Читать онлайн «КГБ». Страница 15

«Совершенно естественно, что эксплуататоры не в состоянии подавлять народ без чрезвычайно сложной машины для осуществления этой задачи, но народ может подавить эксплуататоров даже при помощи примитивной машины, практически без всякой машины, без специального аппарата, путем простой организации вооруженного народа…»

Народ, считал Ленин, будет сам вершить классовый суд на улицах по мере возникновения необходимости. Однако Октябрьская революция привела к созданию системы, совершенно отличной от той утопии, о которой говорилось в работе «Государство и революция». Основополагающим элементом Советского государства, рожденного революцией, явился коммунистический миф о том, что, будучи авангардом пролетариата, большевики возглавили народное восстание, которое выражало волю не только самих большевиков, но и всего русского народа. В действительности же Октябрьская революция была не чем иным, как государственным переворотом, совершенным революционным меньшинством, свергнувшим умирающее Временное правительство, которое пришло на смену царскому режиму. Ни Ленин, ни его последователи так и не смогли признать этой реальности. Выступая сначала в оппозиции, а затем свергнув правительство, которое с каждым днем теряло доверие народа, большевики, тем не менее, так и не смогли добиться поддержки подавляющего большинства. На выборах в Учредительное собрание, проведенных сразу после революции, их основными левыми противниками были социалисты-революционеры (эсеры), которые добились абсолютного большинства голосов, в то время как большевики смогли заручиться поддержкой менее четверти всех проголосовавших. Даже в союзе с левыми эсерами они оставались в меньшинстве. Они же и распустили Учредительное собрание, созванное в январе 1918 года.

Ленин и не предполагал, что новое большевистское правительство (Совет народных комиссаров) столкнется с такой огромной проблемой, как внутренняя и внешняя оппозиции. Очень скоро он приходит к необходимости создать «специальный аппарат» для решения этой проблемы. Убежденные в уникальности и исключительной правильности марксистского учения, большевистские лидеры рассматривали любую оппозицию независимо от ее социальных корней, как контрреволюцию. 4 декабря Военно-революционный комитет, под руководством которого была совершена Октябрьская революция, создал Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем, во главе которой был поставлен Феликс Дзержинский. 19 декабря стало известно о надвигающейся всеобщей забастовке госслужащих. Это известие заставило Совнарком и его председателя Ленина предпринять более радикальные меры. Дзержинский получил указание «создать специальную комиссию для выяснения возможности борьбы с подобной забастовкой при помощи самых энергичных революционных мер». На следующий день, 20 декабря, Ленин писал Дзержинскому: «Буржуазия намерена совершить самое отвратительное преступление…» Обращаясь к Совнаркому вечером того же дня, Дзержинский заявил: «Не думайте, что я ищу формы революционной справедливости. Нам не нужна сейчас справедливость, идет война лицом к лицу, война до конца, жизнь или смерть. Я предлагаю, я требую органа для революционного сведения счетов с контрреволюцией».

Совнарком одобрил создание под руководством Дзержинского Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем, известной впоследствии как ЧК.

Сегодня КГБ создал своеобразный культ личности Феликса Дзержинского. В его адрес произносилось больше хвалебных слов, чем в адрес всех его последователей, вместе взятых (как ни странно, значительная часть из них официально признана преступниками). Советский историк проф. В. Андрианов назвал его «рыцарем революции». Он писал: «Есть много людей, заслуживающих этого звания, но несмотря на это, каждый раз, когда произносятся эти слова, мы, прежде всего, думаем о Феликсе Эдмундовиче Дзержинском… Всей своей героической жизнью он проложил дорогу в бессмертие».

Как и большинство первых руководителей ЧК, Дзержинский не был по национальности русским. Он родился в 1877 году в семье польских интеллигентов-землевладельцев. В раннем детстве он считал, что его призвание стать католическим священником. Вместо этого еще в школе он увлекся марксизмом и в 1895 году вступил в ряды Литовской социал-демократической партии. Год спустя он бросил школу для того, чтобы «учиться у народа и быть ближе к нему». Впоследствии он говорил, что быстро стал «пользующимся успехом агитатором, которому удавалось добираться до совершенно нетронутых масс: во время митингов, по вечерам в трактирах или других местах, где собирались рабочие.» Дзержинский называл себя «лютым врагом национализма». В 1900 году он стал одним из основателей Социал-демократической партии Польши и Литвы (СДПиЛ), во главе которой встала Роза Люксембург. Эта партия выступала не за независимость Польши, а за пролетарский интернационализм и сотрудничество с русскими марксистами. Компромисс в любой форме был чужд Дзержинскому. В 1901 году он писал: «Я не могу наполовину ненавидеть или наполовину любить, я не могу отдавать половину своей души, я должен отдать или всю душу, или ничего».

В течение всей своей карьеры революционера, будь то в царской России или Польше, Дзержинский ни разу не был на свободе более трех лет подряд. Впервые он был арестован в 1897 году после того, как молодой рабочий, «соблазненный вознаграждением в 10 рублей, предложенным жандармом», донес на него. После двадцати лет неволи, из которых одиннадцать лет он провел в тюрьме, после долгих лет ссылок, поселений, после трех побегов Дзержинский вышел на свободу и присоединился к большевикам, сначала в качестве делегата СДПиЛ, а затем он был выбран в Центральный комитет большевистской партии на летней партийной конференции 1917 года. Позже Дзержинский принял активное участие в Октябрьской революции.

В течение первого года работы на посту начальника ЧК, Дзержинский работал, ел и спал в своем кабинете на Лубянке. За свою выносливость и спартанский образ жизни он получил прозвище «железный Феликс». Старый чекист Федор Тимофеевич Фомин впоследствии с восхищением рассказывал о том, что Дзержинский отказывался пользоваться привилегиями, которых не имели другие чекисты: «Пожилой солдат приносил ему ужин из простой столовой, где питались все сотрудники ЧК. Когда он пытался принести Феликсу Эдмундовичу что-нибудь повкуснее или получше, Феликс Эдмундович бросал на него испытующий взгляд и спрашивал: „Вы имеете в виду, что это сегодня подавали на ужин всем?“ — „Всем, всем, товарищ Дзержинский“, — поспешно отвечал пожилой человек, пытаясь скрыть смущение».

Как и Ленин, Дзержинский отличался исключительной честностью, работоспособностью, готовностью пожертвовать как самим собой, так и другими во имя идеалов революции. В своей последней речи перед смертью Дзержинский говорил: «Я никогда не щадил себя, и в этом моя сила». После его смерти эти качества были использованы для написания портрета Дзержинского, напоминающего слабую пародию на святого мученика средних веков. Виктор Чебриков, председатель КГБ с 1982 по 1988 год, утверждал: «Феликс Эдмундович стремился искоренить несправедливость и преступления на земле и мечтал о тех временах, когда войны и национальная вражда уйдут навсегда из нашей жизни. Он всегда стремился следовать своему кредо, которое он выразил в следующих словах: „Я бы хотел обнять все человечество, поделиться с ним моей любовью, согреть его, отмыть его от скверны современной жизни“.

Святой Феликс вряд ли оценил бы тонкую лесть Чебрикова, которая не может не вызвать улыбки, поскольку он не отличался чувством юмора. По стандартам 80-х годов такие «возвышенные гуманисты», как Дзержинский, должны были иметь чувство юмора, поэтому Чебриков на полном серьезе пытался доказать, что Дзержинский им обладал. Чебриков утверждал, что Дзержинский «не был настолько аскетичным, как представляют некоторые люди, он любил жизнь во всех ее проявлениях, во всем ее богатстве, он умел шутить, смеяться, любил музыку и природу».

Культ святого Феликса в КГБ начал создаваться сразу после его смерти в 1926 году. Портрет Дзержинского, посмертная маска, слепки его рук, а также его военная форма были помещены в стеклянный гроб и выставлены в конференц-зале офицерского клуба КГБ в качестве объекта поклонения, подобно бальзамированной мумии, находящейся в Мавзолее на Красной площади. Репутация Дзержинского всегда оставалась неизменно чистой, хотя она немного и потускнела в лучах славы Сталина, гений которого проявлялся во всех областях, в том числе и в разведке. Во время празднования двадцатой годовщины ЧК в декабре 1937 года Дзержинского называли «неутомимым большевиком, несгибаемым рыцарем революции, под руководством которого ЧК не раз отводила смертельную угрозу, нависавшую над молодой Советской республикой».