Читать онлайн «История Англии в Средние века». Страница 38

Йомены

К. Маркс, говоря о рассматриваемом периоде, отмечает:

«Земледельческая революция… обогащала фермера так же быстро, как разоряла сельское население».[6]

Он говорит далее, что заключение арендных договоров на длительные сроки (99 лет) при непрерывном падении стоимости денег было выгодно для фермеров: они обогащались за счет лендлорда и за счет рабочих.

«Нет поэтому ничего удивительного в том, что в Англии к концу XVI столетия образовался класс богатых для того времени «капиталистических фермеров»».

Эти указания Маркса чрезвычайно важны для понимания процессов, происходивших в XVI в.

Несмотря на начавшиеся огораживания, крестьянство, а его-то марксистские историки и называют йоменами, сохраняется в течение всего XVI в. и первой половины XVII в. Во время английской буржуазной революции йомены составят ее боевую армию. К. Маркс отмечает:

«Еще в последние десятилетия XVII века йомены, независимые крестьяне, были многочисленнее, чем класс арендаторов. Они были главной силой Кромвеля…».

В условиях все усиливающегося процесса экспроприации непосредственных производителей в эпоху, когда и лорды, и джентри, и новые владельцы — капиталистические фермеры стремятся к повышению доходности земли путем организации предпринимательского хозяйства на огороженных землях, основная масса еще не экспроприированного крестьянства — йомены, масса, сама ежечасно рождающая капитализм, ведет ожесточенную борьбу за то, чтобы не оторваться от своего основного средства производства, от земли.

В этой борьбе добивается успеха только верхушка йоменов, скопившая известные капиталы, но она, по сути дела, раскрестьянивается и переходит в разряд земельных собственников, или капиталистических фермеров.

Еще не экспроприированное крестьянство пыталось удержаться на поверхности прежде всего путем революционной борьбы.

В 1536 г. вспыхнуло восстание в Линкольншире, а затем в Йоркшире и других северных графствах Англии. Восстание вылилось здесь осенью 1536 г. в форму религиозного похода на юг, похода, получившего название «Благодатного паломничества». Участников его в конце концов уговорили разойтись, но уже в начале 1537 г. на севере страны произошли новые революционные выступления, окончательно подавленные лишь летом 1537 г.

Эти движения приняли форму выступлений против церковной реформы, но их сущность состояла в борьбе крестьян против усилившихся после секуляризации монастырских земель огораживаний и сгона старых держателей.

Выступления крестьян против огораживаний имели место и в 1547 г., но крупнейшие восстания разразились летом 1549 г.: одно из них произошло на юго-западе Англии, а второе — в графствах Норфолк и Суффолк.

Наиболее значительным было восстание в Норфолке. Его возглавил мелкий помещик Роберт Кет. К крестьянам присоединилась городская беднота. Армия восставших, достигшая 20 тыс. человек, расположилась около города Нориджа. Правительству пришлось выслать войска, а напуганная размахом движения нориджская буржуазия помогла правительственным отрядам войти в город. Это обстоятельство, а также раскол в лагере восставших между умеренными и революционными элементами способствовали разгрому армии Кета. Сам Кет бежал, но был пойман и казнен.

Восставшие крестьяне требовали снижения ренты, лишения лордов права пользования общинными угодьями, уничтожения пережитков крепостничества и запрещения огораживаний (кроме крестьянских огораживаний участков для возделывания шафрана). Требования эти были умеренными, они отражали интересы зажиточных крестьян. Наиболее радикальные элементы в то же время требовали полной ликвидации огораживаний и установления имущественного равенства.

Эта борьба крестьян была прогрессивной, так как она являлась, по сути дела, борьбой за свободное крестьянское хозяйство, за развитие капиталистических элементов в среде самих крестьян. Противодействие втянутых в капиталистические отношения новых дворян и буржуазии, крайне заинтересованных в огораживаниях, обусловило разгром восстаний 1549 г. и дальнейшее развитие процесса экспроприации крестьян.

Революционная борьба против огораживаний продолжалась и во второй половине XVI в.: крестьянские волнения имели место в 1569, 1596–1597 и в 1607 гг.

Крестьяне, имевшие деньги — но далеко не каждый йомен имел их достаточно, — по мере сил старались покупать земельные участки, мелкие и крупные, или арендовать землю. Это была аренда не с целью обеспечения прожиточного минимума на клочке арендованной земли, а крупная аренда, капиталистическая, с целью получения прибыли. В XVI и первой половине XVII в. для верхнего слоя йоменов появились дополнительные возможности покупки земли. Эти возможности возникли в основном благодаря проведенной в ходе реформации секуляризации монастырских земель, продаже коронных земель и начавшемуся в этот период освоению новых участков — лесов, пустошей, болот.

Секуляризация монастырских земель в первые годы после ее проведения очень мало дала йоменам. Лишь немногие представители йоменской верхушки получили доступ к монастырским землям. Но довольно скоро бывшие монастырские угодья в значительной своей части перешли от непосредственно захвативших их землевладельцев в руки земельных спекулянтов и таким образом вторично попали на рынок. После неоднократных перемен владельцев земля к концу XVI в. дошла до представителей сельской буржуазии, т. е. до верхушки йоменов. В Линкольншире ряд йоменских семей поднялся в значительной мере благодаря приобретению монастырских земель. Аналогичная картина наблюдалась и в других графствах. Так, например, Вильям Пенрайс, йомен из графства Ворчестер, купил земли, некогда принадлежавшие монастырю Борделей; в 1566 г. Бернард Лекстон, йомен из Девоншира, заплатил 400 фунтов за манор Эботхем, принадлежавший в прошлом монастырю Хартланд. В графствах Суссекс и Йоркшир десятки богатых йоменов получили к концу XVI в. куски монастырских угодий.

Продажа коронных земель не была чем-то новым, но в XVI в. она получила широкий размах, так как фонд коронных земель, истощившийся к середине XV в., пополнился в результате конфискаций земель мятежной знати при Генрихе VII и Генрихе VIII. Именно при Тюдорах продажа коронных земель приобрела большие масштабы, а сами конфискации производились с целью пустить полученные земли в продажу и обогатить казну. Значительно увеличили общий земельный фонд Англии освоение и мелиорация новых участков леса, пустошей, болот в XVI в.

Сельские богачи скупали земли незадачливых и чаще всего ими же самими обобранных соседей — йоменов, являвшихся мелкими копигольдерами. Покупка не была единственным методом получения мелких земельных участков; часто они переходили к деревенскому богачу и в результате заклада.

Далеко не всегда концентрация земли в руках йомена-богача происходила за счет собратьев-йоменов. Нередко и джентльменские земли попадали к деревенским богачам. Часто кулаки покупали у джентльменов землю, которую они раньше держали от них на том или ином феодальном праве.

Сохранить землю, купив или арендовав ее, могли лишь очень немногие крестьяне — представители деревенской верхушки, сельские богачи. Для основной же массы крестьян процесс первоначального накопления, проходивший в форме огораживаний, означал неисчислимые бедствия. Концентрация земли в руках лендлордов означала экспроприацию крестьянства, сгон его с земли.

Экспроприация крестьян, проходившая в течение двух с лишним веков, должна была привести и привела к середине XVIII в. к тому, что на земле остались лишь крестьяне, превратившиеся в мелких собственников или капиталистических фермеров. В основной же массе насильственно оторванные от земли крестьяне «массами превращались в нищих, разбойников, бродяг».[7]

В первой половине XVI в. этот процесс экспроприации крестьян только начался, но уже тогда образовалась огромная резервная армия труда, армия людей, лишенных каких-либо средств производства и существования. Толпы доведенных до отчаяния голодных людей заполнили дороги Англии.

Выразительную картину страданий народных масс в период огораживаний рисует в своем знаменитом произведении «Утопия» великий английский гуманист, современник Генриха VIII Томас Мор:

«Мужчины и женщины, мужья и жены, сироты и вдовы, объятые отчаянием матери с грудными детьми, все домочадцы, бедные средствами к жизни, но многочисленные… бредут прочь… и нигде не находят приюта… Внезапно выброшенные на улицу, они вынуждены распродавать имущество за бесценок. И когда этими несчастными скитальцами истрачено все до последней копейки…, то… что им остается делать, как не красть? Но тогда их вешают по всей форме закона».