Читать онлайн «Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика». Страница 55

Присоединение обширных земель на востоке было результатом не только политики экспансии, естественной для раннефеодального государства; в это же время на северо-западных границах Литвы укрепляется военно-религиозное государство – рыцарский Орден. Основой политики Ордена по отношению к Литве, как и другим народам, населявшим прибалтийские земли, было завоевание и обращение в христианство. Естественным союзником Литвы в борьбе с Орденом была Польша, также подвергавшаяся орденской экспансии. В этих условиях брак литовского великого князя Ягайло и наследницы польского престола Ядвиги (1386 г.) и последовавшее за ним крещение Лит-вы, когда католичество стало официальной религией, были сильным импуль-сом для дальнейшего развития Литовского государства, ускорившим некоторые политические процессы, и особенно процесс создания правящего класса Великого княжества Литовского.

Подавляющее большинство исследователей считает, что при заключении брака между Ягайло и Ядвигой больше всего выиграло литовское боярство, поскольку очень скоро на него распространились сословные права польской шляхты[721]. В этом процессе большую роль сыграла Городельская уния (1413 г.), которая стала важным событием в сближении сословий обоих государств. Этот акт адоптации литовских боярских семей польскими рыцарскими родами символизировал, что литовские бояре получали все сословные права польской шляхты.

В Литве, где к началу XV в. сословные структуры были оформлены слабее, чем в Польше, принятие польских гербов имело большой успех. А при той системе формирования земельных владений, которая развивается в Литве с середины XV в., гербовый род всегда сохранял питательную среду для своего развития. Если учесть то значение, которое в XV в. придавалось рыцарскому гербу как символу сословной чести, удостоверению происхождения, надо признать, что он имел большое моральное значение.

В первой половине XV в. для литовских феодалов расширяется круг шляхетских привилегий. Привилеем 1427 г. король обязался не конфисковывать имущество феодала, а его самого не заключать под стражу без судебного решения. В привилее 1447 г. закрепляются иммунитетные права, освобождающие землевладельца от уплаты в казну постоянного денежного налога и всех натуральных повинностей, связанных с обороной страны[722]. Эти законы, выданные польской и литовской шляхте, не означали моментального проникновения польских традиций в литовскую среду. По наблюдению польского исследователя В. Семковича, к XV в. литовские бояре уже имели печати с гербовыми изображениями, среди которых можно выделить европейский и русский типы, и до середины 30-х гг. XV в., как свидетельствуют приведенные им изображения печатей, литовские боярские роды, принявшие польские гербы, сохраняли печати с надписями на русском языке[723]. Это может свидетельствовать о достаточно устойчивых русских традициях, появившихся в Литве в XIII–XIV вв., раз они сохранялись именно тогда, когда литовское боярство активно воспринимало сословные привилегии польской шляхты.

Во второй половине XV в. начинается процесс консолидации литовских землевладельцев в феодальное сословие[724]. Он идет вместе с ростом экономических связей между отдельными землями, с тенденциями к политической централизации.

Еще В. И. Пичета полагал, что в Литве служилое землевладение имеет очень давнее происхождение. Держателем земли являлся великий князь, который жаловал свою землю феодалу с условием нести военную службу. Помимо земли великий князь мог пожаловать определенные доходы, которые платило ему население; право организовывать в своих владениях ярмарки и торжки, строить замок или основывать местечко, жаловалось право ловить рыбу, охотиться в пущах, собирать мед. Кроме того, любая имущественная сделка между феодалами (покупка имения, продажа, дарение, залог и т. д.) считалась завершенной после того, как она скреплялась соответствующим великокняжеским актом. Практически вся хозяйственная жизнь феодала находилась под наблюдением верховной власти.

Тем самым великий князь создавал многочисленную прослойку мелких и средних держателей земли, являвшихся его непосредственными вассалами. В свою очередь, крупные землевладельцы были окружены такими же вассалами, во главе которых они выходили на войну[725].

Первоначальным актом образования нового владения чаще всего было пожалование феодалу великим князем земельных владений или доходов с них «до живота». В. И. Пичета отмечал, что самой ранней формой пожалования была передача разных форм недвижимого имущества «до воли», т. е. великий князь сохранял право в любой момент отобрать свое пожалование. По мнению исследователя, первое пожалование «до живота», т. е. на всю жизнь, было сделано в 1494 г.[726] Пожалование новых владений приводило к стремлению нового владельца закрепить их за семьей, т. е. получить право «на вечность» себе, своим наследникам и получить на это владение иммунитетные права. Кроме того, пожалование земель или доходов с каких-то великокняжеских владений влекло за собой покупку близлежащих владений, обмен земельными участками с соседними владельцами (иногда с феодально зависимым населением) и вело к расширению пожалованных владений.

По наблюдениям некоторых польских исследователей, с середины XV в. начинают формироваться латифундии магнатов литовского происхождения. Помимо сравнительно небольших родовых владений в этнической Литве, в это время на бывших русских землях создаются латифундии Радзивиллов и Кезгайлов[727].

Родоначальник Радзивиллов Кристин Остик получил в наследство от отца деревню Девклебишки на р. Дукштой. Кристин (ум. 1442 г.) был виленским каштеляном и оставил детям целый ряд владений, на основе которых примерно за сто лет сформировались три латифундии: в Подляшье, Несвиже и Биржах. В этих местностях сформировались огромные и в значительной степени независимые владения. Радзивиллы в XVI–XVII вв. оказывали большое влияние на внутреннюю и внешнюю политику великих князей, в их владениях создавались независимые от великокняжеской власти структуры.

Аналогичный путь прошел литовский род Кезгайлов, известный по источникам со второй половины XIV в. Их коренные владения были на Жмуди. В середине XV в. они получили сравнительно небольшое владение на белорусских землях и традиционным путем – покупка, пожалование, обмен и т. д. – создают там латифундию. Родовое владение на Жмуди всегда переходило по наследству к старшему сыну, что давало ему право на должность старосты жмудского.

Первоначальные пожалования владений представителям литовских бояр на территориях русских княжеств по идее должны были способствовать укреплению власти великого князя на новых землях, но система формирования владений приводила к тому, что из этих пожалований вырастали имения магнатов, которые в XVI–XVII вв. могли успешно противостоять великокняжеской политике.

Осваивая владения на присоединенных русских землях, литовская шляхта начинает создавать четкие регионы заселения, не распыляясь среди коренных землевладельцев. В ряде земель бывших русских княжеств сохранилось не только правление старой династии Рюриковичей, но и прежние землевладельцы.

Литовское правительство гораздо гибче, чем московское, следило за имуществом своих феодалов. По документам Литовской Метрики известны случаи, когда землевладельцы в начале XVI в. получали владения «на время», т. к. их собственные разорены в результате военных действий, отошли к Москве после заключения мира. Великий князь давал землю на несколько лет, если шляхтич тратил свои деньги на государя, находясь с посольством в Орде. Часто владения давались «в застав», если феодал ссужал великого князя деньгами. Причем, судя по повторяющимся названиям этих владений, не исключено, что у великого князя существовал какой-то фонд земель для временных пожалований.

В Великом княжестве Литовском XVI в. служба феодала в местном и центральном управлении играла большую роль. В землевладении влияние местных чиновников сказывалось в том, что ввести феодала во владение имением, пожалованным великим князем, каждый раз был обязан наместник, представитель местной власти. Во многих привилеях великого князя Александра, в годы правления которого велись постоянные войны, осложнявшие положение землевладельцев на восточных границах, проскальзывает тезис, что жалуемые земли выбраны с помощью наместника. Иногда наместник не мог ввести нового владельца в его права, так как эти земли были уже переданы кому-то другому. В этом случае великий князь давал распоряжение тому же наместнику найти адекватную замену своему пожалованию.