Читать онлайн «История Русского народа от потопа до Рюрика». Страница 21

Поэтому нет ничего удивительного, что именно на двуглавом орле (символе как хеттской, так и московской государственности) восседала хеттская «Великая Мать». Она изображалась в длинном одеянии, с короной на голове. В Богаз-кеое найдено ее изображение в высоком 8-угольном головном уборе, что также перекликается с христианской традицией, по которой богородичная звезда имеет 8-лучевую форму.

Более того, в Православной церкви до сего дня существует икона Божьей матери «Азовская», где Богородица восседает на орле. Эта икона почиталась еще в XVI веке казаками, находилась с ними в отбитом у турков Азове — на берегах все того же Синего Азовского моря, где Дева «въсплескала лебедиными крылы».

Изображения двуглавого орла встречались у хеттов повсюду: на металлических нашивках для одежды, амулетах, подвесках, на барельефах и надгробных плитах. В Синопе найдена золотая бляха хеттского происхождения, вырезанная из листового золота, длиной в 6,5 см. К верхнему краю бляхи припаяно два выступа, которым в самой общей форме приданы контуры птичьих голов. На бляхе имеются дырочки для пришивания к одежде{145}. В Эюке найдены монолиты со сфинксами и двуглавыми орлами. В Богаз-кеое сохранились изображения богов, восседающих на двуглавых орлах. На надгробной позднехеттской плите хорошо виден двуглавый орел, взлетающий в небо. На его груди в круге изображение либо солярного знака, либо 8-конечной звезды «Великой Матери».

Нет сомнения, что двуглавый орел был чем-то вроде хеттского государственного символа, имеющего религиозное происхождение, связанного с воскрешением, возрождением, восстановлением, как это видно из имеющихся религиозных текстов. Символ этот оставил глубокий след в сознании народов, обитавших в Малой Азии не только в доантичной древности и античности, но и в первом тысячелетии по Р.Х. Недаром, перенеся столицу Римской империи на берега Босфора, Константин Великий сменил одноглавого римского орла на двуглавого византийского. Этот византийский орел, позаимствованный (позаимстовавнный ли?) позднее Московской Русью, восходит к хеттской культуре{146}. Надо признать, что все доморощенные толкования его символизма («смотрит одной головой на запад, а другой на восток») — не более чем жалкий лепет, не имеющий никакого отношения к сакральной загадке, насчитывающей уже почти четыре тысячи лет. А впервые в истории человечества символ двуглавого орла встречается в вавилонском городе Сирпурле, где он изображался на знамени. Видимо, именно этот город можно считать исходным пунктом странствий Магога, Мосоха и Фувала после вавилонского смешения языков.

Еще одной загадкой хеттской цивилизации является полное отсутствие царских погребений. Все окружающие народы придавали огромное значение посмертной участи своих правителей. Египтяне строили для фараонов гигантские пирамиды. Для крито-микенской цивилизации характерны роскошные, набитые золотом купольные гробницы царей. Да и впоследствии, в той же Малой Азии было достаточно примеров заботы о царских останках. Чего стоит только гробница царя Мавзола, давшая имя мавзолею на Красной площади. А вот у хеттов не нашли ни одной царской могилы. Ученые тешат себя мыслью, что некрополь хеттских царей еще не отыскан. И напрасно тешат. Вожди хеттов были яфетидами («индоевропейцами»). Их трупы кремировали.

До появления хеттов индоевропейский (яфетический) ритуал сожжения умершего царя в Анатолии не встречался. Сохранилось подробное хеттское описание этого обряда и ритуальная песня, которая и по основному содержанию, и по форме возводится к древней индоевропейской традиции:

Не только самое представление о загробном мире как пастбище, где пасутся домашние животные, приносимые в жертву и сжигаемые при погребении царя, но и название этого пастбища (хеттское uellu, родственное греческому названию Елисейских полей и имени восточнославянского «скотьего бога» Велеса — покровителя загробной жизни) возводится к общеиндоевропейскому{147}.

Однако вернемся к истории. Как это часто бывает, накануне своей гибели Новохеттское царство находилось на вершине могущества. Давний враг — Митанни — лежал в руинах. Война с Египтом закончилась миром и установлением твердых границ. Вавилон деградировал и не мог быть серьезным соперником.

Но ближневосточный политический горизонт не был безоблачен.

Раздел «сфер влияния» и «вечный мир» между Египтом и Новохеттским царством были вызваны, не в последнюю очередь, объединением в это время ассирийских городов-государств в единое царство, которое тут же заявило о себе как о жестоком агрессоре. При царе Ададнерари (1307–1275 гг. до Р.Х.) в очередной раз была разбита дряхлая Вавилония, его сын, Салманасар I (1274–1245 гг. до Р.Х.) окончательно уничтожил государство Митанни, обозначив основное направление ассирийской экспансии на запад — против Египта и хеттов.

Для ассирийцев была характерна бессмысленная жестокость: захватив в плен около 14 000 митаннийских воинов, Салманасар приказал их всех ослепить. Во время войн ассирийцы разрушали города, убивали или калечили пленных, грабили захваченные территории. В рабство почти не угоняли — ассирийские торговцы-семиты в рабах для крупных государственных строек не нуждались, их интересовал контроль над торговыми путями и обогащение за счет прямого грабежа.

Наследник Салманасара, царь Тукульти-Нинурте I (1244–1208 гг. до Р.Х.) осмелился напасть на территорию Хеттского царства, захватив при этом около 29 000 пленных. Так началось многовековое противостояние хеттского народа против Ассирии.

Однако беда пришла не с востока.

На западе, где берега Эгейского моря и Геллеспонта{148} долгое время населяли родственные хеттам пеласги, с середины II тысячелетия до Р.Х. началась борьба последних с пришлыми племенами ахейцев за «жизненное пространство». В этой борьбе, по словам Геродота, называвшего пеласгов также и ионийцами (что отнюдь не ставит между ними знак равенства), победили пришельцы{149}. Ахейцы изгнали пеласгов, которые были вынуждены бежать на север и запад Балкан, на острова Эгейского моря (прежде всего, Эвбею, Лесбос и Лемнос, последний оставался местом компактного проживания пеласгов до времен греко-персидских войн), Крит (откуда они совершали затем набеги на Египет и Ханаан), в западную Анатолию{150}, в северную Италию. Дионисий Галикарнасский считал, что именно пеласги построили в Италии города, занятые впоследствии этрусками, и дали толчок развитию этрусской культуры.

Часть пеласгов, переселившаяся на северо-восток Балканского полуострова, соединилась со своими единоплеменниками, жившими на Геллеспонте. Впоследствии они стали известны как фракийцы, принимали участие в Троянской войне на стороне Трои, частично переселились в Малую Азию, но большей частью отсиделись от многочисленных врагов в Родопских и прочих балканских горах, создали на протяжении многих веков несколько государств, из которых самые известные — Одрисское царство (самое крупное в Европе в V веке до Р.Х.) и Дакия (знакомое многим по голливудскому фильму «Даки»), воевавшая с Римской империей. Фракийцами были известный по греческим мифам певец Орфей, спустившийся в Аид за своей возлюбленной Эвридикой и вождь восстания гладиаторов Спартак. В конце первого тысячелетия до Р.Х. - первом тысячелетии по Р.Х. фракийцы неоднократно соединялись с родственными племенами скифов, славян и болгар. Считались во времена Геродота вторым по численности народом на планете{151}.

Поселившиеся в Малой Азии фракийцы «превратились» со временем во фригийцев, создавших государство Фригия, самым известным правителем которой был мифический царь Мидас (прикосновением руки превращавший все в золото). Со временем неисповедимыми историческими путями часть фригийцев переселилась в Галлию (Францию) и две с половиной тысячи лет спустя именно фригийский колпак стал символом Великой Французской революции 1789 года.