Читать онлайн «Великие открытия. Колумб. Васко да Гама. Магеллан.». Страница 22

В конце концов Колумба вызвали в Вальядолид, где находились католические короли. Дорога туда была не близкой, и адмирал воспользовался этим, чтобы поднять свою популярность так же, как по возвращении из первого путешествия. Через встречные города он проезжал в сопровождении процессии, куда входили его спутники, несшие клетки с красавцами-попугаями, и индейцы, обвешанные золотыми украшениями. Бернальдес, видевший всю эту кавалькаду перед выездом из Севильи, писал, что индейские украшения, в частности короны, включали чудовищ с человеческими чертами. Это были, по его словам, изображения сатаны. Во всяком случае, заключал монах, «я полагаю, что таким он им являлся, а они, будучи язычниками, видели в нем повелителя».[46]

В Вальядолиде Колумбу, казалось, удалось вернуть расположение монархов. Хотя золота он привез не столько, сколько ожидали, все же украшения индейцев, к которым он добавил немало самородков, произвели необходимое впечатление. На предложение адмирала направить новые корабли на Эспаньолу было дано согласие, которое, как и при организации первой экспедиции, было далеко не сразу подкреплено практическими шагами. Кроме того, католические короли не собирались выполнять свои старые обязательства перед Колумбом и рассматривать его как единственного руководителя в колониях Нового Света. Без его ведома и вопреки его полномочиям на контроль над Вест-Индией туда были направлены другие экспедиции, о чем Колумб смог узнать позднее. От участия в доходах этих экспедиций он, разумеется, отстранялся.

Подготовка собственной, третьей экспедиции Колумба началась в апреле 1497 г. и затянулась более чем на год. Адмиралу дали не восемь кораблей, как он просил, а шесть. Экспедицию задерживали трудности при наборе экипажей. После того как из Нового Света вернулись больные и изможденные спутники Колумба, было мало энтузиастов, решавшихся добровольно идти по их следам. Приходилось вновь, как в Палосе в 1492 г., частично набирать преступников.

Но дело было, главным образом, не в этом. Снаряжение экспедиции поручили Фонсеке, который не спешил, ссылался на нехватку средств, на то, что деньги придется занимать, возможно, из приданного старшей дочери католических королей, выданной за португальского Мануэла. Фонсека охотно отложил бы экспедицию, если бы не беспокойство, которое вызывала при дворе португальская конкуренция. Было известно, что в середине 1497 г. в Индию вышла флотилия Васко да Гамы. Колумб понимал, что Фердинанд и Изабелла оглядывались на Лиссабон, и не упускал случая напомнить, что португальский двор имеет сведения о каких-то обширных землях к югу от Вест-Индии. Впрочем, и без того Изабелла вновь стала считать, что Колумбу следует поручить экспедицию, когда он верно предсказал дату прибытия из Фландрии австрийской невесты ее сына. Невеста запаздывала к жениху, и никто кроме адмирала, знатока морского дела, не смог сказать, когда вернутся посланные за ней корабли.

Колумб вышел с шестью кораблями из устья Гвадалквивира в открытый океан в конце мая 1498 г. Прежде всего корабли направились к португальской Мадейре, где взяли на борт припасы, затем — к Канарским островам. Удача сопутствовала адмиралу, так как удалось уйти от французских корсаров, охотившихся за испанцами со времени начала итальянских войн. У Канар адмирал разделил свои корабли: три из них с грузами для вест-индских колонистов взяли курс на Антилы, три других под его командованием продолжили путь на юг до островов Зеленого Мыса.

После дозаправки водой и пополнения запасов продовольствия начался переход через Атлантику. С 4 по 13 июля корабли шли, подгоняемые пассатом, на юго-запад, т. е. прямо к бразильским берегам. Но при приближении к экватору экспедиция вступила в полосу штилей и резкого повышения температуры, продвижение почти прекратилось. Испанская флотилия не была достаточно подготовлена к таким условиям, в частности из-за ограниченного опыта плаваний в южных широтах. К тому же с конца 1496 г. Колумб вновь, как в 1492 г., потратил слишком много сил, добиваясь фактически в одиночку разрешения на экспедицию, собирая средства на ее финансирование. Не было возможности выбрать наиболее пригодные корабли, наилучшим образом подготовить грузы. За одиннадцать месяцев до Колумба эту часть Атлантики пересек Васко да Гама, двигаясь с пониженной скоростью. Португальцам, строившим свои корабли по особому заказу, оборудовавшим их под наблюдением моряков с большим опытом экваториальных плаваний, этот маршрут был по плечу. Что касается испанской экспедиции, то, судя по отрывкам из адмиральского судового журнала, приводимым Лас Касасом, она оказалась на грани срыва.

В трюмах от жары стали портиться запасы мяса, перегревались мешки с зерном, лопались бочки с водой и вином, разрывая обручи. Корпуса кораблей кое-где дали течь из-за рассохшейся обшивки. Когда через десяток дней жара спала и вновь задул пассат, Колумб решил больше не рисковать. Курс был изменен, корабли пошли точно на запад, а еще через несколько дней, учитывая сокращение запасов воды, в курс внесли новую поправку, отклонившись к северо-западу, к знакомым Антильским островам. 31 июля 1498 г. Увидели на севере обширный остров, который Колумб назвал Тринидадом (Троицей). Немного спустя на юге также открылась земля: Побережье современной Венесуэлы (т. е. Малой Венеции, как ее Потом окрестили испанцы), устье Ориноко.

Корабли медленно пошли вдоль берегов Тринидада, затем — вдоль залива Пария, куда несут воды многочисленные протоки, составляющие дельту Ориноко. Флотилия не раз останавливалась, чтобы дать отдых экипажам, заняться починкой кораблей, установить контакты с местными индейцами. Вначале адмирал полагал, что открытые им земли представляют собой острова. Но пресная вода в обширном заливе Пария означала, что сюда впадает могучая река, что такой обильный сток вряд ли образуется на небольшом участке суши. К концу путешествия по заливу, как писал Колумб католическим королям, у него сложилось убеждение, что открыта земля «величайших размеров». А обилие пресной воды и благодатный климат свидетельствовали, скорее всего, о близости рая, куда, впрочем, можно было попасть, продолжал Колумб, только благодаря божественному промыслу.

Адмирал пробыл там немногим более двух недель, интересуясь, прежде всего, навигационными особенностями района, составляя общее описание местности в заливе Пария и к западу от него до о. Маргарита (Жемчужина), где индейцы носили украшения из жемчуга. К письму, отправленному вскоре католическим королям, была приложена карта обследованного района. Она была передана — по-видимому, с согласия католических королей, а возможно, по их инициативе — Охеде, участнику второй экспедиции Колумба. В следующем, 1499 г. Охеда получил разрешение на экспедицию в Вест-Индию, к острову Маргарита и далее на запад, откуда он вывез, вопреки привилегиям Колумба, немало жемчуга.[47]

В бортовом журнале адмирала и его письме католическим королям содержался ряд замечаний об индейцах Тринидада и устья Ориноко, об условиях их жизни. Адмирал, как всегда, обратил внимание на внешний облик индейцев (найдя их людьми «хорошего сложения»), на их одежду (из хлопчатобумажных повязок), на их отношение к европейцам. Как сообщал адмирал, почти везде удавалось менять безделушки на золото. Лишь однажды экипаж флагманского корабля был обстрелян из луков: испанцы, чтобы привлечь к себе внимание, стали танцевать, а индейцы нашли их танец воинственным. По словам Колумба, здесь, как и на Больших Антильских островах, у индейцев были вожди — кацики, — а в их подчинении находились знатные люди и простолюдины. Социальную иерархию индейцев адмирал описал в европейских терминах и тем самым одел аборигенов Нового Света в европейские одежды своего времени. Еще в журнале первого путешествия он, помимо кациков, поминал «грандов, которых называют нитаино», т. е. тайно (в значении «привилегированное сословие»). Упоминались также «деревенские сеньоры», идальго и оруженосцы.

Колумб отметил, что влиятельным кацикам подчинялись мелкие вожди, что привилегии знатных лиц выражались в многоженстве, в материальных благах. В письмах испанским казначеям о первом путешествии упоминалось, что кацики могут иметь до 20 жен (надо думать, работающих на них). В устье Ориноко он встречал многовесельные каноэ с кабинами для знатных особ, а дом одного из старейшин, куда пригласили испанцев, отличался крупными размерами. Правда, обстановка в этом доме выдавала склонность к эгалитаризму его хозяев: в нем было полно сидений для всех присутствующих индейцев. Равенство основной массы населения, несмотря на привилегии знати, сказывалось в правах собственности. «Я не смог понять, — писал адмирал еще в 1493 г., — есть ли у них собственность. Мне кажется, что если что-то принадлежит одному, то все имеют право на часть».