Читать онлайн «Казачество. История вольной Руси». Страница 91

Да и что уж говорить об отношениях между разными ветвями Православия, если казаки всегда умели ладить даже с иноверцами и инородцами? На Кавказе в самый разгар войны куначились с горцами. Нередко и принимали инородцев в свою среду. На Урале в XVIII в. если казаками желали стать пленные, они обязаны были креститься, но если татары, башкиры, калмыки переходили к казакам добровольно, они могли оставаться в своей вере. В Забайкальское Войско, как уже отмечалось, вошли целыми полками язычники-эвенки и буддисты-буряты. Были даже ламы-казаки — установился порядок, что на время сборов их отпускали из дацанов, а потом они возвращались к монашеской жизни. На Тереке в Бороздинской были поселены казанские татары и тавлинцы, сохранившие мусульиманскую веру. Мусульмане-башкиры вошли в Оренбургское и Уральское Войска, буддисты-калмыки — в Астраханское, Донское, Уральское.

И казаки-христиане воспринимали их как своих собратьев. В чем, кстати, тоже проявлялась психология «воинов Христовых». Не дело воина обсуждать то, что решено Свыше. Если Господь по своим неисповедимым путям допускает, что кто-то верит иначе, то нужно ли и можно ли спорить с таким положением? Однако при этом не возникало и ничего похожего на экуменизм. Никогда казаки не вели дискуссий о «точках соприкосновения» религий, о возможностях их «сближения». Уважали чужие традиции, но и свои блюли. У них — свое, у нас — свое, а государство-то общее, поэтому и общей службе разница верований не мешает.

Православие было не просто верой, а фундаментом всей казачьей жизни. Как и у каждого на Руси, у казака с Церковью было связано и рождение, и крещение, и венчание, и погребение. И весь хозяйственный год был связан с церковным — после Троицы косить сено, после Рождества Богородицы убирать виноград и т. п. Но были и свои, казачьи традиции, свои почитаемые чудотворные иконы — Аксайской Божьей Матери, избавившей Дон от холеры, Урюпинской Божьей Матери, Ахтырской Божьей Матери, Табынской Божьей Матери и др. Были свои специфические обычаи. Например, церковный обряд проводов на службу. И благодарственный молебен по возвращении со службы. Сохранялся и обычай войсковых кругов. На них уже не выбирали атаманов, не принимали никаких решений, а круги стали просто общими праздниками всего Войска. Выносились все регалии, знамена, наказной атаман и члены правления шествовали к войсковому собору, где служилась торжественная служба. Устраивался парад, угощение…

Существовали праздники, считавшиеся своими, казачьими. Покров Пресвятой Богородицы (в память взятия Казани), день Казанской Божьей Матери — защитницы России (в память освобождения Москвы от поляков), праздновался и День казачки или День матери (он приходился на Введение Богородицы во храм). Были особые дни поминовения предков. Например, на Дону — Войсковая панихида, которая служилась в субботу, предшествующую дню Покрова Пресвятой Богородицы, и сопровождалась выступлениями певческих хоров, воинскими состязаниями, трапезой. А престольный праздник станичной церкви был и праздником станицы. На майдане накрывали столы, прездновали и в домах. Это тоже сопровождалось песнями, плясками, джигитовками. И гуляли по три дня!

Правда, с некоторыми обычаями Церковь пыталась бороться (так же, как и войсковое начальство) — скажем, с кулачными боями, а на Кубани и Тереке — с пальбой в воздух на свадьбах и праздниках, «вследствие чего не проходит года, чтобы не ранили или даже не убили человека». Но такая борьба особых результатов не приносила, своих традиций казаки держались строго. Повсеместно сохранялись и те же кулачные бои, на Масленицу — взятие снежных крепостей, особенно пышно оно разыгрывалось в Оренбуржье, с маскарадными ряжеными, специальными «воеводами». А у гребенских староверов сохранялись и вообще архаичные обряды. Скажем, на Троицу — «пускание кораблей». Такие «корабли» делались сообща, украшались цветами, лентами, на них сажали стилизованные куклы «казака» и «казачки», торжественно, всей станицей несли к Тереку и пускали на воду. После чего «корабль» требовалось потопить выстрелами, и начиналось всеобщее гулянье с плясками, песнями. У гребенцов сохранилась из неведомых глубин времени и особая форма казачьего «причастия» — прикусить кончик собственной бороды. И современники-офицеры с удивлением отмечали, что в любой момент, взяв в рот бороду и считая себя причастившимися, гребенские казаки «на явную смерть идут без размышления» [23].

Остановка ермоловского наступления на Кавказ, отвлечение войск против Персии и Турции имели катастрофические последствия. Мюридизм получил передышку, набрал силу. И снова посыпались трагические донесения. Кабардинцы уничтожили казачий хутор, 20 защитников во главе с зауряд-хорунжим Федотовым пали в бою, 6 мирных жителей зарезаны, 17 угнаны в рабство… чеченский набег на казачьи станицы… уничтожен пост у Червленной… банда Джембулата прорвалась к Баталпашинской, сожгла Незлобную, погибло 370 жителей [201]… Приходилось возобновлять активные действия. Черноморский атаман Безкровный одержал ряд побед за Кубанью, построил укрепление Шебш, но получил тяжелую рану в рукопашной и оставил службу. Удалось замирить карачаевцев. В 1829 г. состоялась даже первая научная экспедиция на Эльбрус. Прикрывали ее 600 солдат и 400 казаков, а на восхождение пошли 6 ученых, 20 казаков и проводник-кабардинец Киляр. Так что и первыми русскими альпинистами стали казаки.

Однако Кази-Мухаммед взбунтовал всю Чечню. В ноябре 1831 г. чеченцы ворвались в Кизляр и разграбили его, угнав горожан в горы. Затем атаковали Бурную и Внезапную. Были отбиты, но разорили окрестности. Это переполнило чашу терпения, против имама были брошены крупные силы. Несколько раз били его отряды, загнали в аул Гимры и в августе 1832 г. взяли его штурмом. В рубке погибли Кази-Мухаммед и все его мюриды. Спасся только один — прикинувшийся мертвым раненный Шамиль. В восточной части Кавказа настало затишье, но оно было кажущимся. У Кази-Мухаммеда нашелся преемник Гамзат-бек. Который, не трогая пока русских, принялся покорять горские народы, сохранявшие лояльность к России. Коварно умертвил аварских князей, и в отместку за это был убит сам. Его место занял Шамиль — не только фанатичный имам, но и талантливый организатор. Разослал своих наместников-наибов по всему Кавказу, наладил связи. С середины 1830-х закипело повсюду — на Кубани, в Кабарде, Чечне, Дагестане.

Россия наращивала силы на Кавказе. Для централизации и лучшего руководства в 1832 г. все казаки Кавказской линии, кроме черноморских, были объединены в Кавказское линейное Войско, в которое вошли полки — Кавказский, Кубанский, Хоперский, Волгский, Моздокский, Гребенской, Кизлярский (вобравший в себя Терско-Семейное и Терско-Кизлярское Войска). Первым наказным атаманом Войска стал генерал-майор П.С. Верзилин. Позже полки были преобразованы в бригады, выставлявшие по несколько полков — например, 1-й Хоперский, 2-й Хоперский и т. д. Кавказский корпус развертывался в армию, в него переводились новые дивизии. Но это вело только к большим потерям. Солдаты и офицеры свежих частей не имели нужной выучки, посты вырезались и похищались. А в густые войсковые колонны горские пули летели без промаха. И не хватало того, чем выигрывал Ермолов — планомерности и систематичности. Операции предпринимались разрозненно, в ответ на действия противника, и решающего успеха не приносили.

В оружии и деньгах горцы недостатка не испытывали, их щедро обеспечивала Турция и ее покровители, Англия и Франция. Чтобы перекрыть этот поток, на Кавказ был возвращен помощник Ермолова А.А. Вельяминов, под его руководством стала строиться Черноморская береговая линия от Анапы до Сухуми. Первый десант высадился в 1830 г. у Гагр, второй в Геленджикской бухте. Были основаны укрепления Новороссийское, Новотроицкое, Михайловское, Вельяминовское (Туапсе), Лазаревское, Головинское, Навагинское (Сочи), Св. Духа. Но этот край был тогда отнюдь не курортным. Маленькие укрепления простреливались с гор, с внешним миром были связаны только по морю. Побережье было болотистым, свирепствовала малярия. Бывало, что гарнизоны вымирали за год. Но солдаты вырубали лес, брали берега под контроль. В десантных операциях, строительстве, связи с постами, пресечении провоза оружия участвовали Черноморский флот и Азовское Казачье Войско. В нем было сформировано 10 команд по 20 казаков (позже число команд дошло до 26), они патрулировали на специально построенных баркасах, которые базировались на Сухумской и Константиновской станциях [117]. Наши моряки, солдаты и казаки неоднократно захватывали суда со смертоносной контрабандой. В марте 1835 г. две шхуны и целый склад оружия были с боем уничтожены у Новороссийска, в 1836 г. там же конфисковали английское судно «Виксен» с грузом винтовок.