Читать онлайн «Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917». Страница 29

Ближайшее окружение молодой семьи уже с ноября 1894 г. начало заселять квартиры третьего этажа Зимнего дворца. 9 февраля 1895 г. Николай II упомянул в дневнике, что они с женой «заехали в Зимний», где «посетили Е.А. Шнейдер, живущую на самом верху». Госпожа Шнейдер учила русскому языку старшую сестру императрицы и саму Александру Федоровну, поэтому ей и предоставили квартиру в Камер-юнгферском коридоре Зимнего дворца.

В зимний сезон 1895 г. император вместе с женой часто бывал у Ксении и Сандро, т. е. великой княгини Ксении Александровны и великого князя Александра Михайловича.

В бесконечной суете дел Николай II и Александра Федоровна время от времени возвращались в свою квартиру на втором этаже Зимнего дворца. 26 апреля 1895 г. они «заехали в Зимний, где окончательно решили все в последних подробностях». Поскольку императрица уже была беременна, то «последние подробности» предусматривали и отделку детской комнаты, распределение служебных комнат под обязательно-традиционный контингент нянь-англичанок.

Когда в мае 1895 г. молодые покинули Петербург, великая княгиня Елизавета Федоровна продолжила следить за ремонтом императорской половины в Зимнем дворце. Как любящая сестра, она периодически отчитывалась перед императорской четой о «ходе работ». 15 июля 1895 г. Николай упомянул в дневнике: «Пили чай с Эллой и долго разговаривали о наших комнатах в Зимнем».

Баронесса С.К. Буксгевден вспоминала: «Императрица была занята проектами реконструкции и оформления Зимнего дворца и Царского Села, которые, как она надеялась, должны были стать ее собственным домом.

Совместно с великой княгиней Елизаветой Федоровной, специально приехавшей из Москвы, молодая императрица намечала те преобразования, которые следовало произвести в старом дворце. Мысль о том, что она создает свое собственное, неповторимое жилище, доставляло ей величайшую радость»[180].

К осени 1895 г. отделочные работы на втором этаже северозападного ризалита Зимнего дворца подошли к концу. Сроки уже поджимали, поскольку в октябре 1895 г. императрица Александра Федоровна должна была родить своего первенца. В это время молодая семья жила в Александровском дворце Царского Села.

5 октября 1895 г. царь записал в дневнике: «Элла переехала к нам из Большого дворца; она ездила в город осматривать наши помещения в Зимнем, которых отделка близится к окончанию». 23 октября 1895 г. великий князь Сергей Александрович упомянул, что великая княгиня Елизавета Федоровна, приехав в Санкт-Петербург, прямо с вокзала отправилась в Зимний дворец «по делам комнат», и констатировал, что они «недурны».[181]

Вскоре после рождения 3 ноября великой княжны Ольги Николаевны в Александровском дворце Царского Села счастливый отец сам «поехал в Зимний, где осмотрел с Эллой наши комнаты, которые почти готовы» (8 ноября 1895 г.). Великая княгиня Елизавета Федоровна очень волновалась, демонстрируя Николаю II результаты своих дизайнерских усилий. Ее муж, великий князь Сергей Александрович, писал тогда своему младшему брату: «… у жены были большие эмоции за осмотр комнат Ники!»[182]

26 ноября 1895 г. в Зимнем дворце состоялось традиционное празднование дня Св. Георгия. После представительской суеты, Николай II впервые «Отдыхал в своих новых и покамест голых комнатах».

Впервые после рождения дочери молодые супруги выехали в Петербург 16 декабря 1895 г. Конечно, они посетили Зимний дворец, где молодая императрица наконец увидела комнаты, в которых ей предстояло прожить 9 лет: «Вернулись в наши комнаты; Аликс их еще не видала, и поэтому мы их осмотрели во всех подробностях». Видимо, в эти «подробности» вошел и осмотр самого настоящего бассейна, сооруженного специально для императора на его половине. Бассейнов в Зимнем дворце еще не было.

Окончательно молодая семья переехала в Зимний дворец 30 декабря 1895 г.: «Со станции в Питере поехали прямо в Зимний в наши новые комнаты. В библиотеке отслужили молебен, все комнаты, наши и детские, были окроплены. После двухчасовой работы я устроился, и все вещи расставил на места, им соответствующие. Мама и Ксения посетили нас. Много читал. Обедали вдвоем. Вечером еще читал. С удовольствием купался в своей чудесной писсине»[183].

Для молодых это было настоящее новоселье. Особенно довольна была Александра Федоровна, скованно чувствовавшая себя в доме свекрови – в Аничковом дворце. 31 декабря 1895 г. царь записал в дневнике: «Оба спали прекрасно на новоселье. Солнце прелестно освещало мой кабинет, пока я утром занимался. В 11 час. поехали в Аничков к обедне; странно себя чувствовать там гостями! После завтрака сошли в наши старые комнаты и выбрали все картины и фотографии и последние вещи, какие еще оставались, для перевозки их тоже в Зимний. Днем сидели у себя и приводили все в порядок. Ксения принесла Ирину к ванне дочки. В 7 1/2 поехали к молебну в Аничков и обедали с Мамá».

Вечером 31 декабря 1894 г., за несколько часов до Нового года, в Зимний дворец принесли поздравительную телеграмму от Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны, в которой вновь упоминалось о новом доме царской семьи: «…Целуем трио нежно. Так счастливы, что Вам нравятся комнаты»[184]. 1 января 1895 г. молодая семья ответила следующей телеграммой: «От души благодарим и поздравляем Вас. Не насладимся новыми комнатами. Аликс. Ники»[185]. Великий князь Сергей Александрович констатировал в дневнике: «…Вот снова ожил Зимний – дай Бог, в добрый час»[186]. Так началась семейная жизнь Николая II в Зимнем дворце.

В ходе ремонтных работ, проведенных в 1895 г. на втором этаже северо-западного ризалита, сформировались две императорские половины.

Спальня Николая II и Александры Федоровны (зал № 184)

Пожалуй, впервые со времени Александра I обе половины царствующих супругов разместились вплотную друг к другу. А с учетом особенностей личной жизни Александра I, половины Николая II и Александры Федоровны фактически стали одной большой семейной «квартирой». Даже спальня, вопреки традиции, у них была одна с большой двуспальной кроватью.

Половина Александры Федоровны в Зимнем дворце включала комнаты, отделанные в неоклассицистическом стиле Людовика XVI: Первая (№ 187) и Вторая (№ 188, Серебряная) гостиные, отделанные в стиле ампир и примыкавшие к Малахитовой гостиной, Спальня (№ 184), Уборная (№ 183, Будуар) и Угловой кабинет (№ 185).

Одна из гостиных Александры Федоровны получила название Серебряной (№ 188). Мебель, стоявшую в гостиной, стулья, кресла и столы в классическом стиле, изготовили по чертежам архитектора Набокова. Мебель эта уцелела[187].

Серебряная гостиная Зимнего дворца получила свое название по той мебели, которой была обставлена гостиная. Мебель из березы, декорированная серебром, прекрасно сочеталась с чинцем[188], обтягивавшим стены.

Это была идея великой княгини Елизаветы Федоровны, настоявшей на широком использовании вощеного ситца вместо привычного шелка. Именно чинцем обтянули супружескую Спальню императорской четы. Такой вариант тогда справедливо считался более гигиеничным. В царской семье этому уделялось большое внимание, в том числе и потому, что в семье не собирались ограничиваться одной дочерью. Императрице по должности надо было рожать до появления мальчика-наследника.

Угловой кабинет императрицы Александры Федоровны (зал № 185). Фото 1900 г. В этом кабинете находилась горка, в которой хранились 10 пасхальных яиц фирмы К. Фаберже

Как это ни удивительно, но мебель Серебряной гостиной отчасти дошла до нашего времени. В 1920-х гг. мебель продали как не имеющую художественной ценности финскому предпринимателю, который вывез гарнитур в Хельсинки и распродал отдельными вещами. В 1996 г. эта мебель «всплыла» на одном из аукционов в Финляндии. Конечно, имелись утраты, конечно, мебель перетянули, но это был оригинальный гарнитур, созданный специально для Серебряной гостиной императрицы Александры Федоровны.

Комнаты Николая II, в основном выдержанные в аристократически темных тонах, включали стандартный, отработанный веками набор помещений: Адъютантскую, Бильярдную, Библиотеку, Первую и Вторую проходные комнаты, Кабинет и Уборную с бассейном. Из интерьерных решений 1894 г. до нас с незначительными потерями дошла только Готическая библиотека Николая II и Малая столовая, являвшаяся «звеном», соединяющим покои императора и императрицы.

Серебряная гостиная императрицы Александры Федоровны (зал № 186)

Когда в 1920-х гг. по этим комнатам проводили экскурсии, то перед экскурсоводами прямо ставилась задача высмеивать «мещанство, господствующее в убранстве покоев бывшего императора». Именно эта идеологическая задача вплоть до конца 1920-х гг. спасала покои от уничтожения. Примером такого «идеологического подхода» является следующий пассаж, довольно типичный для музейной фразеологии того противоречивого времени: «Теперь эта серебряная гостиная – одна из самых возмутительных по убранству, по своему мещанству, по полному отсутствию даже намека на какой-либо художественный вкус комнат половины бывшей царицы Александры Федоровны, со стоящим посреди комнаты диваном со вделанным зеркалом, долженствующим изображать поверхность озера, и на этом зеркале стояла фигурка лебедя. Осматривая эту комнату, нужно иметь в памяти описания малиновой гостиной, сделанной во вкусе Возрождения, исчезли две комнаты – будуар и цветник, вместо них появился чудовищный монстр – кабинет Николая II»[189]. Примерно так же характеризовалась и готическая библиотека Николая II. Сегодня же искусствоведы считают, что готическая библиотека царя «относится к лучшим помещениям подобного типа, созданным в конце XIX в…»[190].