Читать онлайн «Соседи. История уничтожения еврейского местечка». Страница 25

В альбоме фотографической выставки о преступлениях вермахта на Восточном фронте (The German Army and the Genocide, edited by the Hamburg Institute of Social Research, The New Press, 1999), на с. 81 мы находим прекрасный снимок: немецкий солдат на мотоцикле в окружении улыбающихся молодых женщин, которые предлагают ему угощение, с подписью: «Ukrainian women offer refreshments» (Украинские женщины предлагают подкрепиться). Снимок прекрасно подошел бы для советской пропагандной иконографии 1939 года, когда, в свою очередь, Красная Армия «освобождала» эти земли.

О восторженной встрече соединений вермахта летом 1941 года на этих территориях можно узнать подробнее из фильма Рут Беккерман «East of War». Он состоит из интервью с ветеранами кампании на Восточном фронте, с которыми Беккерман разговаривала на выставке о преступлениях вермахта в Вене. Она подходила с камерой к пожилым мужчинам-посетителям выставки и записала потрясающие беседы с ними.

The Einsatzgruppen Reports, цит. соч. с. 23.

Рукопись, с. 491.

Eric Voegelin, Hitler and Germans, University of Missouri Press. Columbia and London, 1999, p. 105.

Я употребляю это слово вслед за автором трогательного мемориального эссе на тему своей родной деревни Борсуки, известным социологом Антонием Сулкой, «История бандитства в деревне Борсуки с древнейших времен», «Więź», ноябрь 1999, с. 103–109.

«Население моей деревни и окрестностей в период девяти лет войны (крестьянин из белостокского села, написавший эти слова в 1948 году, несомненно, рассматривает все десятилетие как единое целое — кошмарное десятилетие. — Примеч. авт.) совершенно деморализовалось, люди перестали быть людьми труда, только появилась поговорка: пусть дурак работает, а я буду мошенничать. И мошенничали, выгоняли тысячи литров водки, отравляя ее разной дрянью». А вспоминая период советской оккупации в деревне Крошувка, грайевского повята (то есть в непосредственной близости от Едвабне) другой респондент дает такую картину соседских отношений: «Началось пьянство в большом масштабе в деревне, попойки, драки, кражи. Все, кто поругался друг с другом или у кого были старые счеты с кем-то, шли в управление и говорили, что такой-то и такой-то до войны были „политическими“. Начались аресты, люди боялись, не известно было, за что можно оказаться арестованным» (Wieś Polska, цит. соч., с. 125, 66).

Andrzej Paczkowski, цит. соч., с. 311. Я цитирую по версии, опубликованной в Rzeczpospolitej, 4–5. IX. 1999, Nazism i komunizm w świadomości i pamięci Polaków. Dóswiadczenia egzystencjalne.

ŻIH, 301/579.

Zygmunt Klukowski, Dziennik z lat okupacji Zamojszczyzny. Lublin, Ludowa Spyłdzielnia Wydawnicza, 1958, s. 299.

В сообщении, высланном из-под советской оккупации 8 ноября 1939 года, сын генерала Янушайтиса писал в Лондон: «Евреи так чудовищно мучают поляков, и все, что связанно с польской национальностью, находится под чужеземным советским господством […], что поляки под этим господством, от стариков до женщин и детей включительно, при первой же возможности обрушат на них такую чудовищную месть, какой и представить себе не мог ни один антисемит». (Кошмарное десятилетие, цит. соч., с. 92.) Как описание ситуации, это было фальшиво, но как пророчество, увы, подтверждено позднейшими событиями.

Цит. соч., с. 77.

Цит. соч., с. 89.

Злая рука судьбы и в этот раз не пожалела антисемитов, ведь когда они уже проникли на главную политическую сцену к радости истиннейшего отечественного фашиста Болеслава Пясецкого и тучи журналистского сброда, то их «спасителем» стал украинец и вдобавок коммунист — Миколай Демко, более известный под политическим псевдонимом Мечислав Мочар, секретарь ЦК и член политбюро ПОРП. Чтобы побить этот рекорд, пришлось ждать тридцать лет, пока — при помощи нескольких сотен крестов, поставленных под стенами Освенцимского лагеря, — не начал давать отпор еврейскому тлетворному влиянию, к радости клерикально-шовинистической общественности, бывший убековец вместе с ксендзом не в своем уме.

Можно только надеяться, что молодое поколение начинает смотреть на это дело смелее, чем поколение родителей. В Интернете на странице едвабненской школы (можно найти по адресу www.szkoly.edu.pl/jedwabne/historia.htm) сказано в безличной форме, что в Едвабне «совершен первый акт человекоубийства. В одном из овинов за городом сожжено заживо 1640 евреев». Несомненно, это шаг в направлении правды, и перед молодыми следует снять шляпу, ибо их ждет еще очень трудная задача помериться силами один на один с преступлением поколения собственных дедов.