Читать онлайн «История России. XX век». Страница 65

В 1920-е гг. в рамках национально-государственных образований проводилась так называемая политика коренизации, которая заключалась в привлечении национальных кадров к государственному управлению. Многие из созданных национальных учреждений не имели ни своего рабочего класса, ни сколько-нибудь значительной интеллигенции. Здесь центральное руководство вынуждено было нарушать принципы «диктатуры пролетариата» в пользу национального равноправия, привлекая к руководству весьма разношерстные элементы. Эта сторона коренизацин положила начало образованию местных элит с присущей им национальной спецификой. Впрочем, центр прилагал немало усилий, чтобы держать этих местных руководителей «в узде», не допуская излишней самостоятельности и беспощадно расправляясь с «национал-уклонистами». Другой аспект коренизации — культурный. Он заключался в определении статуса национальных языков, создании письменности для тех народов, которые ее не имели, строительстве национальных школ, создании собственных литератур, искусства и т.д. Надо отдать должное: государство уделяло очень много внимания помощи отсталым в прошлом народам, выравниванию уровней экономического, социального и культурного развития отдельных наций.

К вопросам национально-государственного строительства тесно примыкает реформирование административно-государственного устройства страны. На необходимость его указывалось еще в период революции. Но только окончание гражданской войны позволило перейти к непосредственному решению этой задачи, которая состояла в том, чтобы от чисто административного перейти к административно-хозяйственному делению государства в соответствии с исторически сложившимися экономическими районами. Работа велась под руководством ВЦИК и Госплана. Переход к нэпу потребовал внести в эту работу необходимый элемент децентрализации, передачи части управленческих функций на места. Национально-государственное строительство и образование СССР внесли коррективы в проект административно-территориальных преобразований. Фактически реформирование началось с 1923 г . путем создания в порядке эксперимента на территории РСФСР Уральской области и в 1924 г . Северо-Кавказского края. Во второй половине 1920-х гг. были образованы еще 6 краев (административные единицы, имеющие внешнюю границу или включающие в себя автономии): Сибирский (1925), Дальневосточный (1926), Средне-Волжский (1928), Нижне-Волжский (1928), Северный (1929), Нижегородский (1929) и 5 областей, не считая национальных образований, к ним приравненных: Ленинградская (1927), Центрально-Черноземная (1928), Московская (1929), Ивановская Промышленная (1929) и Западная (1929). Было упразднено прежнее деление на губернии, уезды и волости. Края и области делились на округа (вскоре ликвидированные), округа — на районы, районы — на сельсоветы. В конце 1920-х г. были выделены отдельно национальные округа (всего 10) и районы.

Поскольку большевистская партия в 1920-е гг. превратилась в особый общественный институт, встроенный в государственный организм, очень многое в развитии советского общества зависело от борьбы в высших эшелонах партийно-государственного руководства и состояния самой партии. Поначалу борьба разворачивалась вокруг «ленинского наследия» и за лидерство в политической и идеологической области. Эта борьба началась еще до смерти Ленина, который, находясь в подмосковных Горках, больной и отстраненный от дел, фактически не имел возможности принимать участия в дискуссиях.

Если Ленина отличали исключительная цельность натуры и всепоглощающая страсть в борьбе за власть, за «диктатуру пролетариата», ради которой он был готов идти на любые жертвы и компромиссы, то его теоретическое наследие, зачастую как раз именно по этой причине, оказалось весьма противоречивым. Всякий мало-мальски способный мыслить коммунист мог черпать из этого наследия подтверждение своих собственных взглядов, что стало весьма распространенным явлением в постоянной «войне цитат» — неотъемлемом спутнике идейной жизни советского общества. Так, защитники внутрипартийной демократии с равным успехом ссылались на Ленина, как и их оппоненты; твердолобые сторонники крутых и решительных мер тоже опирались на Ленина, как и те, кто призывал к осторожности и умеренности, к поиску компромиссов; к Ленину апеллировали как апологеты мировой социалистической революции, так и теоретики «построения социализма в одной, отдельно взятой стране».

В ленинском творческом наследии отчетливо прослеживается несколько «связанных узлов», заметно отличающихся друг от друга. Это, во-первых, его труды, посвященные стратегии и тактике большевиков в революционном движении, имеющие к советской истории опосредованное отношение. Во-вторых, это работы периода «бури и натиска», в которых содержатся общие, нередко утопические, смутные и неопределенные очертания будущего общественного устройства, отражавшие напряженные и лихорадочные усилия большевиков для завоевания власти и ее удержания в условиях острейших социальных и политических столкновений. От той части ленинского наследия берет начало «левый уклон» в ВКП(б) и международном коммунистическом движении, руководимом большевиками. Впрочем, термин «левый» в партийном лексиконе всегда заключался в кавычки, т.е. подразумевалось, что за ним стоит нечто иное, отличное от «генеральной линии» партии, якобы олицетворявшей истинное левое крыло в мировом революционном движении. Наконец, это последние работы Ленина, где, как уже отмечалось, содержится попытка осмыслить опыт, пережитый Россией за несколько лет после революции. Это попытка не образует сколько-нибудь завершенной и стройной концепции. Ленин размышляет о том, какими путями идти к социализму в крестьянской по преимуществу стране, способах «приобщения» крестьянства к социалистическому строительству, выражает тревогу по поводу неправильной организации управления в Советской республике, недовольство тем, как решаются вопросы национально-государственного устройства страны, озабочен растущей бюрократизацией партийно-советских учреждений, выражает сомнения по поводу личных качеств своих ближайших соратников и обеспокоенность в связи с этим судьбой партийного руководства. Мысли Ленина этого времени отрывочны и хаотичны, тем не менее многие из них легли в основу так называемого «правого уклона» в партии и Коминтерне.

Большая часть литературы, посвященной истории 1920-х гг., рассматривает ее исключительно в контексте персональной борьбы за власть. Это — одномерный взгляд. Политическая борьба «наверху» определялась суммой многих обстоятельств, складывавшихся по внутренней и международной жизни от самых низших ее пластов до высших эшелонов руководства. При Ленине оно было более или менее единым, вернее то, что его объединяло, играло более весомую роль, чем расхождения во взглядах. Однако по мере укрепления Советской власти последние стали приобретать все более существенное значение. Если все коммунистические вожди были согласны с тем, что строительство нового общества требует проведения индустриализации, кооперирования, культурной революции, то различия во взглядах касались таких вопросов, как можно или нельзя построить социализм в одной стране, если нельзя, то каким образом удерживать подступы к мировой революции, можно или нет осуществлять «экспорт» революции в другие страны, и если возможно, то какими путями и способами. Сильно расходились точки зрения и по вопросу о темпах и методах строительства социализма, об отношении к отдельным классам и слоям советского общества. Таким образом, дискуссии в ВКП(б) представляли собой причудливое смешение разных и весьма противоречивых идей, одни из которых, едва родившись, отправились «на свалку истории», другие получили жизнь и конкретное воплощение в советской действительности, правда, в сильно отличном от задуманного варианте.

Сущность дискуссий 1920-х гг. проще понять в связи с процессом бюрократизации советского общества и образования его нового правящего слоя — номенклатуры. Предпосылкой этого процесса было превращение РКП(б) в особый политический институт по руководству государством, что, как можно убедиться из ранее сказанного, произошло в предшествующие годы. Однако сложилось противоречие между бюрократическим устройством Советского государства и сохраняющимися элементами внутрипартийной демократии, которое требовалось устранить. Для ограничения последней существовало гораздо больше причин, чем для ее расширения. Проводником номенклатуры стал партийный аппарат, позиции которого усиливались по мере роста партии и ее влияния на управление страной. Все более заметной становилась роль Секретариата и Оргбюро ЦК РКП(б).

Сам по себе термин «номенклатура» обозначал перечень, а в данном контексте — список наиболее важных постов и должностей, кандидатуры на которые предварительно рассматривались и утверждались партийными комитетами. Освобождение с поста также производилось с согласия партийного комитета. Одновременно термин «номенклатура» распространялся на людей, которые данные посты занимали и тем самым превращались в особую социальную группу со своими интересами, образом жизни, идеологией и т.д. В предшествующей истории образования подобных групп в социальной структуре общества не наблюдалось.