Читать онлайн «История Канады». Страница 44

В анналы отношений Канады и нашей страны вошел обмен официальными визитами Трюдо и Косыгина в 1971 г. За 12 дней канадский премьер-министр провел серьезные переговоры с Брежневым в Москве и побывал на Украине, в Ленинграде, на Европейском Севере и в Сибири. Трюдо был первым западным лидером, допущенным в закрытые районы Советского Союза — на Кольский полуостров и в Норильск. Он и его жена Маргарет оценили приветливость и юмор Брежнева, но вместе с тем ощутили в советском лидере что-то бездушное и бесчеловечное (из воспоминаний Маргарет Трюдо, опубликованных при жизни Брежнева). Серьезного государственного деятеля Трюдо почувствовал только в Косыгине.

На одном из торжественных приемов Трюдо заметил: «Мало кому теперь известно, кто правил Сицилией при Архимеде и кто был английским премьер-министром во времена Ньютона. Интересно, каких личностей нашей эпохи вспомнят потомки?» — и сам ответил: «Возможно, интеллектуалов, ученых». В государстве с официальным культом лиц физического труда («рабочих и крестьян») и чиновников («ответственных работников»), где ругать интеллигенцию считалось хорошим тоном, подобные слова прозвучали афронтом.

Вряд ли премьер-министр Канады рассчитывал тонким намеком пробить толстую броню однопартийной диктатуры. Он лишь напомнил таким образом, что не считает антиинтеллектуальность хорошим качеством. Заодно Трюдо выбранил и Штаты. На пресс-конференции в Москве он сообщил репортерам: «В результате подавляющего влияния США у нас, канадцев, выросло осознание угрозы нашей самобытности — культурной, экономической и военной». Заявление сразу получило широчайшую огласку и попало под огонь критики. Канадские политики никогда ранее не делали подобных заявлений, тем более — на территории СССР. Канадо-американские разногласия давно уже регулировались келейно — в порядке «тихой дипломатии», основы которой заложили Лорье и Кинг. Трюдо порвал с этой традицией.

Многие обозреватели обвинили премьер-министра в неопытности, тщеславии и недопустимых симпатиях к России. Крайне правые привычно разоблачали очередной «большевистский заговор». И почти никто не увидел в заявлении Трюдо призыв к открытому обсуждению назревших проблем вопреки требованиям военно-блоковой политики.

Плодами визита были канадо-советский протокол о дружбе и консультациях и позднейшие соглашения о сотрудничестве.

Ответом стал визит Косыгина в Канаду, во время которого Трюдо проявил себя не только в роли политика.

Десятки тысяч канадцев наблюдали по телевидению, как после официальных переговоров на Парламентском холме два премьер-министра направились к гостинице «Шато-Лорье». Охрана отстала на несколько шагов. Неожиданно прямо на спину Косыгина прыгнул неизвестный с ножом. Через секунду Трюдо рванул покушавшегося к себе и жестоким ударом направил его прямо в руки охранников. Из рук скорчившегося от боли неизвестного вырвали нож. Нападавший был эмигрантом из Венгрии — он мстил за подавление венгерской революции 1956 г. Суд позже приговорил его к восьми годам тюрьмы.

В «Шато-Лорье» работники советского посольства уже писали официальный протест. Но в гостиницу явился Трюдо. Он принес извинения по всей форме, сообщил об увольнении начальника охраны и дал гарантии против повторения подобного. Протеста не последовало, и поездка продолжилась. Огромное большинство канадцев осудило покушение — террор Фронта освобождения Квебека еще не стал историей. Общее мнение выразила столичная газета «Оттава ситизен»: «Как бы мы ни относились к России, премьер Косыгин — наш гость, а нападать на гостя нельзя».

Когда через несколько дней два премьер-министра появились на стадионе в Ванкувере, десятки тысяч зрителей стоя приветствовали их. Правда, практические последствия визитов оказались скромными.

Переговоры о сотрудничестве в Арктике зашли в тупик из-за соображений секретности — военные круги и службы безопасности обеих стран выступали решительно против допуска иностранцев в районы, буквально нашпигованные радарными линиями и ракетными базами.

Переговоры о совместной разработке советских топливных ресурсов буксовали добрых 20 лет по сходным причинам. Предложенные Трюдо кредиты большей частью остались невостребованными СССР.

Упорные попытки Оттавы заинтересовать СССР сотрудничеством с национальным капиталом (а не с канадскими филиалами ТНК) закончились провалом из-за гигантомании советских чиновников.

Хотя СССР нуждался в канадской «северной» технике — снегоходах, грузовых гусеничных амфибиях, самолетах с укороченным разбегом, он покупал их редко и в ничтожных количествах, дабы не попасть в зависимость от «империалистов».

Пожалуй, оживление отношений произошло только в двух сферах. Во-первых, к удовольствию канадских фермеров и транспортного бизнеса, возрос экспорт канадского зерна в СССР. Во-вторых, в 1972 г. состоялась серия канадо-советских хоккейных матчей. Она имела грандиозный коммерческий и зрительский успех. Игры были бурными, напряженными и по-настоящему красивыми. Канадская публика, уверенная в легком успехе Национальной хоккейной лиги, была ошеломлена великолепной игрой наших хоккеистов.

В общей сложности канадцы выиграли пять встреч из девяти и стали победителями. Однако они уступили в соотношении шайб, забив 31 и пропустив 32. Победа в последнем состязании была достигнута игроками НХЛ всего за 34 секунды до окончания игры.

Советским зрителям кроме превосходной игры наших и канадских спортсменов запомнилось зрелищное, напоминавшее театральное действо поведение стройного, безупречно одетого канадского тренера Гарри Синдена.

Хоккейные баталии происходили во время предвыборной кампании 1972 г. Либералы, опьяненные «трюдоманией», были уверены в новой победе и вело кампанию вполсилы. Предвыборные листовки и брошюры партии были словно составлены так, будто государство было однопартийным. Они были откровенно самодовольными и гласили: «Выборы дают возможность поразмыслить о себе, о прогрессе, о будущем… мы приглашаем канадцев поразмыслить о стране как о едином целом».

Подобные академические рассуждения позволили прочим партиям обвинить либералов в оторванности от насущных забот и тревог общества — инфляции, безработицы, коммунальных проблем, загрязнения природы и др. «Либералы перестали быть справедливыми и отзывчивыми, — писала газета “Виннипег фри пресс”. — Они превратились в партию технократов, правящих божьей милостью».

Оппозиционные силы — консерваторы и новые демократы — сполна воспользовались непопулярностью двуязычия и «власти франкоканадцев» в Оттаве, а также ростом безработицы.

Выборы 1972 г. лишили кабинет Трюдо парламентского большинства. Партия проиграла в восьми провинциях из десяти. Либералы сохранили в палате общин 109 мест против 156 у прочих партий. Провалились почти все их кандидаты в западных провинциях.

Шок от исхода выборов длился около недели. Какая партия и под чьим руководством станет управлять страной, никому не было понятно. На Торонтской и Монреальской биржах чувствовалось замешательство. На Нью-Йоркской бирже курс канадских акций снизился. В правящей партии вспыхнула «подковерная», напряженная борьба между правыми, левыми, англоканадцами и франкоканадцами, возлагавшими друг на друга ответственность за провал. Правые обозреватели пророчили уход Трюдо и распад либералов на враждующие группы. Консерваторы, получившие всего на два места меньше либералов, требовали отставки кабинета без новых выборов.

Однако премьер-министр отверг предложения правых либералов уйти в отставку и пошел по стопам Кинга — он добился понимания с новыми демократами и остался у власти. Закулисные переговоры с НДП искусно провел левый либерал министр здравоохранения Аллан Макекен, который в молодости (как и Трюдо) примыкал к социалистам. Либералы при этом ловко сыграли на невозможности блокирования новых демократов с консерваторами, предававшими анафеме реформизм НДП.

За несколько недель была образована неофициальная двухпартийная коалиция, немедленно получившая массу насмешливых прозвищ. Одни обозреватели именовали ее «сожительством с НДП», другие — «либерально-социалистическим правительством», третьи — «правлением по доверенности».

Осаждавшим его репортерам премьер-министр советовал изучать опыт Наполеона под Аустерлицем, когда французы перед лицом превосходящих вражеских сил предприняли обманный маневр — отступление ради последующей победы. На вопрос «Как далеко вы отступите?» глава кабинета меньшинства туманно ответил: «А я только начал».

Премьер-министр вернул на пост национального организатора партии опытного стратега Дейви. Решение далось ему с трудом — ведь двумя годами раньше Дейви нарушил партийную дисциплину и голосовал в сенате против Закона о мерах военного времени. Его не любили западноканадские либералы. Но решение оказалось верным — общительный и энергичный сенатор обладал многочисленными связями в Торонто, которых не хватало монреальцу Трюдо. А главное — он был искусным стратегом, собаку съевшим на предвыборных кампаниях.