Читать онлайн «Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг». Страница 14

Долгосрочные тенденции и их взаимодействие

Следует развеять еще одну иллюзию. До сих пор мы представляли дело так, будто капитал и принуждение всегда развиваются в направлении все большей аккумуляции и концентрации. В течение тех тысячи лет, которые нас здесь занимают, таковы были основные тенденции. Однако даже в европейском опыте многие государства пережили движение назад в обоих отношениях; много раз двигалась в обратном направлении Польша, как в отношении капитала, так и в отношении принуждения, одна за другой разрушились бургундская империя и империя Габсбургов, а религиозные войны XVI в. сильно истощили европейские капиталы и средства принуждения. История европейских государств обычно развивается по восходящей линии ко все большей аккумуляции и концентрации, но при этом она не только берет трудные вершины, но и совершает глубокие падения.

Аккумуляция — это, возможно, самая яркая и устойчивая черта европейской экономики. Но концентрация, деконцентрация (дробление) и переконцентрация принуждения были приметами основных глав истории формирования государств; со временем концентрация стала зависеть в значительной степени от доступности концентрированного капитала. Рассмотрение того, как это происходило и почему, будет занимать нас в дальнейших главах настоящей книги и подведет к рассмотрению запутанных вопросов фискальной политики. Однако главная связь проста: в долгосрочной перспективе главные составляющие европейских государств сложились под влиянием войн или подготовки к ним, а не вследствие иных видов деятельности. Государства, проигравшие войну, обыкновенно уменьшались в размерах, а часто и переставали существовать вовсе. Независимо от своих размеров государства, имевшие самые большие средства принуждения, обычно выигрывали войны; произведенный эффект (efficiency) (отношение результата к вложенным средствам) был вторичен относительно эффективности (effectiveness) (общей мощности).

В результате сложно взаимодействовавших конкуренции, развития техники и технологий и просто в результате все возраставшего количества воюющих государств войны и создание средств принуждения со временем невероятно подорожали. Соответственно все меньше и меньше правителей могли создавать средства ведения войны собственными силами и из собственных источников, все чаще они прибегали к краткосрочному заимствованию и долгосрочному налогообложению. И то и другое легче было сделать там, где уже произошла концентрация капитала. Но повсюду эти мероприятия приводили к изменению правительственной организации.

Как соотносились изменения в военном деле и государственная организация? В первом приближении разделим эпоху после 990 г. н.э. на четыре временных отрезка, причем продолжительность их различна в разных частях Европы:

1) патримониализм — время (вплоть до XV в. на большей территории Европы), когда главную роль в ведении войны играли такие основанные на обычае силы, как племена, феодальные сборы, городские ополчения и подобные. Когда монархи добывали необходимый капитал как дань или ренту с тех земель и населения, которые находились под их непосредственным контролем;

2) брокераж — эпоха (приблизительно 1400–1700 гг. в основных районах Европы), когда военной деятельностью занимались главным образом наемники, набранные котракторами, а правители сильно зависели от формально независимых капиталистов, у которых они брали в долг, которые управляли приносившими доходы предприятиями, а также устанавливали и собирали налоги;

3) формирование современных армий национальных государств — период (на большей части Европы особенно в 1700–1850 гг.или около того), когда государства создают массовые армии и флоты, набирая главным образом собственное национальное население, а суверенные правители включают вооруженные силы непосредственно в государственные административные структуры и переходят к прямому управлению фискальным аппаратом, решительно ограничивая деятельность независимых контракторов;

4) специализация — эпоха (примерно с середины XIX в. до настоящего времени), когда военные силы становятся мощной специализированной властью, фискальная деятельность организационно все больше отделяется от военной, усиливается «разделение труда» между армией и полицией, представительные институты все больше влияют на определение расходов на военные цели, а государства все больше занимаются распределительной, регулирующей, определяющей компенсации и судебной деятельностью.

Ясно, что от одного периода к другому существенно менялось отношение капитала к принуждению.

Изменявшиеся под воздействием войн государства, в свою очередь, изменяли и свои ставки на войну. В период патримониализма победители больше стремились к получению дани, чем к установлению постоянного контроля над ресурсами и населением тех территорий, которые они захватывали; на основе получения ренты и даров от правителей множества регионов вырастали целые империи, без того, чтобы глубоко внедряться в местную систему правления. По мере продвижения к брокеражу, а затем к созданию армий национальных государств завоевателей больше привлекает присоединение посредством захвата новых территорий с последующим их администрированием, что доставляло возможность извлекать доходы, необходимые для содержания вооруженных сил. Но в век специализации государства так быстро обретают претендентов на свои услуги, что война становится (даже больше, чем раньше) средством удовлетворения экономических запросов правящей коалиции, поскольку является средством обеспечить доступ к ресурсам других стран. Со времени Второй мировой войны распространение европейской государственной системы на весь мир и одновременный процесс закрепления национальных границ сделали возможным оказывать влияние на другие государства, не включая реально их территории в состав другого, более сильного государства.

Таковы были основные тенденции. Однако на каждом этапе развития европейских государств мы встречаем самые разные комбинации капитала и принуждения. Мы можем выделить три пути формирования государства: с интенсивным принуждением, с интенсивным капиталом и смешанный путь одновременного употребления капитала и принуждения (capitalized coercion). Это, впрочем, не альтернативные «стратегии», а различия в условиях жизни. Правители, осуществляя сходные задачи, — специально это касается эффективной подготовки к войне — в разных условиях, под воздействием этих условий по разному моделировали свои отношения с основными социальными классами. Отношения правителей с подданными могли изменяться, производя новые, часто противоположные формы правления, более или менее социально адаптированные.

Согласно стратегии интенсивного принуждения правители выжимали средства на ведение войны из своего населения и покоренных территорий, попутно создавая грандиозные структуры по извлечению средств. Такой способ действий по модели интенсивного принуждения представляли Бранденбург и Россия — в особенности в то историческое время, когда они были построенными на взимании дани империями. В своем крайнем проявлении этот способ действий приводил к тому, что вооруженные землевладельцы сосредотачивали огромную власть, которая не позволяла никому из них установить продолжительный контроль над другими; в течение столетий польские и венгерские дворяне сами выбирали себе королей и низводили тех, кто слишком стремился к верховной власти.

Согласно стратегии интенсивного использования капитала правители опирались на соглашения с капиталистами — чьим интересам они служили — в том, что касалось найма или создания вооруженных сил. При этом им не надо было для ведения войны создавать громадные устойчивые государственные структуры. Города–государства, города–империи, союзы городов и другие формы фрагментарного суверенитета обычно шли этим путем. Такой образ действий с интенсивным использованием капитала представляли Генуя, Дубровник, Голландская республика и (в течение определенного времени) Каталония. История Голландской республики показывает, что данный образ действий (в своем крайнем проявлении) приводил к созданию союзов обладавших большой самостоятельностью городов-государств и к постоянным их переговорам относительно государственной политики.

Согласно средней (между указанными двумя) стратегии использования принуждения и капитала правители отчасти проводили политику каждого, но в гораздо большей степени, чем их соседи с интенсивным капиталом, тратили усилий на прямое включение в структуру своих государств капиталистов и источников капитала. Держатели капитала и принуждения взаимодействовали на условиях относительного равенства. По пути капитал + принуждение пошли в конце концов Франция и Англия, в результате появились развитые национальные государства раньше, чем там, где шли по пути интенсивного принуждения или интенсивного капитала.