Читать онлайн «История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2». Страница 22

Очистив Волынское воеводство и расставшись со своим вождем Косинским, казаки частью ушли на Запорожье, частью разошлись по домам на Украине, но большая часть их, вопреки условию с князем Острожским, очутилась под городом Киевом и скоро овладела им, поместивши в нем свою армату и утвердившись в мысли навсегда остаться в нем. Тогда некоторые из волынских панов обратились к киевскому и волынскому воеводе с просьбой принять против казаков самые решительные меры, оповестить о том всех панов Волыни и таким образом общими силами прекратить казацкие своеволия. Но эти просьбы оставлены были Константином Острожским без внимания, казавшегося для многих весьма загадочным, но объясняемым частью рознью, всегда существовавшей между всеми польскими панами того времени, частью той связью, которая существовала между многими пограничными старостами и воеводами и низовыми казаками, а частью и тем равнодушием, с которым паны отнеслись к Янушу Острожскому в то время, когда он, перед пяткинским делом, вышел на защиту своих маетностей и потерпел поражение от казаков.

Такое равнодушие со стороны князя Острожского к просьбам волынских панов как нельзя больше пришлось по вкусу бывшему казацкому вождю Криштофу Косинскому. Стесненный безвыходным положением, он дал клятвенный лист князьям Острожским в полном повиновении им, но теперь оказалось, что клятва дана им вынужденно и что он вовсе не думал об исполнении ее, получивши свободу. Теперь он снова выступил на сцену; снова вокруг него стали собираться войска, частью из польских бояр, частью из побывавших на Запорожье мещан, а частью и из блуждавших по Украине запорожцев; вместе с войском у Косинского явилась и армата. Сборным пунктом назначен был приднепровский город Черкассы. Косинский решил прежде всего ударить на черкасского старосту, князя Александра Вишневецкого, за то, что он осмелился принимать участие, вместе с князем Острожским, в деле под Пяткою. Вначале с Косинским было, по приблизительному расчету, от трехсот пятидесяти до четырехсот коней, но потом к нему водой и сухопутьем потянулись отовсюду новые силы, и восстание грозило принять широкие размеры. К счастью поляков, случилось обстоятельство, которое сразу разрушило все намерения казаков, – это убийство Косинского. Оно произошло во время пира Косинского в корчме города Черкасс и сделано было служебниками Вишневецкого, которых Косинский приглашал под свой «реймент». Во хмелю пировавшие сперва поссорились, потом от ссоры перешли к драке, и во время драки какой-то шляхтич одним ударом сразил Косинского, а товарищи его бросились на казаков, бывших с Косинским, и перебили их. Оставшееся без вождя войско Косинского ушло за пороги.

Так передают о кончине Косинского Бельский и Гейденштейн. Иначе рассказывает об этом сам князь Александр Вишневецкий. В своем письме от 23 мая 1593 года к коронному гетману Яну Замойскому он говорит, что Косинский погиб во время сражения под Черкассами: несмотря на то, что при нем было 2000 человек казаков, он был разбит Вишневецким и пал на месте. Народная молва и украинские летописцы придали Косинскому особенный ореол мученика и о кончине его рассказывали, будто бы он живым был замурован в каменном столбе, в Брест-Литовске, и погиб там лютой смертью. Впрочем, такой конец приписывает Косинскому псевдолетописец Георгий Кониский; большинство же летописцев говорят о гибели Косинского под Пяткою, причем одни относят дату смерти его к 1593, другие – к 1594 году[161].

Фактическое и последовательное изложение войны Косинского и низовых казаков с поляками не дает нам прямых указаний на то, чтобы уяснить себе определенно выраженные причины этой войны. О гнете религиозном украинского народа поляками в это время еще не может быть речи, так как этот вопрос, хотя и успел уже к тому времени назреть, выступил со всей силой несколько позже самой смерти Косинского. Остается поставить это первое казацкое движение против польского правительства в зависимость от политической унии 1569 года, по которой народно-казацкая Украина, оторвавшись от Литвы, вошла в состав аристократически-шляхетской Польской республики и стала чувствовать себя в новом отечестве так, как чувствует себя приемыш в чуждой ему по плоти и вере семье. Первыми причинами казацкого движения в областях польской Украины и в тесно связанном с ними Запорожье с 1569 года могли быть постепенный захват польскими панами земельных угодий на Украине и последовательное стремление со стороны панов к закрепощению и порабощению простого украинского населения. Что личное положение украинцев под властью поляков действительно имело в описываемое время известное значение, это видно из частых побегов панских подданных на Запорожье, а также и из старания Лосинского распространить равноправность суда между казаками, шляхтичами и нешляхтичами. Таким образом, не имея фактических указаний на то, чтобы связывать первые движения казаков против поляков с вопросом о борьбе за веру, мы должны отвергнуть свидетельства малорусских летописцев, утверждающих, без всякого на то основания, будто бы казацкий вождь Криштоф Косинский поднял свое оружие против поляков за веру казаков, оскорбляемую католиками. О первых казацких войнах против поляков можно сказать то, что причиной их было, согласно выработанной историей истине, нарушение экономического равновесия в государстве, или, иначе говоря, всеобщее обеднение народа в государстве и стремление его выйти из этого состояния через борьбу с другим народом. В государстве Речи Посполитой материально лишенным было низшее население Украины, которое и стремилось восстановить экомическое равновесие с оружием в руках.

Идея об изгнании турок из Европы. Сношения австрийских императоров с Москвой по этому поводу через посла Воркочу. Сведения о запорожских казаках, собранные Воркочей в Москве. Отправление и приезд в Запорожскую Сечь германского посла Эриха Ласоты. Приезд папского посла патера Комулео. Предложение запорожцам от императора и папы. Согласие и потом отказ запорожцев в участии в войне императора против турок. Условия, предъявленные запорожцами императорскому послу, и отправка к императору собственных посланцев. Уклонение со стороны молдавского господаря от союза с запорожцами, хлопоты по этому поводу и успех со стороны папского посла патера Комулео

Едва успели запорожские казаки покончить с делом Косинского, как у них началось новое и весьма важное дело – сношение с австрийским императором. Имя запорожских казаков сделалось известным при дворе австрийского императора через некоего Станислава Хлопицкого, в свое время популярнейшего авантюриста, червоннорусского уроженца, выдававшего себя при императорском дворе за казацкого гетмана. В то время австрийский император очень занят был вопросом об изгнании турок из Европы.

Идея об изгнании турок из Европы занимала умы политиков разных стран этого времени: Испания, Италия, Германия составили союз против турок, к которому они нашли нужным привлечь Польшу, Молдавию и даже Россию. К этому последовательно стремились Филипп II, испанский король, Григорий XIII, папа римский, Максимилиан II и Рудольф II, германские императоры. Каждый из них старался непременно вовлечь в это дело и Россию. Высказана была даже мысль обещать московскому царю Крымский полуостров, а потом и самую столицу турок, Константинополь, лишь бы только царь согласился принять участие в составленном союзе. Но так как всех этих союзников для осуществления идеи казалось мало, то нашли нужным привлечь к задуманному делу еще запорожских казаков, всегдашних врагов турок, как и всяких других мусульман. Особенно энергично хлопотали об этом Рудольф II и Григорий XIII, германский император и римский папа.

Сношения Австрии с Россией велись через германского посла Николая Воркочу, бывшего при дворе царя Федора Ивановича и регента Бориса Федоровича Годунова. Прослышав о военных доблестях низовых казаков, германский император Рудольф II обратился с просьбой к московскому царю дать ему в распоряжение казаков для вспомоществования в предположенной войне против турок. Московское правительство, не владея запорожскими казаками, не могло исполнить просьбы императора, но тем не менее вполне сочувственно отнеслось к просьбе его. Воркоче передано было, как пишет Соловьев в своей «Истории России», что запорожские казаки очень выносливы в голоде, очень полезны для захватывания добычи, для опустошения неприятельской земли и для внезапных набегов на врагов; но с другой стороны было сказано, что казаки – народ неукротимый, жестокий, не имеющий страха Божия и ненадежный; что им не следует вверять крепости, зато можно поручать дальние экспедиции в земле неприятельской[162].

Но германскому императору такой народ был как нельзя кстати, и он решил во что бы то ни стало привлечь запорожцев к задуманному им делу.