Читать онлайн «Предыстория армянского народа (история Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э.: хурриты, лувийцы, протоармяне)». Страница 58

520

Согласно надписи Тиглатпаласара I, мушки жили в Алзи, территория которого не достигала Северной Месопотамии; согласно надписи Ашшурнацирапала, он получил дань от мушков, находясь в Кадмухи, из чего следует только то, что они жили неподалеку от этой области, но не обязательно в самой стране Кадмухи. См., впрочем, выше, стр. 151, прим. 185.

Ук. соч., стр. 78.

Ассирийское tabalāja — не название племени, а означает «жителя области Табал», ср. ṣidūnāja «житель Силона», bābilāja «житель Вавилона», Это обозначение tabalāja изредка применяется в документах к отдельным людам, как обозначение места их происхождения, но, насколько мне известно, не в исторических надписях.

Е. Cavaignaс, Mushki et Phrygiens, “Journal Asiatique“, CCXLI, 1, 1953, стр. 139-144; H. В. Хазарадзе, Некоторые вопросы древнейшей истории Фригии, «Кавказско-ближневосточный сборник», II, Тбилиси, 1962, стр. 45 сл. (на грузинском языке с русским и английским резюме).

И. М. Дьяконов, Хетты, фригийцы и армяне, стр. 355. К возможности переноса этнического названия фрако-фригийцев на определенную группу грузиноязычных племен ср., например, наименование романизированных галлов français по вторгшемуся германскому племени франков, или наименование известных русских и украинских этнических групп термином тюркского происхождения козак, казак, идентичному с этнонимом казах и объясняющемуся не общим этническим происхождением, а сходством образа жизни на определенном этапе истории (наездничество, независимость от централизованной государственной власти). Если предположить тождество мосхов с халибами, то последние, — по свидетельству, правда, по-видимому не принадлежащему самому Геродоту, а интерполированному в его рассказ (I, 29), но, во всяком случае, древнему, — входили в состав Лидийской державы, а следовательно, надо думать, до нее — в состав расположенной гораздо ближе к местам их обитания Фригии.

Следует иметь в виду, что в позднеаккадском звук, который в транскрипции передается как у, читался, судя по греческим передачам эллинистического времени, как о (относится ли это и к ассирийскому диалекту VIII—VII вв. до н.э. — неизвестно), и что урартское графическое у передавало два звука — чаще о, реже у; кроме того, как в ассирийском диалекте аккадского, так и в урартском знаки, содержавшие ш, читались со звуком с; поэтому, наряду с чтением мушки, возможны чтения мошки, муски, моски.

В масоретской Библии написание мшк огласовано Мешек (традиционное чтение Мешех передает придыхательное к', примерно соответствующее армянскому ք).Но это — поздняя, средневековая огласовка, относящаяся к тому времени, когда подлинное произношение этого названия евреями уже было забыто. Самаритянская Библия огласовывает это слово как Мōшек, греческий и латинский переводы (Септуагинта и Вульгата) — как Mosokh, что, по правилам древнееврейской фонетики, соответствует первоначальному *мошк‑; эта форма в свою очередь, может восходить к *мушк‑.

Переход ḫ в kh был, по-видимому, возможен в языках лувийской группы, однако переход kh в ḫ как будто не засвидетельствован. В самом лувийском («хеттском-иероглифическом») термин звучал, как мы видели, mus(a)kaī. Так или иначе, вопрос о происхождении термина месх нуждается в дальнейшем исследовании. Следует, впрочем, отметить, что отождествление (или смешение) месхов с мосхами, как мы видели, принадлежит еще поздней древности: уже Страбон (XI, 2, 78) помещает мосхов не в Понте, как Гекатей и Геродот, а на границе Колхиды, Иберии и Армении, так что у него несомненно речь идет о месхах.

Так, в частности, и у Г. А. Меликишвили, Наири-Урарту, стр. 315 и сл.

А. Gоetzе, Kleinasin, 2. Ausg., стр. 202 (со ссылкой на П. Кречмера).

Форма мушки могла бы рассматриваться как протоармянское множественное число от муш‑, ср. древнеармянский формант множественного числа ‑ք, происхождение которого неизвестно. Как уже упоминалось, в «хеттской-иероглифической» надписи Арараса одновременно упоминаются и мусаи̃(н) и мус(а)каи̃(н). Очевидно, это один и тот же термин, но отнесенный к двум разным этническим группам внутри фрако-фригийцев, — к одной, применявшей формант множественного числа ‑kh ‑ք и к другой, не применявшей его. Действительно, во фригийском языке нет никаких следов формы, которая могла бы дать характерное древнеармянское множественное число на ‑kh. Эти две этнические группы могли бы быть мисами и фригийцами; однако трудно представить себе вторжение мисов от берегов Мраморного моря в Каркемиш в VIII в. до н.э., даже как союзников фригийцев. Скорее же это могли бы быть фригийцы — мусаи̃(н) и протоармяне — мус(а)каи̃(н); в таком случае следует предположить, что термин мушк'и с ‑kh сначала применялся только к протоармянам как к передовой группе фрако-фригийцев, и затем уже был перенесен также и на фригийцев, которые, подобно своим соседям мисам, в действительности не употребляли суффикса ‑kh. Нельзя ли предположить, что название города Муша, расположенного в районе оседания протоармян, связано с этнонимом мушков и является еше одним свидетельством в пользу суффиксального характера ‑kh в этом этнониме?

См. Г. A. Meликишвили, К истории древней Грузии, стр 112. Само по себе предположение о подобном кратковременном вторжении грузиноязычных племен в долину верхнего Евфрата не содержит в себе ничего невероятного: мы видели, что в этом же районе появлялись и каски-абешлайцы, — очевидно, из тех же припонтийских районов, заселение которых грузиноязычными племенами происходило в XII(?)—VIII вв. до н.э.

Ս.Տ.Երեմյան, Հայերի ցեղային միությունը Արմե–Շուպրիա երկրում, ”Историко-филологический журнал" (Պատմա-բանասիրական հանդես), 1958, № 3, стр. 59-74. С точкой зрения С. Т. Еремяна солидаризировался также В. Бэнэцяну в докладе: Вопросы армянского этногенеза. «Труды XXV Международного конгресса востоковедов», III. М., стр. 658-667, а также в других своих работах.

Приводимая С. Т. Еремяном форма Урмеухи — хуррито-урартское прилагательное от Урме (ср. этиухи, диаухи, кардухи и т.п.).

Указывают на «страну» Арматана хеттских источников как на возможное место обитания аримов. Однако Арматана не находилась в Хайасе, а ее название, по всей вероятности, связано с именем бога Армаса и к армянам не имеет отношения. Кроме того, сразу же встает вопрос, каким образом в Арматану могло в то время попасть неанатолийское индоевропейское племя.

Судя по употребленному предлогу (ein Arimois), более вероятно последнее.

См. Pauly's Real-Encyclopädie s. v. Arima. Выбирались вулканические Питиузские острова или вулкан Аргей (Эрджияс-даг) в Малой Азии, а также другие локализации. Как справедливо отметил еще Г. А. Капанцян (Хайаса — колыбель армян, стр. 175-177), гора Аргей находится очень далеко от Хайасы, — можно добавить, и довольно далеко от Арматаны.

Или, строго говоря, индоевропейского, но не анатолийского, не иранского, не индийского, не греческого, не славянского и т.д. Уже методом исключения нужно было бы прийти к выводу о принадлежности этого элемента к фрако-фригийской ветви.

Отождествление С. Т. Еремяном Нехерни-Нахрии с Нихани, упоминаемым Тукульти-Нинуртой I, не кажется нам убедительным, хотя отождествление самого Нихани с Нихан-дагом на правом берегу Тигра весьма вероятно. Но окончание ‑риа засвидетельствовано в названии интересующего нас города издревле, и контексты требуют, как нам кажется, его локализации на левобережье Тигра. Другое предложенное отождествление Нехерии — со средневековым Неп'еркертом (совр. Майафаркин) трудно оправдать лингвистически, хотя топографически оно возможно. О локализации Кулмери см. выше. стр. 139, прим. 150.