Читать онлайн «Советские танковые армии в бою». Страница 10

Маршал Советского Союза К.С. Москаленко, вспоминая о событиях того времени, писал: «Главным результатом контрудара 1-й танковой армии было то, что враг, намеревавшийся без задержки переправиться через Дон и с ходу овладеть Сталинградом, не достиг этой цели. Был сорван также план окружения и уничтожения 62-й и 1-й танковой армий… Вместо наступления немецко-фашистским войскам пришлось перейти к обороне. Более того, их коммуникации были перерезаны, а сами они, понеся огромные потери, оказались перед угрозой окружения»[49]. Он также отмечал, что решение о нанесении контрудара силами двух танковых армий, еще не закончивших формирование и не получивших всех предназначенных для них средств усиления, было оправданным. «…Не может быть и речи об ошибочности принятого в то время решения, – пишет Москаленко. – Тем же, кто видит лишь неготовность к контрудару, хотелось бы напомнить, что эта сторона дела была хорошо известна и принимавшим решение, и выполнявшим его»[50].

С мнением К.С. Москаленко был полностью согласен маршал А.М. Василевский: «Будучи одним из наиболее ответственных инициаторов этого события, лицом, которое вело все переговоры с Верховным Главнокомандующим по этому вопросу, а также непосредственным очевидцем всей серьезности создавшейся обстановки, я считал и считаю, что решение на проведение контрудара даже далеко не полностью готовой к боевым действиям 1-й танковой армии в тех условиях было единственно правильным и что оно, как показал дальнейший ход событий, с учетом контрудара столь же неготовой 4-й танковой армии, в значительной степени себя оправдало. Необходимость контрудара наличными силами 1-й танковой армии вызывалась тем, что противник, прорвав оборону правофланговых дивизий 62-й армии и окружив здесь две наши стрелковые дивизии и танковую бригаду, выходом крупных сил в район Верхнебузиновка, Сухановский создал непосредственную и серьезную угрозу не только переправам через Дон, но и всем войскам 62-й и левого фланга 64-й армий, оборонявшимся в большой излучине Дона. Для ликвидации этой серьезной опасности, нависшей над войсками 62-й армии, требовались немедленные контрмеры. Других войск, кроме 1-й и 4-й танковых армий, не было… Последующие события показали, что благодаря активным действиям и упорному сопротивлению войск Сталинградского фронта в целом главная группировка войск немецкой армии, вместо захвата Сталинграда с ходу, вынуждена была втянуться в затяжные бои на восточном берегу Дона. В связи с этой задержкой в наступлении 6-й немецкой армии немецко-фашистскому командованию пришлось повернуть свою 4-ю танковую армию с кавказского на сталинградское направление»[51].

Итак, в целом непосредственные участники событий того времени достаточно высоко оценивают результаты контрудара войск Сталинградского фронта. В то же время они не отрицают того, что не удалось разгромить вражескую группировку, рвавшуюся к Калачу. Основными причинами этого являлись: превосходство противника в силах и средствах; абсолютное господство его авиации в воздухе; отсутствие тесного взаимодействия между танками, пехотой и артиллерией, а также надежного авиационного прикрытия; недостаток артиллерии для борьбы с противотанковыми средствами врага; быстрое и резкое изменение обстановки и несвоевременное реагирование на это командующего Сталинградским фронтом; переход в наступление танковых армий в разное время и не всеми силами; действия танковых корпусов изолированно друг от друга; отвлечение части сил 1-й танковой армии для ликвидации угрозы Калачу с юго-запада; медлительность командиров танковых частей и соединений в выполнении боевых приказов; слабая организация разведки противника и местности и др.

Третья танковая армия была сформирована второй по счету после 5-й танковой армии. Начало формированию 3-й танковой армии положила директива № 994022 от 25 мая 1942 г., подписанная И.В. Сталиным и генералом А.М. Василевским. В директиве говорилось:

«Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Сформировать 3-ю танковую армию в составе 12-го и 15-го танковых корпусов, 164-й отд. танковой бригады, 154-й стр. дивизии, одного лап РГК пушек УСВ, одного гвардейского минометного полка смешанного типа в составе двух дивизионов М-8 и одного дивизиона М-13, одного зенитного дивизиона. Дислокация управления 3-й танковой армии – г. Тула»[52].

По директиве № 170411 Ставки ВГК от 26 мая из состава 58-й армии в распоряжение командующего 3-й танковой армией передавались управление этой армии и 154-я стрелковая дивизия[53]. Одновременно директивой № 994023 был установлен следующий состав управления 3-й танковой армии: полевое управление; военная прокуратура; военный трибунал; отдельная рота охраны; отдельная штабная авторота; отдельная рота Особого отдела НКВД; отдельный батальон связи; отделение полевой связи наркомата связи; военно-почтовая база; полевая почтовая станция; полевое отделение Госбанка; военторг; управление полевой армейской базы; отдельная рота по обслуживанию армейской базы; полевые армейские артиллерийский склад, два склада ГСМ, военно-технический, интендантский и санитарный склады, склад автобронетанкового имущества; армейский ремонтно-восстановительный батальон; три подвижные ремонтные базы; две эвакотракторные роты; управление сборного пункта аварийных машин; армейские артиллерийская ремонтная мастерская и мастерская по ремонту средств связи; полевой подвижный госпиталь; автосанитарная рота; подвижная санитарная эпидемическая лаборатория; два полевых прачечных отряда; три автотранспортных батальона[54].

В Тульском лагере предписывалось сосредоточить 154-ю стрелковую дивизию, в районе Ново-Тульск, Ясная Поляна – 12-й танковый корпус и 164-ю танковую бригаду, в районе восточнее Тулы – 15-й танковый корпус, в Туле – 1172-й легкий артиллерийский полк РГК, 62-й гвардейский минометный полк и отдельный зенитный артиллерийский дивизион[55].

Командующим 3-й танковой армией, находившейся в резерве Ставки ВГК, был назначен генерал-лейтенант П.Л. Романенко, освобожденный от должности командующего 17-й армией (см. приложение № 3). Он, в отличие от генерала К.С. Москаленко, командовавшего 1-й танковой армией, имел опыт управления механизированными войсками. До начала войны Романенко командовал механизированной бригадой и корпусом. Он был убежденным сторонником идеи массированного применения танков в современной войне, которую отстаивал в декабре 1940 г. на совещании высшего комсостава.

Командующий 3-й танковой армией генерал П.Л. Романенко

15 августа директивой № 17057 °Cтавки ВГК генерал Романенко одновременно был назначен и заместителем командующего войсками Западного фронта и на него возлагалось руководство операциями 16-й, 61-й и 3-й танковой армий[56]. Штаб армии 26 мая возглавил полковник М.И. Зинькович, освобожденный от должности заместителя командующего 17-й армией по автобронетанковым войскам. Заместителем командующего 3-й танковой армией 15 августа стал генерал-майор Черняховский, освобожденный от обязанностей начальника управления военно-учебных заведений Главного автобронетанкового управления.

В соответствии с директивой № 994092 Ставки ВГК от 3 июля состав 3-й танковой армии был несколько изменен: вместо 164-й танковой бригады она получила 179-ю отдельную танковую бригаду. Этой же директивой приказывалось перебросить танковые части армии по железной дороге в район Ефремова, а мотострелковые бригады и тыловые части, имеющие автотранспорт, должны были следовать своим ходом[57]. Однако уже 6 июля директивой № 994096 район переброски армии был изменен: вместо Ефремова в район станции Выползово, Чернь[58].

На основании директивы № 103512 Ставки ВГК от 25 июля в состав 3-й танковой армии из Московской зоны обороны дополнительно передавались 119-я и 264-я стрелковые дивизии[59]. 26 июля по распоряжению Ставки ВГК из армии в состав Брянского фронта были переданы 86-я и 96-я танковые бригады[60].

К 1 августа 1942 г. в состав 3-й танковой армии входили три стрелковые дивизии, два танковых корпуса, отдельная танковая бригада, отдельный мотоциклетный батальон, истребительно-противотанковый артиллерийский, гвардейский минометный полки, отдельный зенитный артиллерийский дивизион и инженерный батальон (см. таблицу № 2).

Таблица № 2

Боевой состав 3-й танковой армии на 1 августа 1942 г.[61]

Эти сведения расходятся с данными Д.В. Шеина, который не указывает 119-ю стрелковую дивизию, но говорит о 8-м отдельном мотоциклетном полке.

В исторической литературе встречаются и другие данные. Например, в труде «Советские танковые войска 1941–1945. Военно-исторический очерк» приводится следующий состав армии к середине августа 1942 г.: 12, 3 и 15-й танковые корпуса, 1-я гвардейская мотострелковая дивизия, 179-я отдельная танковая бригада, два артиллерийских полка.