Читать онлайн «Тайны русских волхвов. Чудеса и загадки языческой Руси». Страница 16

Первые Гамаюновы чудеса

Одно из писем тогда пришло из Хакасии. От потомственной шаманки, а тогда хореографа Хакасского республиканского драматического театра, Душиной Татьяны Сергеевны.

Она писала, что Гамаюн, упоминаемый в моей статье, – это «кам ойын», в хакасской традиции полуптица-полузверь-получеловек. Шаман-кам может по чаламе – нити с узлами – передать просьбу божеству. Множество жгутов, веревок, лент, нитей, свисающих с одежд шамана, – это целый сонм душ и духов-помощников. На шапке – голова совы или филина, «птицы мудрой, птицы вещей».

В своих камланиях-путешествиях кам может полетать птицей «через море раздольное, через горы высокие, через темный лес, через чисто поле». Его одежда, по-хакасски «кип», не только рассказывает о том, кем является шаман, но также – это жилище, дом для души. А душа с телом связана невидимой нитью, которая может вывести нас с того Света на этот…

Бубен же кама – это говорящий короб, наполненный клубками с песнями. Он может поднять своего хозяина подобно верному коню на любой слой Неба, где кам, если будет ловким наездником и метким стрелком, одолеет в поединке других претендентов и добудет себе в Небесной стране жену.

Бубен будет и луком, из которого кам поразит птицу, что выронит в морскую пучину яйцо. Бубен кама – это лодка и Ноев ковчег, потому что кам лечит и спасает еще и души животных и зверей…

Завершала она свое письмо словами: «Проникнув глубоко в русские сказки и сравнив их с преданиями хакасов, находишь много общего и понимаешь – все это правда!»

Да, конечно правда. И сейчас, когда я работаю над «Ведами Руси», я понимаю, что все это отзвуки Времен Бусовых. Возможно, так откликнулись через шаманку ее предки… Например, таинственные алтайские динлины… И легенда о метком стрелке – это же из цикла легенд о Бусе и его предыдущих воплощениях (сказание о метком стрелке Креснике среди них).

К тому же письму Татьяна Сергеевна приложила несколько листков, которые она написала после шаманских камланий «автоматическим письмом» (то есть таким, которое делается в трансе, без участия разума).

Там были тексты на двух десятках азбук, а также иероглифы. В отрывках угадывались языки: украинский, латиница (что-то по-португальски или по-испански), там же была и как будто арабская вязь, что-то по-китайски и, может быть, по-тибетски и по-персидски.

Я смог разобрать только украинский текст. И там были выражения… которые я только что (перед получением письма) сам внес в текст «Гамаюновых песен»… Волшебство! Источник их крайне редок, и в Хакасии его нет…

То, что было похоже на арабскую вязь, я показал одному знакомому палестинцу-филологу. И он сказал, что это скорее всего неизвестный ему диалект… Так, кажется, пишут колдуны-арабы в Северной Африке.

Словом, чудеса в решете… Шаманы, колдуны, волшебники… Как часто наш мир напоминает театр…

Да. Жизнь похожа на постановку. Или, скорее, на сон. Традиция так и говорит: в нашу Лютую эпоху миром правит Сивый Мориан, владыка снов (греки его именовали Морфеем, братом Смерти). Вот и эта шаманка – она вызвала сон наяву, вошла в Иномирье. И Иномирье откликнулось…

Да. Мы сами, будучи наяву, находимся во сне Творца, усыпленного Морианом. Сама жизнь – сон. Потому она нелогична, абсурдна.

Бус Кресень читает «узелковое письмо». Эта роль была сыграна мною в фильме «Внуки Дажьбога» (Центрнаучфильм, 1992)

Это похоже на правду. Мы зачарованы, мы внутри мифа. Живем выдуманной жизнью. И причем выдуманной порой не очень удачно. Можно было бы сочинить историю поинтереснее, и – главное – не такую жестокую, а добрую и светлую.

Традиция как раз и указывает Путь к Пробуждению и Просветлению… Сей путь прям, но как же непросто идти по нему!

А что касается наших волжских колдунов да волхвов, – с ними я был знаком еще со времени жизни в Сокольском на Волге, а потом и в Гороховце.

О нашей волжской, и в частности берендеевской, традиции следует рассказать подробнее отдельно.

Здесь же напомню, что тогда я напечатал в журнале статью «Волхв и целитель»[3] об одной из волжских традиционных общин: Нижегородской областной языческой. Как раз тогда эта община стала «оглашенной», то есть была зарегистрирована в Министерстве юстиции (сейчас это уже не так).

Возглавлял ее тогда человек своеобразный. Не буду называть его имени в сей книге. Как показала жизнь, оглашение никогда не приводит к добру. И мы давно уже не пересекались, да и «старые люди», что и прежде острожничали, теперь прервали всякие, даже опосредованные с ним связи, по причине важной. Ему известной, но также не подлежащей огласке.

Однако кое о чем я все же напомню. Поначалу он был просто одним из исследователей традиции, жил в маленькой однокомнатной «хрущовке» на окраине Нижнего Новгорода, ездил по стране с краеведческими, фольклорными экспедициями, сотрудничал с Нижегородским университетом и собирал материалы о народном целительстве, открыл кабинет народной медицины в одной из нижегородских больниц.

И он был не только первым, зарегистрировавшим общину, но и единственным человеком в России, у которого даже в трудовой книжке значилось: «волхв». В 1990-х годах это значило вовсе не то, что сейчас, когда явилось столько странных, мягко говоря, неоязычников.

Потом он стал крупным московским «государевым» служащим, занимающимся проблемами безопасности. Краткое время он даже исполнял обязанности заместителя министра Российской Федерации. Эта запись в трудовой книжке следовала через несколько строк после записи «волхв», чем он очень гордился в ту пору – не знаю, как сейчас.

Подумайте, как это могло произойти на досуге… Возможно, как-нибудь на основе той реальной истории я даже напишу фантастическую повесть… Впрочем, она будет интереснее и ярче, чем жизнь, в коей слишком многое должно оставаться в тени.

А сейчас, если кто читал книгу Лукьяненко «Ночной Дозор» или смотрел одноименный фильм, тот вспомнит образ волшебника Гесера. Он тоже был «зам. министра», и тоже являлся «целителем». Это и о нас, но и, конечно же, не о нас. В книге и фильме много «сумрака» и недостоверных слухов. Впрочем, кое-что он и угадал… Ситуация в общинах язычников никогда не была простой, тем более в открывших себя миру.

И после той книги мы стали главу сей общины называть за глаза «Гесером», – хоть есть «Гесеры» и выше рангом, вышедшие из традиции, но уже столь закрытые от общества, что и мне о них известно немногое. Однако надо понимать, что именно они исподволь и стараются выправить непростую ситуацию в стране, да и в «языческом» движении тоже.

Итак, это имя «Гесер», как псевдоним главы сей общины, я оставлю в настоящей книге.

В том же 1992 году было опубликовано первое издание «Гамаюновых песен» и «Велесовой книги». Между прочим, надпись на последней странице того издания свидетельствует о том, что это было сделано «по заказу Нижегородской областной языческой общины» – впрочем, нужно понимать, что заказов со стороны обычных читателей журнала, просто интересующихся традицией, было на много порядков больше.

Так что настоящее чудо и состояло в том, что общественный интерес к теме уже был, а подлинных, тем паче «светлых», носителей традиции найти было не просто, они по-прежнему оставались «незримыми».

А чудеса на этом не кончились. Все только начиналось. Я входил в странный мир, который следовал своей зазеркальной логике.

Книга «Русские Веды» («Песни птицы Гамаюн», «Велесова книга») 1992 года была первым изданием на эту тему. За все годы советской власти не было ни одной книги о древней славянской традиции (кроме трудов археологических). Не было ни одного переиздания дореволюционных книг на эту тему. А между тем речь шла о культуре даже не античной, а средневековой. То есть: о дне вчерашнем, о наших дедах…

Потому еще журнальная публикация «Песен птицы Гамаюн» начиналась со слов: «И сказал Велес: Открой короб песен! Размотай клубок! Ибо кончилось время молчания и пришло время слов!»

В эти годы по стране пошли тектонические разломы. Перестала существовать «Наша родина – СССР». Кстати, это также имя краеведческого движения, в котором я участвовал еще со школьных времен и которое под другим именем – «Отечество»– дожило до сегодняшнего дня. С ним я сотрудничаю и ныне.

Рухнули тиражи всех общесоюзных изданий. Рухнуло само издательство «Знание». И всем нам прислали уведомление о том, что мы, сотрудники журнала «Наука и религия», уволены.

Более того, наш журнал даже не попал в текущий почтовый каталог. Это также лишило нас многих подписчиков. Потому тиражи журнала упали с миллиона сразу до 20 тысяч (где-то на том уровне журнал и держится по сию пору).