Читать онлайн «История Византийской Империи. Том 3». Страница 4

Василий подготовил решительный удар Варде с большим искусством и осторожностью. Ему нужно было найти союзников и друзей среди высших лиц, чтобы чрез них постепенно действовать на императора, который во всяком случае привык видеть в своем дяде такого государственного деятеля, за которым можно было не опасаться личной ответственности. Зять Варды, логофет дрома Симватий, вошел в соглашение с Василием насчет замышляемого переворота. Именно Василий внушил ему мысль, что в случае устранения от дел кесаря он может получить его сан и звание, так как царь вполне к нему расположен в только ждет благоприятного случая, как бы отделаться от своего дяди. Реальное положение дела хорошо изображается автором жизни Василия в рассказе о смерти Варды во время похода против критских арабов, когда пущены были в ход все нити интриги, хорошо подготовленной сторонниками паракимомена Василия. Когда византийский отряд раскинулся лагерем на реке Мэандр в фракисийской феме, случилось, что царская палатка оказалась раскинутой на низменном месте, между тем как кесарская — на возвышенном и отовсюду видном. Недоброжелатели кесаря воспользовались и этим, может быть случайным, обстоятельством, чтобы доказать его беспредельное честолюбие и желание оскорбить царя явным к нему пренебрежением. «Поверив этим наветам, царь склоняет дух к наговорам против него и принимает участие в обсуждении средств к его низвержению, ибо явно он не мог ни сказать чего-либо против кесаря, ни принять какое-либо враждебное против него решение, так как, с одной стороны, он пользовался почти равной с ним честью и участвовал в царской власти, с другой — не боялся его друзей и приверженцев. Он хорошо знал, что все архонты и стратиги более преданы и расположены к нему, а не к царю и что по его мановению направляются все дела и в особенности зависят от сына его, анфипата и патрикия Антигона, тогдашнего доместика царских схол». Вообще царь имел многих, разделявших его взгляд и готовых принять на себя убиение кесаря (7). Когда в числе заговорщиков против Варды оказался и тесть его Симватий, тогда колебания царя прекратились и он вполне вошел в планы паракимомена. Считалось опасным покуситься на жизнь Варды в столице, где можно было вызвать военное возмущение. Таким образом в 866 г. быстро составлен план военного похода в Крит, предпринятого, по-видимому, лишь с той целью, чтобы удалить Варду из той обстановки, которая была ему так близка и в которой он имел так много друзей и приверженцев.

Барде предстояло принять личное участие в походе, которым заговорщики и воспользовались для осуществления своих замыслов. Как сказано выше, в апреле 866 г. в лагере при устьях Мэандра произошла кровавая драма на глазах самого царя.

«На заре 21 апреля кесарь по принятому обычаю явился к палатке царя, чтобы вместе обсудить предстоявшие распоряжения. Когда он приблизился, царь, находя это время самым удобным, дает знак патрикию Симватию, чтобы он распорядился приведением в исполнение составленного заранее плана. Он же, выйдя, сделал условный знак, каковым было знамение креста на лице; но заговорщики по малодушию и из страха перед опасным предприятием потеряли присутствие духа и замедлили исполнением составленного решения. Царь оказался в затруднении и, узнав от одного из слуг, что заговорщики перетрусили и откладывают предприятие, действительно требовавшее смелости и мужества, посылает одного из доверенных лиц к Василию, имевшему уже сан патрикия и должность паракимомена, и уведомляет его, полный смятения, что если он не поспешит подкрепить дух тех, которые назначены на исполнение предприятия, и не побудит их немедленно приступить к делу, то неизбежно самому ему угрожает от Барды смерть, «ибо, — говорил Михаил, — невозможно, чтобы он не знал всего, что я замышлял против него, и вы будете настоящими виновниками моего убийства». Узнав об этом и боясь, чтобы не случилось какого несчастия с царем, Василий подкрепляет робких и делает смелыми трусливых и побуждает их к исполнению царской воли. Тогда заговорщики вторглись в царскую палатку, а кесарь, поняв, что дело идет о его жизни, бросился к ногам царя. Убийцы нанесли ему смертельный удар на том же месте» (8). По некоторым данным, не посторонние убийцы, а сам Василий нанес Варде первый удар.

После этого события, открывавшего паракимомену прямой путь к высшей власти, военные предприятия были отложены; император возвратился в столицу, где его, однако, ожидали разнообразные неприятности, вызванные частью трагической смертью Варды и неожиданным оборотом столь популярного предприятия против критских арабов. Не обращая внимания на чувства населения столицы, император по возвращении из похода приобщил к императорской власти Василия, усыновив его и назначив соимператором (26 мая 866 г.). Но происшедший переворот сопровождался смутами. Прежде всего Симватий, жестоко обманутый в своих надеждах на кесарский сан, отказался от должности логофета дрома и испросил назначения его стратигом фракисийской фемы. Здесь он в соглашении с стратегом Опсикия Пигани начал бунт против правительства, порицая возвышение Василия и посылая ему всяческие укоризны. Движение в фемах продолжалось, впрочем, только в летнее время, причем бунтовщики разорили усадьбы и поля константинопольских вельмож и захватили несколько судов. С приближением холодного времени восстание прекратилось, и оба стратига были схвачены и приведены в Константинополь, где их постигло суровое наказание: Симватий сослан в заточение с лишением глаз и одной руки; Пигани также отправлен в ссылку с выколотыми глазами и прорванными ноздрями.

Нам остается сказать о последнем, и самом решительном, шаге, приведшем царя Василия к самостоятельной власти. С точки зрения его жизнеописателя, «божественный голос явно призывал его к царской власти», а царь Михаил «сам острил направленные против него мечи и укреплял руки своих убийц», но фактически подготовленное Василием убийство царя Михаила трудно было оправдать в глазах современников и потомства. Само собой разумеется, трудно было положиться на верность Михаила, который мог с такой же легкостью поднять руку на Василия, с какой он отделался от Варды. Михаил уже начал охладевать к своему товарищу по власти, когда заметил, что он уклоняется от его веселых пиров и начинает серьезней смотреть на свои обязанности. Весьма вероятно, что Василию не было иного выбора, когда обнаружилось, что Михаил имеет намерение передать царскую власть новому своему любимцу, некоему Василикину, которого он вывел в царском парадном одеянии перед собранием сената с целью присоединения его к власти. Таким образом была решена участь Михаила III. Однажды происходило пиршество во дворце св. Маманта, на котором по обычаю царь позволил себе излишества. Присутствовавший здесь Василий решился воспользоваться этим случаем, чтобы освободить себя и империю от этого негодного правителя. Отведя его спать и оставив комнату без охраны и без запоров, Василий ночью провел своих друзей и преданных ему сообщников и впустил их в спальню царя. Бывший здесь постельничий хотел было оказать сопротивление, но его заставили молчать. Михаил пробужден был от сна вследствие поднявшегося шума и поднял руки для защиты, но один из заговорщиков, Иоанн Халдий, отсек ему обе руки, после чего ему нанесены были новые удары, от которых последовала смерть. Это было ночью с 23 на 24 сентября 867 г. Василию предстояло принять меры, чтобы закрепить за собой приобретенное смертью Михаила III положение. В ту же ночь он поспешил, несмотря на сильную морскую бурю, переправиться из предместья св. Маманта в Константинополь, чтобы занять дворец, откуда приказал собраться к нему всем придворным, оставшимся во дворце св. Маманта, и сделал распоряжение о погребении погибшего царя. Михаил погребен без всякой помпы на азиатском берегу Босфора в нынешнем Скутари. На погребении были мать его инокиня Феодора и сестры его, постриженные в монахини и жившие в монастыре Гастрии. Достигнув неограниченной власти в обширной империи, Василий был уже на склоне лет, он имел около 55 лет.

Следя за редкой карьерой Василия, мы должны признать в нем ловкого и искусного человека, который хорошо понимал людей и умел ими пользоваться для своих целей. Если принять во внимание, что он едва ли имел даже первоначальное школьное образование, то личность его должна вырасти перед нами до больших размеров. Несомненно, он обладал твердым и настойчивым характером и далеко не часто встречающимися способностями, которые позволили ему и на высоте власти оказаться не ниже предъявленных к нему его положением задач. Конечно, ему казались дозволенными всякие средства, если ими достигалась цель; с ним опасно было встречаться на одной дороге, состязаться с ним не были в состоянии его современники, перед ним стушевались Варда, Фотий, не говоря о Михаиле. Но за этим царем, запятнавшим себя двумя убийствами из политических целей, числится большая заслуга перед историей. Именно при нем был поставлен вопрос об устоях, на которые должна была опираться империя, и этот вопрос решен был в том смысле, что европейские этнографические элементы должны были получить преобладание перед азиатскими.