Читать онлайн «Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 2». Страница 61

В конце октября 1870 г. российский министр иностранных дел Горчаков решил, что наступил момент «смыть пятно», оставшееся от поражения в Крымской войне. Франция – один из главных гарантов Парижского договора – была повержена. Без нее Австро-Венгрия не рискнула бы оказать России решительное сопротивление, тем более, что ее внимание поглощали германские дела. Турция без сильной европейской коалиции не смела бы выступить против России. Оставалась Англия, но та находилась в известной изоляции. Необходимо было действовать быстро, пока Пруссия еще нуждалась в поддержке России. При петербургском дворе оказалось немало деятелей, считавших рискованным и несвоевременным намерение Горчакова объявить об отмене ограничительных статей Парижского договора (на практике Россия не могла сразу воспользоваться восстановлением прав на Черном море, так как не имела там военного флота). Однако Александр II счел возражения несостоятельными. 30 октября Горчаков направил циркуляр российским послам при правительствах держав – участниц Парижского договора. В нем констатировалось, что Россия точно соблюдала статьи договора 1856 г., в то время как другие державы его неоднократно нарушали. Далее следовало заявление, что российское правительство не может мириться с таким положением вещей и поэтому не считает себя более связанным обязательствами, ограничивающими его суверенные права на Черном море. В заключении послам предписывалось разъяснять правительствам, что демарш имеет целью только оградить безопасность России, и что все остальные статьи Парижского договора будут ею неукоснительно соблюдаться.

В Западной Европе циркуляр Горчакова вызвал большое возбуждение. С наиболее резким осуждением выступила Англия. Заявила протест и Австро-Венгрия. Италия, озабоченная тем, чтобы державы оставили ей право владеть Римом, заняла уклончивую позицию. Решающее слово должна была сказать Пруссия. Бисмарк, не уверенный в том, как будет реагировать Европа на реализацию его аннексионистской программы мира и подготавливаемое провозглашение Германской империи, еще в сентябре 1870 г. напомнил Горчакову о возможности пересмотра Парижского договора. Теперь он выполнил свое обещание. В беседе со вторым секретарем по иностранным делам Англии Расселом, специально направленным на переговоры с прусским министром-президентом, Бисмарк признал справедливыми требования России, дал понять, что на Пруссию нельзя рассчитывать при создании антирусского фронта и предложил созвать международную конференцию.

Конференция проходила в январе-марте 1871 г. в Лондоне. В приложении к протоколу первого заседания был сформулирован важный принцип международного права: никакое государство не может уклониться от обязательств по международному договору или изменить его условия, кроме как с добровольного дружественного согласия всех заинтересованных сторон. Затем последовала острая дискуссия об условиях урегулирования. Английский и австрийский представители соглашались признать отмену нейтрализации Черного моря, но за это требовали, под предлогом обеспечения безопасности Турции, изменить в пользу своих стран режим Проливов и предоставить им в пользование военно-морские базы в Османской империи. Такие претензии противоречили интересам не только России, но и Турции. В конце концов от планов приобретения морских баз английскому и австро-венгерскому правительствам пришлось отказаться. Что касается режима Проливов, то он претерпел некоторые не вполне благоприятные для России изменения по сравнению с Лондонской конвенцией 1841 г.: султану предоставлялось право открывать их в мирное время для военных судов «дружественных и союзных держав» в случае, если Порта найдет это необходимым. Установленный Лондонской конвенцией 13 марта 1871 г. режим Проливов действовал вплоть до Первой мировой войны. Россия же, полностью восстановив свои суверенные права на Черном море, одержала большую дипломатическую победу, которая укрепила ее международные позиции.

В ноябре 1870 г. успешно завершились переговоры о слиянии южногерманских государств с Северогерманским союзом. 18 января 1871 г. в резиденции французских королей – Версале, где разметилась ставка прусского короля и куда съехались монархи и члены правительств всех германских государств, а также весь аккредитованный при них дипломатический корпус, – Вильгельм I Гогенцоллерн был объявлен наследным императором (кайзером) Германии. Французское правительство, несмотря на охвативший всю страну патриотический подъем, не смогло организовать эффективный отпор врагу. Нежелание вооружить народ, страх перед революционными выступлениями побуждали его добиваться скорейшего заключения мира. 26 февраля в Версале был подписан прелиминарный, а 10 мая 1871 г. во Франкфурте-на-Майне – окончательный франко-германский мирный договор. Германия получила Эльзас и Восточную Лотарингию, которые с XVII в. находились в составе французского государства. Франция должна была в течении трех лет выплатить гигантскую контрибуцию (5 млрд франков золотом), до уплаты которой на части территории страны размещались германские оккупационные войска. Франкфуртский мир зафиксировал глубокие перемены в политическом положении Европы – Франция, навсегда распрощавшись с претензиями на расширение границ до Рейна, на «особую роль» в германских делах, которую пыталась играть еще со времен Генриха IV Бурбона и кардинала А. Ришелье, утратила преобладающее положение на континенте, где, в центральной ее части, утвердилась мощная Германская империя.

Созданная в 1814–1815 гг. Венская система международных отношений с объединением Италии и Германии окончательно распалась. В Европе установился новый миропорядок.

Весной 1789 г. конгресс США первого созыва принял законы об учреждении органов исполнительной власти. Наряду с департаментом финансов и военным департаментом был создан государственный департамент. Главной функцией возглавившего его государственного секретаря явилось руководство внешнеполитическими сношениями республики. В целом обязанности госсекретаря в области внешней политики были практически те же, что у его предшественников, стоявших во главе комитетов секретной корреспонденции, а затем иностранных дел. Существенное отличие заключалось в том, что секретари комитетов занимали свои должности «по желанию» конгресса, которому принадлежало право принятия окончательных решений, а госсекретарь назначался на должность «с согласия» сената «по желанию» президента, который стал играть теперь главную роль в проведении внешнеполитического курса. Госдепартаменту придавалось особое значение, его руководитель обрел высший ранг среди членов президентского кабинета. Рядовые налогоплательщики примитивно рассматривали своих дипломатов как лиц, получивших привилегии и наслаждающихся удовольствиями зарубежных поездок за их счет, а дипломатическую службу как самое бесполезное из всех ведомств. Правда недоверие к дипломатии не распространялось на консульские службы, олицетворявшие собой развитие торговых отношений, прибыльные сделки и финансовое благополучие американцев. Конгресс поддерживал консульские связи, а содействие коммерсантам стало традиционно важной функцией госдепартамента.

Когда в 1796 г. истекал второй срок пребывания Д. Вашингтона на посту президента США, он обратился к правительству и народу с документом, получившим известность как «Прощальное послание». Внешнеполитический раздел этого, ставшего одним из наиболее знаменитых, документа американской истории, содержал идеи (они были выработаны еще в начале Войны за независимость) для будущих поколений американцев при определении внешнеполитического курса страны. «Великое правило для нас в отношении иностранных государств, – утверждалось в «Послании», – состоит в том, чтобы расширяя наши торговые отношения, иметь с ними как можно меньше политических связей». Поскольку «Европа обладает системой весьма важных интересов, которые не имеют к нам никакого отношения или очень отдаленное», первый американский президент призывал своих соотечественников не впутываться в европейские конфликты, строго придерживаться принципа нейтралитета, признавая вместе с тем целесообразность и необходимость «временных союзов при чрезвычайных обстоятельствах». Заветы Вашингтона в области внешней политики отвечали национальным интересам молодого, еще не окрепшего государства. «Послание» традиционно рассматривалось Соединенными Штатами как основа американской политики изоляционизма. На деле это был один из мифов, которыми так богата американская история. США никогда не были и не могли быть изолированы от остального мира. Вашингтон и другие «отцы-основатели» верили, что созданная ими республика со временем выйдет на мировую арену и будет вести диалог с другими государствами не только на равных. Со свойственным им прагматизмом американские политики надеялись обеспечить себе свободу действий на международной арене в своих интересах.