Читать онлайн «История Финляндии. Линии, структуры, переломные моменты». Страница 30

В 1859 г. бумажная промышленность Финляндии была освобождена от российских таможенных пошлин. Но даже после отмены этой льготы в 1885 г. отрасль уверенно удерживала свои позиции на российском рынке. Причина очевидна: импорт бумаги из других стран облагался значительно более высокими таможенными пошлинами. Вплоть до Первой мировой войны 95 % бумаги, импортировавшейся в Россию, производилось в Финляндии. Были и другие причины. Качеством финская бумага превосходила российскую, что гарантировало спрос на рынках России. Это также стимулировало финских производителей к созданию картелей, чтобы поддерживать высокие цены. Еще в начале первого десятилетия XX в. 25 % всей бумаги, потреблявшейся в России, производилось в Финляндии.

Отмена российских таможенных льгот в 1885 г. не стала роковой для финской индустрии. В то же время она заставила производителей бумаги активно искать новые рынки сбыта на Западе. Их усилия увенчались успехом: к началу XX в. более 30 % финской бумажной продукции вывозилось в Центральную и Западную Европу. В последующее десятилетие эта цифра возросла до 40 %, но, когда разразилась Первая мировая война и экспорт на Запад прекратился, российский рынок сбыта вновь занял ведущее положение в экономике Финляндии. Львиную долю западного экспорта страны (80 %) составляли продукты целлюлозно-бумажной промышленности, в то время как почти весь экспорт Финляндии в Россию (90 %) состоял из высококачественной бумаги.

Бумажная промышленность требовала значительно больших капиталовложений, чем лесная. К концу XIX в. капитал все больше определялся отечественными промышленными банками. До 80-х годов лидирующее положение занимали основанный в 1862 г. Объединенный банк Финляндии и Скандинавский акционерный банк, созданный в 1873 г. В 1889 г. группа фенномански настроенных предпринимателей основала банк Kansallis-Osake-Pankki. Он составил конкуренцию старым банкам в соперничестве за выгодных клиентов. Другой значительной категорией кредиторов стали местные сберегательные банки, которые обслуживали преимущественно частные домашние хозяйства и мелкую промышленность. /115/

Несмотря на то что наиболее быстро развивавшейся отраслью того времени была бумажная промышленность, к началу Первой мировой войны более половины стоимости внешней торговли Финляндии приходилось на лесопильную и деревообрабатывающую индустрию. Продукция бумажной промышленности обеспечивала чуть менее пятой части доходов от экспорта страны. При этом почти такой же доход в экспорте составляли продукты животноводства, главным из которых было сливочное масло (14 %). Благодаря хорошему пароходному сообщению финское масло завоевало обширный рынок в Великобритании. В 1913 г. объем экспорта Финляндии на Британские острова фактически почти равнялся общему объему продажи финских товаров в Россию. В импорте Финляндии главенствующую роль играла Германия. Немецкие товары составляли более 40 % финского импорта. Ввозились, прежде всего, зерно, продукция металлургии, машины, но по мере роста уровня жизни в Финляндии появился большой спрос также на различные потребительские товары немецкого производства.

Зарождение индустриализации и улучшение коммуникаций создали прекрасные условия также для внутренней коммерции, которая перемещалась с рыночных площадей в лавки колониальных товаров и специализированные магазины. Такому развитию событий существенно способствовало появление кооперативных лавок и сетей магазинов, принадлежавших товаропроизводителям. Немалую роль играла эффективно организованная оптовая торговля, которую контролировали состоятельные коммерсанты в крупных населенных пунктах. Теперь, когда насущные нужды населения были удовлетворены, широкие народные массы получили экономическую возможность регулярно баловать себя заграничными изысками – кофе, сахаром, белым хлебом и табаком. В период с 1860 по 1913 г. потребление кофе увеличилось втрое, а сахара – в 9 раз. Это свидетельствует о том, что уже в 90-х годах XIX в. утренний кофе считался необходимостью не только в городе, но и в деревне. Неудивительно, что кофе с булочкой (финск. pullakahvi) стал в финской традиции постоянным символом умеренного наслаждения жизнью. /116/

/116/ Совокупным итогом зарождающейся индустриализации в 1860–1913 гг. стало возрастание валового национального продукта страны почти втрое. Этот прирост отнюдь не был равномерно распределен между жителями Финляндии, но он способствовал уменьшению детской смертности и увеличению средней продолжительности жизни. Население Финляндии продолжало расти быстрыми темпами. Наиболее бурный прирост населения, однако, пришелся на самые первые десятилетия XIX в., когда рождаемость достигла пика и число жителей Великого княжества выросло более чем вдвое (с 863 тыс. в 1810 г. до 1 млн. 770 тыс. в 1870 г.). В период с 1870 по 1910 г. население увеличивалось примерно на 300 тыс. человек за десятилетие. К началу Первой мировой войны в Финляндии проживало около 3 млн. человек. При этом увеличивалось, прежде всего, финноязычное население страны. Одновременно доля шведскоязычного населения сократилась с 14 до 12 %, что объяснялось отчасти переходом многих жителей на финский язык, отчасти снижением рождаемости среди шведскоязычных. Численность русского гражданского населения оставалась в течение всего XIX в. на очень скромном уровне. В 1900 г. она достигала примерно 6 тыс. человек. В дополнение к этому в Финляндии размещались русские войска численностью от 10 до 20 тыс. человек.

С улучшением коммуникаций и возрастанием потребности индустрии в рабочей силе люди все чаще покидали родные места и переезжали как в финские города, так и в Санкт-Петербург с прилежащими к нему областями. Население города на Неве в 90-х годах XIX в. превысило 1 млн. человек. В 1880–1910 гг. население Гельсингфорса возросло более чем втрое (с 39 до 127 тыс.), а в Выборге темпы прироста были еще выше – с 11 до 43 тыс. Динамика прироста населения в Выборге, имевшем хорошие связи с восточными районами, была такой же, как в городе на Неве. В Санкт-Петербурге уже с момента его основания существовало финское национальное меньшинство. В конце 70-х годов XIX в. потребность в финской рабочей силе в Санкт-Петербурге ощущалась особенно остро, а количество выходцев из Финляндии в городе (24 тыс.) даже чуть превысило население второго по величине города Або! В те годы во всей Российской империи проживало без /117/ малого 37 тыс. финских граждан, но с началом Первой мировой войны эта цифра уменьшилась почти вдвое.

В период с 1880 по 1910 г. мобильная рабочая сила все чаще перемещалась в финские промышленные центры, и, согласно официальной статистике, доля городского населения в Финляндии возросла с 9 до 15 %. Другой почти столь же значительной формой миграции стало переселение в Северную Америку. В течение вышеупомянутого периода из Финляндии в Америку выехало около 280 тыс. человек. Большинство из них было из Эстерботнии – области, славившейся своими мореходными традициями и нередко находившейся в оппозиции к российскому режиму. Там имелся избыток населения. Такие люди и были склонны эмигрировать за океан. Свыше 100 тыс. «американских» эмигрантов впоследствии вернулось в Финляндию. Благодаря этому страна получила значительный «капитал знаний», который положительно сказался как на экономике страны, так и на ее культурной жизни.

В реальности число жителей городов Финляндии в 1910 г. превышало 15 % общей численности ее населения, поскольку многие новые промышленные центры и крупные поселки городского типа официально городами не считались. В тот период около 65 % жителей занималось сельским хозяйством и лесопользованием. Чуть более 20 % населения можно было отнести к городскому рабочему классу. Остальное население состояло преимущественно из городского среднего класса (около 7 %) и высших классов (2 %). Таким образом, почти треть тогдашнего населения Финляндии можно было классифицировать как горожан.

Возросшее переселение в города требовало серьезных капиталовложений в городские инфраструктуры. Несмотря на то, что в Финляндии этот процесс начался позже, чем в Центральной Европе, крупные финские города уже в начале XX в. имели в целом тот же набор удобств, что и большие города Европы. В результате внедрения великих изобретений эпохи – электричества, телефона, двигателя внутреннего сгорания – географические расстояния играли незначительную роль и оказывали все меньшее влияние на развитие общества. Особенно благотворно это внедрение сказывалось на североевропейской периферии, где плотность населения была низкой. Теперь местные власти могли находиться в курсе технических новинок и способов их применения. Писа- /118/ тель Анхель Ганивет, в 1897–1898 гг. занимавший должность консула Испании в Гельсингфорсе, оставил несколько метких наблюдений относительно этих быстрых перемен в финском обществе. Свои впечатления о Финляндии он опубликовал в испанской прессе. По свидетельству Ганивета, для Финляндии тех лет был характерен наивный, но деятельный энтузиазм в отношении всевозможных технических новшеств, обусловленный, в конечном счете, тем, что здешние умы не были отягощены традиционной культурой, противившейся прогрессу.