Читать онлайн «Выбирая свою историю. «Развилки» на пути России: от рюриковичей до олигархов». Страница 33

После Смуты Московское государство восстанавливалось сложно и с колоссальным напряжением всех сил. Слабость светской власти дополнялась ослаблением авторитета духовной. Епископы признавали:

«Многие священники мало умеют грамоте, и в церковь Божию мало ходят, и церковного правила не исполняют, и крестьян к церкви быть не побуждают». В исповедных вопросах к кающимся грешникам духовного звания постоянно отмечаются такие провинности, как «обедню похмелен служил» или «упився, бесчинно валялся», участие в драках и даже «разбоях».

Своеобразная «симфония» государства и церкви при отсутствии в стране влиятельного и образованного «третьего сословия», казалось бы, исключала появление широкого антицерковного движения, подобного Реформации на Западе. Но в середине XVII в. реформы патриарха Никона вызвали неожиданный и тяжелый раскол среди православного духовенства и мирян. Созванные им церковные соборы

1654–1656 гг. постановили устранить различия в богослужебных книгах и обрядах между русской и константинопольской церквями.

Наиболее заметными из изменений стали: новое написание имени Христа (Иисус вместо Исус); замена двоеперстия на троеперстие при совершении крестного знамения; изменение отдельных слов Символа веры и многих молитв (не носившие догматического характера); замена «трисоставного» (восьмиконечного) креста на «двоечастный» (четырехконечный), хождения во время обряда крещения по солнцу («посолонь») на хождение против солнца.

Проведение реформы было вызвано не только «нестроениями» в самой церкви, но и внешнеполитическими планами правительства. В это время решался вопрос о присоединении Украины, шли переговоры о том же с молдавским господарем, и надо было устранить религиозно-обрядовые расхождения с православными церквями этих стран.

Никон — в миру Никита Минов (1605–1681), происходил из семьи мордовского крестьянина. Обучался грамоте и книжной премудрости в Макариево-Желтоводском монастыре. В 20 лет он стал священником, в 30 постригся в монахи в отличавшемся строгим уставом Анзерском скиту на Белом море. Через восемь лет стал игуменом, познакомился и произвел сильное впечатление на юного царя Алексея Михайловича, стал по его рекомендации новгородским митрополитом, а в 1652 г. — патриархом. Никон фактически выполнял роль главы государства: во время отсутствия царя вмешивался в деятельность приказов, поддерживал войну со Швецией; с 1652 г. к нему обращались как к «великому государю». Основное дело Никона — церковная «справа», но не менее энергично он централизовал и управление церковью, при этом стремясь сохранить ее автономию. В предисловии к изданному в 1655 г. служебнику он прославлял «премудрую двоицу»: «великого государя царя Алексея Михайловича и великого государя святейшего Никона патриарха, которые праведно преданные им грады украшают и суд праведный творят». Основал новые монастыри, самым знаменитым из которых стал Воскресенский Новоиерусалимский под Москвой, выстроенный как «русская Палестина», повторяющая христианские святыни и сооружения Святой Земли. Там в трехэтажном каменном «отходном скиту», где Никон жил почти восемь лет после отъезда из Москвы, сейчас находится его музей. Патриарх был человеком просвещенным и книжным, оставил после себя большое литературное наследие. Никоновская теократическая идея входила в противоречие с усиливавшейся светской властью — итогом этого столкновения был разрыв царя со своим «собинным другом». В 1658 г. Никон отказался от патриаршества, но сохранил за собой сан патриарха и надеялся вернуть престол. «Дело» опального патриарха тянулось несколько лет. Никон защищался от всех обвинений и, в свою очередь, доказывал: «Не от царей начальство священства приемлется, но от священства на царство пользуются… яко священство царства превыше есть». На церковном соборе 1666–1667 гг. с участием двух восточных патриархов Никон был осужден и лишен сана, хотя проведенные им реформы собор подтвердил. Умер он в 1681 г. по пути из ссылки, откуда его вернул царь Федор Алексеевич.

Новые обряды противоречили «старине», бывшей в сознании людей традиционной культуры наиболее надежной гарантией истинности веры. Для русского религиозного сознания было немыслимо даже малейшее изменение в священных текстах или в Символе веры; поэтому, например, добавление всего одной буквы в имени Спасителя понималось как принуждение поклоняться «другому Богу», а изменение обряда крещения (обливание водой вместо погружения) делало недействительным само таинство.

Кроме того, весьма невысоким было и качество исправлений. Реформа проводилась под знаком возвращения к византийским корням, однако инициаторам не хватило образования: за основу «справы» были взяты не тексты древних греческих или славянских книг, как утверждали реформаторы, а современная им греческая богослужебная практика и тексты греческих изданий XVII в. (напечатанных в Венеции, за неимением типографии в Константинополе). Неоднократно заявлявший о своем «грекофильстве» Никон греческого не знал, а его помощники трактовали своеобразно. По старообрядческому преданию, на вопрос Арсения Грека об исправлениях патриарх ответил — «Правь, Арсений, как попало, лишь бы не по-старому». Это предание очень похоже на правду. В ходе «справы» были сделаны многочисленные ошибки и нелепости. Многие из них — причем в основных богослужебных текстах — дожили в Русской православной церкви и до сего дня. Например, в Символе веры вместо слов «и в Духа Святаго, Господа истиннаго и животворящаго» осталось только «и в Духа Святаго, Господа животворящаго». Из-за такого весьма произвольного редактирования получалось, страшно сказать, что никониане верили в Бога «животворящего», а не «истинного». Справедливые возражения противников реформ привели только к еще большему ожесточению партии власти. Эти недочеты реформы, оказавшиеся в итоге роковыми, отражали кризисные явления в Русской православной церкви и обществе. Еще на Стоглавом соборе 1551 г. было признано, что в московском царстве «учителей нет, а те, что есть, сами грамоте мало умеют», и решено повсеместно «у священников, у дьяконов… учинити в домех училища… на учение грамоте и на учение книжнаго письма». Однако сделано в этом направлении было мало. Спустя сто лет один из обвинителей Никона на соборе 1666–1667 гг., митрополит газский Паисий Литарид, выразил единодушное мнение приехавших в Москву греческих иерархов — главной причиной раскола является состояние общего и богословского образования: «Искал я корня сего духовного недуга, и в конце концов нашел два источника его: отсутствие народных училищ и недостаточность библиотеки… Если бы меня спросили, что служит опорой духовного и гражданского сана, то я ответил бы: во-первых, училища, во-вторых, училища, и, в-третьих, училища».

Наконец, с психологической точки зрения интересен тот факт, что сам Никон, очевидно, довольно быстро охладел к своим реформам — книги, издававшиеся при нем в 1658–1666 гг. в Воскресенском Новоиерусалимском монастыре, напечатаны по-старому, без исправлений. Своему бывшему единомышленнику Неронову он разрешил в 1657 г. служить по старым служебникам — со словами «обои-де добры — все равно, по которым хощеш, по тем и служи».

Тем не менее церковные соборы 1656 и 1666–1667 гг. отлучили противников реформ от церкви и прокляли их «как еретиков и непокорников». Эти решения закрепили раскол русской церкви на никонианскую, признаваемую государством собственно церковью, и старообрядческую, объявленную после анафематствования еретической. С этого времени движение раскола стало набирать силу. В «воззваниях»

1667–1668 гг. патриарх Иоасаф называл в числе поборников «старой веры» и служилых людей, и «ленящихся работати» крепостных крестьян, и монахов, и «белых» священников; по его словам, это было «всенародное множество». У раскольников появились свои вожди: дьякон Федор, инок Епифаний, священники Лазарь и Аввакум.

Аввакум (Петров) — протопоп, писатель, один из вождей старообрядчества (1620 или 1621–1682). Родился в семье сельского священника Нижегородского уезда. В 21 год стал дьяконом, в 23 был рукоположен во священника. С начала служения вступил в конфликт с окружением и за крайнюю строгость в церковных делах неоднократно изгонялся как властями, так и недовольной «бременами неудобоносимыми» паствой. Оказавшись во время одного из таких изгнаний в Москве, примкнул к кружку «ревнителей благочестия» и повел яростную борьбу против упадка нравов и нестроений церковной жизни — с позиций крайнего максимализма и традиционализма. Аввакум сознавал себя пророком, призванным обличать и наставлять, бороться со злоупотреблениями церкви и государства, проповедовать и окормлять своих многочисленных духовных чад, которых «по се время сот с пять или шесть будет». «Не почивая, я, грешный, прилежа во церквах, и в домех, и на распутиях, по градом и селам, и во царствующем граде, и во стране Сибирской проповедуя». Церковную реформу Алексея Михайловича и Никона Аввакум не принял, попытки царя и иерархии привлечь его на свою сторону оказались безуспешными. Его ссылали, бросали в тюрьмы, разлучали с семьей, но он остался непреклонен. По духу и темпераменту он был борцом, полемистом, обличителем. На церковном соборе 1666–1667 гг. был лишен сана и заточен в Пустозерский острог (в устье реки Печоры) вместе со своими единомышленниками Федором, Епифанием и Лазарем. Именно там Аввакум на 49-м году жизни становится писателем и продолжает борьбу, создавая в нечеловеческих условиях 15-летнего содержания в земляной яме многочисленные послания, проповеди, библейские толкования и знаменитую, не имеющую аналогов в древнерусской литературе автобиографию — «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное». В нем Аввакум рассказывает потрясающим по силе и новаторским по художественным средствам слогом о своем мученическом, по примеру древних пророков и первохристиан, исповедании истинной веры, обличает «никоновские новины». Несмотря на строгие условия содержания, сочинения Аввакума расходились буквально по всей, России. В 1682 г. Аввакум и его соузники по приказу царя Федора Алексеевича были казнены (заживо сожжены) «за великие на царский дом хулы». Пустозерские мученики были канонизированы старообрядцами на соборе 1916 г.