Читать онлайн «Очерки истории цивилизации». Страница 59

В V в. до н. э. (478 г.) Афины вместе с несколькими греческими полисами образовали так называемый Афинский морской союз, о котором историки иногда говорят как об Афинском царстве. Однако все города-государства, входившие в этот союз, сохранили свои правительства. Одним из главных результатов деятельности Афинского союза было полное и эффективное подавление пиратства, другим — установление некоего прообраза международного права. В действительности это были те же законы, которыми пользовались в Афинах. Но, тем не менее, появилась возможность для совместных действий и равных прав в суде для граждан различных государств союза, что невозможно было прежде.

Афинское царство по сути выросло из оборонительного союза против Персии. Первоначально его центром был остров Делос, и союзники делали взнос в совместную казну на Делосе. Затем казну перенесли в Афины, опасаясь возможного нападения персов. После города один за другим стали предлагать денежные взносы вместо участия своих граждан в военных действиях, и в результате Афины почти все делали самостоятельно, оставляя у себя почти все деньги. В военных мероприятиях их поддерживали только один-два крупных острова.

Союз стал, таким образом, постепенно превращаться в «царство», но граждане государств-союзников оставались, по большому счету, иностранцами в отношениях друг с другом. И именно от беднейших граждан Афин, составлявших основу оборонительных сил союза, зависела безопасность и процветание Афинского царства.

Каждый гражданин Афин считался военнообязанным с восемнадцати до шестидесяти лет и мог принять участие в военных действиях на родине или за пределами Афин — собственно в афинских интересах либо для защиты городов союза, граждане которых предпочли заплатить Афинам. Вероятно, в те времена в Афинском союзе не было ни одного мужчины старше двадцати пяти лет, который не принимал бы участия в нескольких кампаниях на берегах Средиземного моря или в Черноморских колониях и не ждал бы нового призыва.

Еще одним отличием демократии греческих полисов было то, что каждый гражданин имел право выступать и голосовать в народном собрании. Учитывая небольшие размеры городов-государств, это означало обычно собрание не более чем нескольких сотен человек. Самое многочисленное собрание насчитывало несколько тысяч граждан.

В более поздних греческих демократиях назначение общественных должностных лиц (кроме тех случаев, когда необходим был специально подготовленный чиновник) происходило с помощью жеребьевки. Предполагалось, что это оградит права всех законных граждан от длительного доминирования богатых, влиятельных или склонных к чрезмерному лидерству личностей.

В некоторых демократиях (в Афинах, Милете и др.) существовал институт остракизма — от слова «остракон», черепок. Так во времена кризисов и конфликтов принимали решение, следует ли кого-то из граждан отправить в изгнание на десять лет. На остраконах — кусках черепицы, обломках глиняных горшков писали имя возможного изгнанника, затем складывали их в урну, а результат оглашали в народном собрании.

Современному читателю может показаться, что основной движущей силой остракизма были зависть и желание свести личные счеты. Однако на деле этот институт был задуман совсем не Для этого. Он предоставлял способ принять решение в ситуации, когда политические разногласия грозили расколоть общество.

В греческих демократиях были партии и партийные лидеры, но не было постоянного правительства и постоянной оппозиции. Не было, таким образом, механизма проводить в жизнь определенную политику, даже если она пользовалась поддержкой народа, если против нее выступал сильный лидер или влиятельная группа людей. С помощью остракизма наименее популярный или пользовавшийся наименьшим доверием лидер из числа предводителей разделенного общества отстранялся от власти на какой-то период, без потери чести или имущества.

С остракизмом связана история об одном неизвестном, и вдобавок неграмотном, афинском гражданине. Аристид (ок. 540–467 до н. э.), лидер афинян и позднее один из основателей Афинского союза, заслужил огромную популярность своим справедливым судейством. Он вступил в спор с Фемистоклом (ок. 525–460 до н. э.) по поводу морской политики. Аристид ратовал за армию, Фемистокл — за сильный флот; узел противоречий затягивался все туже. Остракизм оставался единственным способом разрешить этот конфликт. О том, что было дальше, мы читаем у Плутарха (45–127 гг. н. э.).

В день голосования, когда Аристид шел по улице, его окликнул незнакомец, видимо, крестьянин из пригорода, не умевший писать. Он попросил, чтобы Аристид написал свое имя на протянутом ему черепке расколотого горшка.

— Но почему? — спросил тот. — Разве Аристид тебя чем-то обидел?

— Нет, — ответил гражданин, — я его никогда даже не видел. Просто надоело, что все вокруг только и говорят, что об Аристиде Справедливом.

При этих словах, пишет Плутарх, Аристид, не проронив ни слова, взял черепок и написал так, как просил незнакомец …

Когда начинаешь понимать подлинное значение греческих установлений и законов, и в особенности ограничение всех видов власти, будь то демократии или олигархии, в пользу местного привилегированного класса граждан очевидной становится невероятность любого эффективного объединения сотен греческих городов, разбросанных по Средиземноморью, или хотя бы эффективного сотрудничества между ними ради обшей цели.

Каждый город был в руках нескольких людей или нескольких сотен, для которых его обособленность была самым ценным в жизни. Только внешняя угроза могла объединить греков. Но пока Греция была свободной, она не знала политического единства.

Впрочем, греков всегда объединяла общая традиция, основанная на одном языке и письменности, на общем для всех греков героическом эпосе и на постоянном сообщении между различными островами. Важная связующая роль принадлежала и единой религии. Некоторые святыни — к примеру, храм Аполлона на острове Делос и храм в Дельфах — содержались не отдельными государствами, но межгосударственными союзами, или амфиктиониями («союзами соседей»). В отдельных случаях (Дельфийская амфиктиония) эти союзы были широкими и очень влиятельными религиозно-политическими объединениями.

Такой союз заботился о сохранности святилища, обеспечивал безопасность паломников, следил за состоянием дорог. Амфиктионии поддерживали порядок во время праздников, а также устанавливали внутри союза специальные законы, чтобы не допустить войны между его членами, и в особенности Дельфийский союз, подавляли пиратство.

Еще более важным связующим фактором были Олимпийские игры, проводимые каждые четыре года в Олимпии. Состязания в беге, кулачный бой, борьба, метание диска и копья, прыжки, соревнования на лошадях и колесницах были основными видами спорта. Непрерывно велся список победителей и важных гостей, посетивших Олимпиады. Начиная с 776 г. до н. э. эти игры проводились регулярно почти тысячу лет. Они имели важное значение в укреплении общегреческого чувства (панэллинизма), которое дополняло ограниченную политику полисов. 776 г. до н. э. — год первой Олимпиады — также и весьма важная точка отсчета в греческой хронологии.

Впрочем, чувство духовного единства не слишком помогало, когда в игру вступал упрямый «сепаратизм» греческих политических институтов. Из «Истории» Геродота мы узнаем, насколько упорной и интенсивной была вражда городов-государств, которая держала греческий мир в состоянии затяжного военного конфликта. В древние времена (вплоть до VI в. до н. э.) в Греции преобладающим влиянием пользовались обширные семьи-кланы, во многом похожие на древнюю систему семейных хозяйств у ариев, с их чувством тесных родственных уз и склонностью к кровной мести и длительной межклановой вражде.

История Афин на протяжении многих лет пронизана враждой двух знатных и влиятельных семейств, Алкмеонидов и Писистратидов. Последние, хоть и принадлежали к афинским аристократическим фамилиям, опирались на поддержку беднейшего населения Афин и использовали в своих интересах их недовольство. Позднее, в VI и V вв. до н. э., этот процесс интриг и мести привел к исчезновению старых аристократических кланов. Войны наступивших времен были вызваны разногласиями, связанными с торговлей, и народными волнениями, подогреваемыми скорее отдельными искателями приключений, чем семейными вендеттами.

Легко понять, помня о сепаратизме греков, почему ионийцы Малой Азии и Архипелага с такой готовностью перешли под покровительство Лидийского царства, а затем персов, когда Кир сверг Креза, царя Лидии. Со стороны кажется, что они бунтовали только для того, чтобы быть снова завоеванными. Затем пришел черед и европейской Греции столкнуться с Персидской державой. Удивительно — и сами греки не скрывали своего удивления — как им удалось избежать владычества персов, этих варваров-ариев, повелителей древних цивилизаций Западной Азии. Но прежде чем мы расскажем об этой борьбе, давайте уделим некоторое внимание самим этим азиатам — в особенности мидянам и персам, которые к 533 г. до н. э. уже овладели древними цивилизациями Ассирии и Вавилона и намеревались покорить Египет.