил Сражающуюся Францию, что слишком сильно скомпрометировал себя, и ждать от него полного подчинения не приходилось. Не умея мыслить по-новому, адмирал отказывался верить в нападение японцев. По этим причинам я уже в 1943 поручил генералу Мордану[79], в то время главнокомандующему французскими войсками, взять на себя руководство возможными военными действиями в Индокитае. Адмирал Деку был, между прочим, об этом уведомлен. В моих секретных телеграммах, как и в инструкциях, для передачи которых губернатор Ланглад дважды спускался на парашюте на землю Индокитая, адмиралу было указано все, что от него требовалось.

Чтобы не спровоцировать преждевременное выступление японцев, адмирал Деку внешне сохранял свои полномочия, но генерал Мордан должен был заменить его сразу же с началом военных действий. Хотя весной 1944 правительство Виши заменило Мордана как главнокомандующего генералом Эме[80], что усложняло нашу работу, я оставил его в роли будущего Генерального представителя Франции в Индокитае. Эме, кстати, был наделен аналогичными полномочиями. В то же время в Калькутте генерал Блэзо[81] и персонал наших специальных служб, которым англичане разрешили обосноваться на индийской территории, организовали подпольную диверсионно-разведывательную сеть из числа преданных людей, предложивших в Индокитае свои услуги. В течение многих месяцев именно наша разведка указывала американской бомбардировочной авиации, базирующейся на территории Китая, и английской, взлетающей с аэродромов в Бирме, местонахождение японских военных объектов, кораблей и самолетов.