Читать онлайн «Измена в Ватикане, или Заговор пап против христианства». Страница 27

Ослабление позиций церкви проявляется и в сокращении численности духовенства. С 1978 по 2002 г. в Европе отмечено его сокращение с 250 до 203 тысяч человек, что обусловлено, в частности, старением местного населения. Особенно серьезно положение во Франции, где число это сократилось вдвое и составляет 23 тысяч человек, а в ближайшие годы ожидается сокращение до 8-5 тысяч. Если 50 лет назад в стране выпускали тысячу священников в год, то сегодня - сотню, а средний возраст духовенства составляет 70 лет. С 1990 по 2000 г. число приходов в стране сократилось с 34 595 до 19 468, а число диоцезов (за счет их укрупнения) - с 95 до 77202. Это положение вызывает серьезную озабоченность в религиозных кругах Франции, так как оно ведет не просто к нарушению преемственности в передаче религиозных знаний, но и к исчезновению самой приходской культуры, которая обеспечивала на всей территории страны присутствие духовенства. Как писал крупнейший историк церкви Эмиль Пуля, "Католическая церковь во Франции обратилась в пустыню. И хотя в этой пустыне еще теплится какая-то жизнь и то тут, то там возникают слабые ростки, она уже никогда не станет цветущим садом... Все эти группки ведут изнурительную междоусобную войну, не осознавая, что вокруг стремительно ширится пустота. Подобно невидимым воинам католики уничтожают друг друга, а окружающий мир даже не замечает их".

Одним из главных изменений религиозной жизни европейцев является все большее размежевание между религией как институтом и религией как личным религиозным опытом. Как писал исследователь Ж.-П. Биллем, "религиозная Европа государств и институтов - это одно, а Европа индивидуальных религиозных сознаний - другое". Характерно в этом отношении, что большинство тех в Европе, кто остается верным таким христианским ценностям, как любовь к ближнему, благотворительность, признание справедливости, не ассоциируют эти ценности с церковью. Как резюмировал это состояние Иоанн Павел И, "Христос - да, Церковь - нет!".

Церковь сохраняет свое значение как институт, представляющий собой символический полюс социальной жизни и культурной идентичности. Если раньше секуляризация означала вытеснение традиционной религии из сферы публичной в сферу частной жизни, то сегодня, напротив, она все больше вытесняется из частной жизни, в то время, как ее участие в публичной жизни всячески приветствуется, особенно когда речь идет о благотворительности. Церковь все больше выступает в роли социального лекаря, вторгаясь в те сферы жизни, из которого уходит государство: забота о социально обездоленных, о престарелых, об одиноких, о мигрантах, организация досуга детей и пр. Таковы тенденции религиозной жизни на уровне институциональном.

Что же касается индивидуального религиозного сознания, то традиционные ценности все больше размываются. Для европейских католиков характерно сегодня глубокое незнание фундаментальных основ, на которых зиждится христианская вера. Так, как установил опрос 2007 г., среди французских католиков 29% никогда не читали молитвы, только 52% были убеждены или считали возможным существование Бога, 57% отрицали догмат о троичности Бога, только 58% верили в воскресение Христа и 38% в непорочность Девы Марии. Как писал исследователь Анри Тинк, Французская церковь может заключить, что "дехристианизация является реальностью". А французский политолог А. Безансон отмечает: "Кризис католической веры уже принял размеры подлинной катастрофы... молодежь сегодня не имеет основных понятий о католичестве. Здесь существует бездна невежества. Они вообще не знают, во что веруют и почему веруют".

Характерным явлением становится утверждение крайне релятивистской точки зрения на религиозную истину через признание ее плюрализма, что ведет к созданию нового типа религиозности. Если еще в 60-е - 70-е годы в среде верующих не подвергались сомнению основополагающие положения христианского учения, то сегодня, в условиях информационной революции, процесс субъективизации истины зашел так далеко, что это ставит под вопрос саму объединительную функцию религии. Так, в начале 90-х годов в Италии только 37% опрошенных считало, что "существует одна истинная религия", во Франции - только 16%, а в настоящее время - 6%. Среди итальянских католиков только 12% считают, что только католическая религия является истинной. В большей степени такая оценка характерна для молодежи: в 1998 г. только 4% англичан, французов и немцев от 18 до 29 лет считали, что "истина принадлежит одной религии". Это показатель серьезной мутации религиозного чувства.

Распространение религиозного индивидуализма и автономного от церковного учения понимания доктрин и самой религиозной жизни выражается в увеличении числа различных течений в рамках одной конфессии. Католицизм переживает процесс дробления и диверсификации, в его рамках существуют традиционалистское, харизматическое, примирительное, интегристское, экуменическое и множество других индивидуалистических направлений, утверждение которых привело к кризису гегемонии церкви.

Религиозный релятивизм проявляется и в растущей отчужденности от символики и понятий, с помощью которых выражает себя христианство. Некоторые исследователи говорят даже о кризисе христианского религиозного языка, проявляющемся в разрыве между реальным значением слов и их пониманием массовым сознанием. Изменяется и сама идея Бога, который представляется не как личный Бог, а как некая космическая сила. Либо, напротив, утверждается антропоцентрический взгляд на Иисуса Христа, при котором он низводится до уровня некоего экстрасенса. В официальном католическом катехизисе для молодежи, например, говорится: "Иисус исцелял больных, но это не обязательно означает чудеса в том смысле, в каком мы часто об этом слышим. Некоторые люди имеют природный дар исцеления. Не был ли Иисус одним из них?".

Можно заключить, что предпринятая Иоанном Павлом II "новая евангелизация", направленная на преодоление нравственной вседозволенности, не достигла своей цели. Как признавался сам папа, "Иисус Христос, кажется, исчез из европейской жизни... Европейская культура производит впечатление некой молчаливой апостасии интеллектуалов, которые живут так, как если бы Бога не существовало". Действительно, к 90-м годам религия в Европе потеряла значение силы, определяющей общепринятые нормы поведения и формирующей общественную систему ценностей. Любые ее претензии на то, чтобы управлять обществом, стали "нелегитимными" даже в глазах наиболее убежденных и преданных верующих. Попытки Иоанна Павла II усилить позиции церкви в публичной жизни вызвали настолько неодобрительную и даже агрессивную ответную реакцию со стороны господствующей светской культуры, что исследователь Виторио Мессори по этому поводу писал: "Существует лишь три категории людей, на которых политкорректность не распространяется и которых можно ругать как угодно: это католики, курильщики и охотники".

В настоящее время закрепление индивидуальной автономии нравов в сфере внутрисемейных отношений, отношений между полами, воспитания детей и пр. остается главной и определяющей тенденцией. В Европе резко сокращается число браков, падает рождаемость, увеличивается число рожденных вне брака и число разводов, которые превращаются в обычное явление. Церковь не смогла ничего сделать, чтобы не допустить легализации абортов, которая впервые была осуществлена в Австрии и во Франции (1975 г.), затем в Италии (1978 г.) и, наконец, в Испании (1985 г.). Пришедшие в конце 90-х годов к власти левые силы (либералы и социалисты) предприняли еще более решительные шаги для утверждения радикального варианта светской терпимости. Так, в Нидерландах, Бельгии и Испании, несмотря на критическую позицию Ватикана и местного епископата, были приняты законы, легализующие гомосексуальные браки. Однако самым тревожным является тот факт, что опросы общественного мнения показывают, что терпимость к этому явлению проявляет большинство населения многих европейских стран. Так, если в 1981 г. 44% европейцев полностью осуждали гомосексуализм, то в 1999 г. - только 24%. Положительно же оценивают гомосексуальные браки 57% граждан ЕС - 68% испанцев, 67% бельгийцев, 58% французов, 47% итальянцев и 43% португальцев. Среди неверующих толерантность проявляют 74%, а среди считающих себя христианами - 54%. Ватикан не смог воспрепятствовать и легализации эвтаназии нидерландским (2000 г.) и бельгийским (2002 г.) парламентами, которую бельгийский епископат расценил как "отступление от цивилизации". В ближайшем будущем, возможно, ее утвердят и в других странах Европы, учитывая, что опросы общественного мнения показывают, что позиция европейцев (включая католиков) в этом вопросе претерпела изменения в пользу одобрения добровольного ухода из жизни в случае неизлечимой болезни. Так, во франции в 1988 г. эвтаназию одобрили 57% опрошенных, а в 1998 г. - уже 79%.

В условиях размывания традиционных понятий и ценностей, их неопределенности, утраты представления об истинной норме, европейцы становятся все более подверженными влиянию чуждых религиозных культов, которые ведут себя крайне активно и наступательно. Речь идет как о традиционных восточных, так и новых псевдовосточных, псевдохристианских, антихристианских, неоязыческих учениях, большинство из которых носит оккультный характер. Для них характерно взаимопроникновение, смешение традиций, то есть синкретизм, который заменяет целостное, стройное мировоззрение. Это означает переход плюрализма на иной уровень, превращение его уже в "глобальный религиозный рынок" или, как теперь пишут, "супермаркет спиритуальных товаров", при котором свободное предпринимательство проникает уже в сферу спасения, предлагая каждому на выбор любую религиозную или псевдорелигиозную идею. Предоставленный сам себе мирянин как потребитель выбирает то, что ему по душе, то, что подходит, формируя собственную систему ценностей. И здесь христианство сталкивается с сильнейшей конкуренцией, поскольку религия на этом "рынке" ценится не с точки зрения отстаиваемой ею истины, а с точки зрения того душевного и духовного комфорта, который она обеспечивает. Поэтому в наибольшей степени здесь преуспевает оккультизм.