Читать онлайн «История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века». Страница 33

Остановить пока еще бескровную революцию и не допустить радикализации массового движения правительство могло только путем политических решений. Макс Баденский настаивал на отречении Вильгельма II и передаче власти наследнику престола. Канцлер по этому поводу вел постоянные переговоры по телефону со ставкой в Спа, где находился Вильгельм II. Однако император медлил с принятием решения. 7 ноября председатель СДПГ Фридрих Эберт предъявил главе кабинета ультиматум с требованием об отречении кайзера не позднее 8 ноября. 8 противном случае, предупреждал Эберт, социальная революция станет неизбежной. Но 8 ноября отречения так и не последовало.

Утром 9 ноября Правление СДПГ призвало рабочих к генеральной стачке под лозунгом «социальной революции». Руководство НСДПГ, боясь остаться в стороне от событий, также призвало рабочих и солдат к свержению монархии. На улицы Берлина вышли десятки тысяч рабочих и солдат с лозунгами: «Долой войну!», «Долой кайзера!». Они заняли телеграф, правительственные здания, полицейское управление, императорский дворец. Столица оказалась в руках восставших. Днем М. Баденский объявил об отречении Вильгельма II, роспуске рейхстага и отставке правительства. Пост канцлера М. Баденский от имени отрекшегося от престола кайзера предложил Ф. Эберту. Только легитимное правительство во главе с социал-демократом, как теперь представлялось М. Баденскому, могло не только обеспечить спокойствие и порядок, но и связать прошлую немецкую историю с состоявшейся революцией. Канцлер доверял лидеру СДПГ больше, чем другим политикам, ибо считал Эберта последовательным противником революции. Это решение нашло понимание и поддержку буржуазных политиков.

Эберт принял предложение, так как боялся, что безвластие может привести к большевизации событий и гражданской войне. Многолетнее участие СДПГ в парламентской деятельности убедило Эберта в правильности стратегии реформ и компромиссов, выбранной партией. Он не видел иной альтернативы, кроме принятия на себя и на свою партию всей ответственности за судьбы страны.

Днем 9 ноября Филипп Шейдеман, один из лидеров СДПГ, с балкона рейхстага в импровизированной речи объявил собравшимся берлинцам о падении монархии и провозгласил Германию республикой. В тот же день, несколькими часами позже, Карл Либкнехт с балкона императорского дворца призвал ликующих немцев бороться за «новый пролетарский государственный строй», сделать Германию «социалистической республикой». Монархия, которая многим казалась необходимым и вечным атрибутом немецкой нации, пала легко, без кровопролития. Ранним утром 10 ноября теперь уже бывший германский император Вильгельм II тихо покинул ставку Верховного главнокомандования и навсегда остался в Голландии.

Вечером 9 ноября по инициативе Ф. Эберта начались переговоры с руководством НСДПГ на предмет создания коалиционного правительства. Они завершились днем 10 ноября созданием «революционного правительства», названным Советом народных уполномоченных (СНУ). В тот же день его персональный состав был утвержден общим собранием представителей рабочих и солдатских советов Берлина. В правительство вошли по три кандидата от каждой партии: от СДПГ — Фридрих Эберт, Филипп Шейдеман, Отто Ланьсберг (1869-1957); от НСДПГ — Гуго Гаазе (Хуго Хаазеу 1863-1919), Вильгельм Дитман (1874-1954), Эмиль Барт (1879-1941). Эберт и Гаазе стали сопредседателями правительства. Тем не менее Эберт как председатель более крупной и популярной партии, внесшей больший вклад в победу революции, был фактическим главой СНУ. Внешне это выразилось в том, что он получил рабочий кабинет бывшего рейхсканцлера. К тому же Эберт возглавил два важных ведомства — внутренних дел и военное. Гаазе никогда не оспаривал первенства Эберта. Межпартийное соглашение о создании СНУ было первым политическим компромиссом на пути к демократической республике.

Функции представительной власти Берлинский совет временно, до созыва Всегерманского съезда советов, возложил на Исполнительный комитет, избранный в составе 24 человек. 12 членов Исполкома представляли советы рабочих (по 6 от каждой партии), еще 12 — были представителями солдатских советов. Распределение полномочий между Исполнительным комитетом и СНУ было закреплено несколькими специальными соглашениями, по которым формально правительство подчинялось Исполкому. Последний получил право назначать и смещать правительство и контролировать его деятельность. На практике правительство действовало самостоятельно. Оно сосредоточило в своих руках значительную часть функций, которые прежде выполняли рейхстаг, правительство и кайзер. Исполком пытался вмешиваться в деятельность СНУ, и это приводило к нередким конфликтам между двумя ветвями власти. Создание Исполнительного комитета и Совета народных уполномоченных завершило антимонархический этап революции. Германия стала республикой.

Но Эберта беспокоила позиция армии. Падение монархии для многих армейских чинов, считавших себя наследниками прусских военных традиций, означала не просто смену государственного строя, а личную трагедию, утрату смысла жизни. В ноябре 1918 г. присяга на верность и преданность императору были неотделимы от присяги на верность отечеству. Лишь позже военные стали осознавать, что «нити управления империей выпали из рук монарха задолго до отречения от престола», — как вспоминал генерал Эрих фон Манштейн. Сотрудничество с военными, как считал Эберт, исключало возможность контрреволюционного переворота и восстановления монархии. Но лидера СДПГ больше одолевал страх перед неуправляемостью «человека с ружьем» и возможным леворадикальным путчем.

Ночью 10 ноября у Эберта состоялся телефонный разговор с Тренером, по инициативе последнего. Начальник генштаба не был республиканцем. Но считал, что в сложившейся ситуации армия вместе с умеренными политиками способна остановить страну от сползания к гражданской войне. Тренер заявил о готовности сотрудничать с новым правительством, но на определенных условиях: легитимация власти, восстановление порядка, сохранение полномочий Верховного командования и снабжение армии всем необходимым. Эберт принял условия генерала. Союз «Эберт-Гренер» стал основой сотрудничества новой власти и старой армии. Это был второй, но уже военно-политический компромисс, который способствовал стабилизации республики. Многие критики союза Эберта с Тренером не учитывают того, что Верховное командование в ходе войны фактически было первым центром власти и располагало реальной силой даже в условиях революции. Правительство же нуждалось в армии для осуществления своей деятельности и установления общественного порядка.

Важнейшим условием политической, экономической и социальной стабильности страны явилось подписание перемирия с Антантой. Еще 7 ноября правительство М. Баденского направило во Францию германскую делегацию для переговоров. Правительство Ф. Эберта подтвердило ее полномочия. Рано утром 11 ноября на станции Ретонд в Компьенском лесу глава немецкой делегации М. Эрцбергер подписал перемирие. С точки зрения немцев, условия перемирия были крайне жесткими, по мнению французов — справедливыми. Это был ультиматум победителей. В течение 15 дней немцы обязывались вывести войска из захваченных территорий Франции, Бельгии, Люксембурга и Румынии, эвакуировать армии из Эльзас-Лотарингии, Австро-Венгрии и Турции. В России немецкие войска оставались до особого решения союзников. Антанта оккупировала левый берег Рейна. Предусматривались разоружение германской армии и передача оружия, части флота и другого имущества и ценностей победителям. Сохранялась блокада Германии. Денонсировались Брест-Литовский и Бухарестский договоры. Перемирие заключалось на 36 дней с правом продления.

Подписанием Компьенского перемирия закончилась Первая мировая война. Германия потерпела поражение. Оно явилось следствием ошибок и просчетов, допущенных германскими политиками и генералами, толкнувшими страну в военную авантюру. Теперь же немецкое общество оказалось в состоянии глубокой моральной и психологической травмы. Преодоление «посттравматического синдрома» у немцев шло, с одной стороны, через радикальное отрицание старого порядка, старых принципов и морали, с другой — через желание отомстить за «поруганную честь» отечества, через поиск и наказание виновников поражения. Так называемая «легенда об ударе кинжалом в спину», нанесенном якобы революцией немецкой армии, «непобежденной в бою», оказалась воспринятой частью немецкого общества. Опровергая «легенду», известный немецкий историк Ханс Дельбрюк (1848-1929) писал в те дни, что не поражение Германии было следствием революции, а, наоборот, революция явилась следствием поражения.