Читать онлайн «Мистерия пирамид. Тайна Сфинкса.». Страница 47

Но Стеччини пошел еще дальше. Обмеры Коула, проведенные в 1925 году, показали, что Великая пирамида не является в плане идеальным квадратом. Большинство египтологов приписывают эти неодинаковые размеры сторон случайности или неточности. В конце концов, крайне трудно сложить столь грандиозную груду камней с точностью до одного или двух локтей. Однако Стеччини доказывает, что размеры Великой пирамиды специально отклоняются от идеального квадрата и что причиной этих различий как раз и являются числа π и ф.

Как полагает Стеччини, сперва на «стройплощадке» были проведены оси западной стороны пирамиды, а затем - северной, образующей идеальный перпендикуляр к ней. Однако восточная сторона пирамиды сознательно сориентирована с отклонением под углом в 3' более, чем требует перпендикуляр к северной стороне. Другими словами, северо-восточный угол пирамиды составляет не ровно 90° 3' 00". Что же касается южной стороны, то ее угол сознательно превышал перпендикуляр на 0,5 минуты, так что юго-западный угол пирамиды составлял 90° 00' 30", ибо, согласно данным Стеччини, не все стороны Великой пирамиды сходятся под прямыми углами.

Стеччини также проанализировал направление небольшой линии у основания Великой пирамиды, около середины с северной ее стороны. Некоторые авторы высказывали предположение, что это была первоначальная северо-восточная ось Великой пирамиды. Данные, полученные при обмерах в 1925 г., показывают, что осевая линия находится на расстоянии 115,09 м от северо-западного угла пирамиды и 115,161 м от ее северо-восточного угла, то есть чуть-чуть в стороне от центра. Эту погрешность обычно относят на долю человеческого фактора. Однако Стеччини пришел к выводу, что это - отнюдь не ошибка. Наоборот, ось север—юг Великой пирамиды сознательно отклоняется от центра. Таким образом, апекс (вершина) пирамиды также отклонена от центра, точнее говоря - на 35,5 мм от абсолютного центра. В результате каждая из четырех сторон Великой пирамиды имеет чуточку иную форму по сравнению с остальными - факт, который заметил Петри в ходе своих изысканий, хотя не стремился к этому.

Именно это различие между сторонами позволяет Великой пирамиде использовать в своей конструкции и тс, и ср. Западная сторона Великой пирамиды была ориентирована на фактор π, а северная - на фактор ф.

А теперь поговорим о том, как математика работает в отношении западной - связанной с π - стороной Великой пирамиды. Допустим, Z - это горизонтальная длина от середины западной стороны основания до точки, находящейся точно под вершиной (апексом) Великой пирамиды; она составляет 115,090 м, согласно обмерам Коула. Сказать, что западная сторона построена с учетом π, - означает признать, что Z, умноженное на 4, деленное на 2 π, эквивалентно высоте Великой пирамиды, или (2 х 115,090 м х 4) / (2 х 3,14) = 146,6 м. Если в этом уравнении использовать более точную величину π, например, 3,14159, то расчетная высота пирамиды составит 146,537 м. При использовании приближенного значения π = 3,1420 расчетная величина составит 146,518 м.

А теперь давайте обратимся к северной стороне, которая, по утверждению Стеччини, основана на ф. Пусть Y - это горизонтальная длина от середины северной стороны основания до точки, находящейся точно под вершиной (апексом) Великой пирамиды. Y эквивалентно половине стандартной длины основания = 439,5 локтя, деленной пополам. В метрических единицах это составляет 230,363178 / 2, или 115,181589 м. Сказать, что северная сторона построена с учетом ср, - означает признать, что Y, деленное на корень квадратный из 1 относительно ср, то есть√1/ф, эквивалентно высоте Великой пирамиды, или 115,181589 м/√1/ ф = 146,152 м.

Это всего на 0,006 м отличается от высоты Великой пирамиды, рассчитанной на основе π на западной стороне. И те и другие расчеты допускают эмпирическую проверку, сводясь к значениям в пределах очень небольшого диапазона разброса. Заключительный анализ Стеччини убедительно показывает, что π и ф представляют собой часть и звено конструкции Великой пирамиды.

Египтяне эпохи Древнего царства умели и знали многое и в расчетах углов Великой пирамиды полагались не только на удобный в применении секед. Они знали такие важнейшие математические константы, как π и ф. Но ради чего они использовали их? Быть может, в этих величинах кроется нечто, что хотели поведать нам египтяне?

Великая пирамида едва ли находилась в центре внимания Эдварда Сэйда, когда он в 1970-е гг. работал над своей книгой «Ориентализм». Уроженец Палестины, родившийся в Иерусалиме и ставший весьма авторитетным американским профессором сравнительного литературоведения, Сэйд намеревался рассмотреть и проанализировать сложные и порой болезненные отношения между империалистическими силами Европы и Северной Америки, с одной стороны, и регионами Азии и Африки, подвергшимися колонизации западными державами, — с другой. Сэйд выявил два важнейших аспекта западной научной и общественной мысли, определяющих отношение к Востоку, которые во многом обуславливают наш интерес к Великой пирамиде. Первый из этих аспектов сводится к тому, что даже серьезные студенты факультетов ориенталистики куда меньше интересуются тем, что происходит на Востоке сейчас, нежели событиями далекого прошлого, в котором они видят эпоху классического величия. Другими словами, настоящее представляется им упадком и декадансом великого минувшего. По их мнению, задача ученых, мыслителей и писателей - воскресить это славное прошлое и обратиться к нему, несмотря на упадок и деградацию настоящего. Именно поэтому наполеоновские саванты (ученые) считали своим долгом воссоздать реальный образ Древнего Египта, отталкиваясь от современного им, жалкого и ничтожного Египта, который не обладал ни мотивами, ни интеллектом для осознания своего бедственного положения. Этот же ориентализм объясняет многие попытки рассматривать пирамиды как нечто чужое, неегипетское, видя в них создания ветхозаветного Бога, следы присутствия инопланетян или творения странствующих атлантов - наследников погибшей Атлантиды.

Эти предположения обуславливают второй аспект ориенталистских представлений. Сам Восток существует в действительности не столь ярко, как в книгах и путевых заметках, в которых он предстает в воображаемых, а то и откровенно фантастических образах. Эти сочинения, основанные на информации из вторых и третьих рук, породили целый мир, отдельную самодостаточную реальность, имеющую весьма и весьма косвенное отношение к реальному Востоку. Образы этих писаний были чем-то совсем иным, что видели ученые, беллетристы и исследователи на колоссальных территориях, простирающихся от Египта до Китая. И теперь главное заключалось в том, что они вынесли из подобного чтения и как им избавиться от этих стереотипов:

«Предмет интересов ориенталиста вообще... имеет немало общего с магией и мифологией, с самодовлеющим и самодостаточным характером замкнутой системы, объекты внутри которой есть то, что они есть, просто потому, что они таковы раз и навсегда, в силу онтологических причин, изменить или пересмотреть которые не в состоянии никакие эмпирические факторы».

Другими словами, реальные факты и информация о Востоке слишком часто значат куда меньше, чем всевозможные предания и легенды о нем. В конкретном случае Великой пирамиды все то, что нам известно о Египте и его монументах, обычно далеко превосходит эмпирическую действительность.

В качестве примера давайте вернемся к Джону Гривсу (1602—1652), английскому геометру и антиквару. С Гривсом мы уже встречались в Главе 8 и рассказали о его обмерах Великой пирамиды и оставленном им обширном метрическом наследии, которое многочисленные энтузиасты—интерпретаторы Библии находят крайне интригующим. С одной стороны, Гриве был стойким приверженцем фактов. В своей работе он пользовался очень точной 10-футовой мерной рейкой и со скрупулезной тщательностью записывал данные своих измерений как внутренних пространств пирамиды, так и ее наружных пропорций. С другой стороны, проводя свои замеры, Гриве иной раз неоправданно полагался на старинные манускрипты. Упоминая о ходе, ведущем в глубь Великой пирамиды, о котором Диодор Сицилийский в I веке до н.э. писал, будто этот ход более не существует (хотя наблюдатели, осматривавшие пирамиду в конце XVIII века, видели его), Гриве соглашается с Диодором, не доверяя собственным глазам. В работе Гривса факты и легенды о Великой пирамиде борются друг с другом. И борьба эта продолжается и много лет спустя.

Египет - это кладезь высшей премудрости; древние египтяне - хранители священного, мистического и практического знания, давно утраченного и затерянного во времени; золотой век, предшествующий письменной истории человечества... Все это - сами по себе весьма древние воззрения, высказанные мыслителями на протяжении многих веков. Кто возьмет на себя смелость утверждать, что все эти предания - пустые вымыслы? В самом деле, их удивительная стойкость и долговечность - лишнее свидетельство того, что в основе их лежит нечто большее, чем крошечное зерно истины. Египет на протяжении тысячелетий привлекал к себе взоры мыслителей всех направлений.