Читать онлайн «История России. Факторный анализ. Том 1. С древнейших времен до Великой Смуты». Страница 27

Процесс постепенного подчинения славянских племен русами очень скупо отражен в источниках. Вероятно, Рюрик построил укрепленное Рюриково городище на острове посреди Волхова; это городище вместе с возникшим позднее «Новым городом» («Новгородом») скандинавы называли Холмгард («Островная крепость»).[472] Никоновская летопись сообщает, что в 864 году славяне восстали против Рюрика, но варягам удалось подавить восстание.[473] Преемник Рюрика Хельги (Олег), присоединив к своей варяжской дружине воинов из славян и чуди, спустился вниз по Днепру и в 882 году овладел Киевом. «И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: „Да будет это мать городам русским“. И были у него варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся русью…»[474] Таким образом, с этого времени «русью» стали называться все дружинники варяжских конунгов, независимо от происхождения; прежде же дружина – это были варяги (давшие клятву верности «варинги»).[475]

«Тот Олег начал ставить города и установил дани словенам, и кривичам, и мери, – продолжает летопись. – В год 6391 (883). Начал Олег воевать против древлян и, покорив их, брал дань с них по черной кунице. В год 6392 (884). Пошел Олег на северян, и победил северян, и возложил на них легкую дань, и не велел им платить дань хазарам… В год 6393 (885). Послал (Олег) к радимичам, спрашивая: „Кому даете дань?“. Они же ответили: „Хазарам“. И сказал им Олег: „Не давайте хазарам, но платите мне“. И дали Олегу по щелягу, как и хазарам давали. И властвовал Олег над полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами воевал».[476]

Однако для многих варяжских вождей главной целью было не покорение страны славян, а походы на Константинополь. Едва «сев» в Новгороде, Рюрик послал в набег на византийскую столицу своих «бояр» Аскольда и Дира. Хронист Иоанн Дьакон писал, что «в это время народ норманнов на трёхстах шестидесяти кораблях осмелился приблизиться к Константинополю. Но так как они никоим образом не могли нанести ущерб неприступному городу, они дерзко опустошили окрестности, перебив там большое количество народу, и так с триумфом возвратились восвояси».[477] В 907 году Олег возглавил огромный флот – как говорит летопись, две тысячи кораблей с сорока воинами на каждом.[478] Основную массу этого войска, очевидно, составляли не киевские русы, а норманны, пришедшие из Скандинавии ради похода на Константинополь: Киевская Русь никогда не была в состоянии выставить 80 тысяч воинов. Это воинство разграбило окрестности византийской столицы, после чего был заключен мирный договор. Летопись приводит этот договор между греками и «русскими», из которого видно, что это были за «русские»: «Мы от рода русского – Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид – посланные от Олега, великого князя русского…»[479] Договор обеспечивал сбыт славянской дани: он давал русским купцам право беспошлинной торговли в Константинополе и гарантировал сохранность их товаров – в том числе гарантировал розыск бежавших рабов.[480]

Составлявшие основную часть Олегова войска скандинавы не удовлетворились взятой с греков контрибуцией и отправились за добычей на Каспий. В 913 году пятьсот дракаров прошли через Дон и Волгу в Каспийское море, и викинги разграбили берега Ирана. Однако на обратном пути норманны и русы подверглись нападению гвардии хазарского кагана – и были почти полностью истреблены.[481]

Походы русов проходили при мощной поддержке скандинавов – они были продолжением норманнской экспансии, той мощной волны завоеваний, которая была вызвана изобретением дракара. Если верить летописи, Олег умер в 913 году, и ему наследовал сын Рюрика Игорь (Ингвар). В 941 году норманны и русы снова пытались атаковать Константинополь; они были отражены «греческим огнем», сжегшим сотни кораблей. «Будто молнию небесную, – говорили уцелевшие русы, – имеют у себя греки и, пуская ее, пожгли нас; оттого и не одолели их».[482] Повторный поход завершился мирным договором 944 года; в нем упомянуты 52 варяжских имени и лишь два – славянских.[483] После начала переговоров о мире принимавшие участие в походе норманны снова ушли в набег на Каспий – и по большей части погибли в боях в Азербайджане.[484] Следующий большой поход норманнов и русов на восток начался в 965 году. Благодаря союзу с тюрками и печенегами сыну Игоря Святославу удалось нанести тяжелое поражение хазарам, разграбить их столицу Итиль и захватить западные хазарские крепости, Тмуторокань и Саркел (Белую Вежу).[485] Затем викинги попытались завоевать Болгарию. Летопись сохранила слова Святослава, вполне характеризующие образ мыслей бродячего конунга: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы».[486]

Однако на Дунае – так же, как в Западной Европе – норманнам пришлось встретиться с превосходящим противником – с тяжелой рыцарской кавалерией. Лев Диакон пишет, что в битве при Доростоле скифы (так он называет норманнов и русов) сражались с присущей им яростью, но не могли противостоять панцирной коннице византийцев. «Завязалась горячая битва, и скифы не выдержали натиска конной фаланги… [Ромеи] преследовали их до самой стены, и они бесславно погибали. Сам Сфендослав, израненный стрелами, потерявший много крови, едва не попал в плен; его спасло лишь наступление ночи. Говорят, что в этой битве полегло пятнадцать тысяч пятьсот скифов, [на поле сражения] подобрали двадцать тысяч щитов и очень много мечей».[487]

Битва при Доростоле (971 г.) означала конец экспансии викингов на Востоке. После смерти Святослава, убитого печенегами на пути в Киев, киевским князем стал его сын Владимир. Владимир окончательно подчинил славянские племена – в том числе северян и вятичей, которые дольше всех хранили верность хазарам и сопротивлялись наступлению русов. Но сын Святослава уже не ходил в дальние походы на Константинополь или на Итиль. Главным делом Владимира стала организация Киевского княжества – продолжение и завершение социального синтеза, который начался с «призвания» славянами Рюрика.

Диффузионистская теория утверждает, что после завоевания начинается период социального синтеза – период, когда завоеватели стремятся наладить эксплуатацию покоренного населения и перенимают его управленческие традиции, в том числе систему сбора налогов. При этом часто перенимается и самодержавие, которое во многих обществах является элементом системы управления.

Киевская Русь вобрала в себя обширные территории Хазарского каганата и стала его политическим наследником. Как видно из летописи, русы заимствовали хазарскую систему сбора дани: по щелягу (дирхему) или по куньему меху со двора.[488] Методы сбора дани: постройка укреплений с гарнизонами воинов – были аналогичны хазарским. Эта система подразумевала дальнейшую реализацию мехов на заморских рынках – и она предопределила схожую с Хазарией социально-экономическую систему Киевской Руси. На Руси – в отличие от Нормандии – дружинники не получали земельных владений-бенефициев; как в Хазарии, они стояли гарнизонами в крепостях или объезжали страну вместе с князем, собирали дань и отправляли ее в столицу. Из Киева товары шли за границу и обменивались на деньги, которые князья передавали дружинникам. Княжеская дружина на Руси была аналогом гвардии Хазарского кагана, и сами князья – во всяком случае, некоторые из них – именовали себя каганами. Святослав даже внешне копировал тюркских вождей: он носил такую же прическу, длинный чуб на выбритой голове.[489] Как известно, хазарский каган был самодержавным монархом, и присвоение этого титула киевскими князьями было выражением самодержавных претензий.

У хазар были заимствованы и некоторые военные традиции Киевской Руси. В процессе социального синтеза новые завоеватели обычно стремятся привлечь на свою сторону часть воинов покоренного народа – тех, кто согласится служить новым господам. После завоевания западной Хазарии в состав военного сословия Руси вошли некоторые кочевые племена, преимущественно из тюрок-гузов – их называли также торками. При хазарах наемные торки стояли гарнизонами в городах каганата, в частности, в Саркеле; когда русы овладели Саркелом, торки сохранили свое положение. Они принимали участие в походах русов: когда в 985 году Владимир пошел на Булгар, русы, как обычно, плыли в лодиях по реке, а торкская конница двигалась берегом.[490] В XI веке основная часть торков кочевала в причерноморских степях; обычно они выступали союзниками русов, но иногда отказывались подчиняться и вступали в столкновения. Когда в степи пришли половцы, торки потерпели поражение и искали покровительства у русских князей; в 1080-х годах им были предоставлены земли по реке Роси, и они вместе с осколками других кочевых племен образовали объединение «черных клобуков», защищавшее Киев от нападений половцев.[491] Со времен Святослава тюрки и русы часто сражались вместе, и, вероятно, по примеру знатных тюркских баев старшие члены русской дружины стали называться «боярами».[492]