Читать онлайн «Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)». Страница 24

Русские торговые люди проезжали Литву по дороге в Крым и Стамбул и торговали там с местными купцами. Они бывали в Вильно, Слониме, Киеве, Луцке, Гродно, Вельске, Бресте, Минске и других городах[533]. Так, караван в 100 человек главным образом из московских купцов прибыл в 1549 г. на ярмарку в Ровно[534]. В Литве торговали чаще всего московские купцы, затем гости из Новгорода, Пскова, Твери, Торопца и Можайска, а также из пограничных мест. Купцы из Великого княжества Литовского, главным образом виленские, посещали Москву, бывали даже на мелких русских рынках, в том числе в Орешке[535] и Торопце[536]. В торговле принимали участие главным образом виленские купцы, а чаще из Бреста и Бельска. Укрепление экономических связей, дополнявшееся налаживанием культурного общения подготавливало воссоединение Украины и Белоруссии с Россией.

Первая половина XVI в. была временем усиления торговых связей Русского государства с Прибалтикой. Из России в Нарву, Ревель и другие города вывозили лен, коноплю, сало[537]; из Прибалтики привозили серу, свинец, олово, медь[538] Крупным пунктом внешнеторговых операций с Прибалтикой становится Ивангород, построенный в начале XVI в. Развитию нарвской торговли препятствовали Ганза и Ливонский орден, запрещавшие вывоз ценных товаров на Русь[539]. Однако, видя выгоду в укреплении экономических связей, прибалтийские купцы продолжали вести торговлю с Россией, несмотря на все препятствия. Народы Прибалтики были кровно заинтересованы в дружественных связях с Россией.

Торговля с немецкими городами, входившими в Ганзу, после восстановления Ганзейского двора в Новгороде не налаживалась, ибо сама Ганза постепенно утрачивала свое былое значение. В 1548 г. Иван IV дал обширные привилегии ганзейским купцам, но и это не привело к оживлению торговли[540]. В Европу русские товары также проникали через Выборг, который до занятия русскими войсками Нарвы в 1558 г. был едва ли не крупнейшим центром русской торговли с Западной Европой[541].

К середине XVI в. постепенно завязывались торговые связи Польши с Россией. Из Кракова на Русь иногда привозили медь[542]. Упоминаются на Руси также «седла лядцкие»[543]. Доля России в торговле с Польшей и Литвой составляла от 30 до 50 % общей стоимости товаров[544].

После того как в 1553 г. английский мореплаватель Ричард Ченслер в поисках северного морского пути попал в Белое море и побывал при дворе Ивана IV, в 1555 г. в Англии создали Московскую компанию для ведения торговых операций с Россией. Завязались регулярные торговые англо-русские связи[545].

Внешняя торговля захватывала еще сравнительно узкий ассортимент товаров. Среди предметов вывоза еще небольшое место принадлежало ремесленной продукции.

Плодами внешнеторговых операций широкие народные массы по существу не пользовались. Иноземные товары попадали по преимуществу к представителям господствующего класса феодалов — боярству, дворянству, богатому духовенству и отчасти к торговым людям.

В системе товарного обращения основную роль играли не внешняя торговля, а местные рынки. Развитие товарного производства приводило к возникновению и росту ремесленно-торговых поселений — рядков, посадов и городов. Этот процесс происходил особенно интенсивно в первой половине XVI в.

В железоделательной промышленности, в районах распространения соляных и рыболовных промыслов в первой половине XVI в. обнаруживаются уже поселения, жители которых бросают сельское хозяйство, занимаясь только производством товара на продажу.

Кузнецы были одними из первых деревенских ремесленников, которые порывали с сельским хозяйством[546]. Так, в тверских писцовых книгах в 1539–1540 гг. упоминается починок Кузнечково, в котором жил только один коваль, и починок Ракулин, в котором жил Ракула кузнец[547].

К середине XVI в. появляются довольно крупные торгово-ремесленные села. В Новоторжском уезде Троице-Сергиеву монастырю принадлежали села Кунганово и Медна. В первом из них в 1543/44 г. было 9 пашенных и 16 непашенных дворов, в том числе не менее двух дворов кузнецов; там же были дворы швеца, овчинника, сапожника и колпачника. В селе Медна на 15 пашенных дворов было уже 56 непашенных, а в числе последних было не менее 9 дворов сапожников, 8 портных мастеров, 6 хлебников, 2 калачников, 4 кузнецов; там же были дворы плотника, овчинника, колпачника, горшечника, скомороха и смычника (мастер, изготовлявший лучину)[548].

Б. Н. Тихомиров сделал ряд наблюдений, показывающих, как уже в середине XVI в. села, расположенные около монастырей, становились центрами средоточия ремесла[549]. В слободках Лужниковского монастыря за Можайским посадом было уже много нетяглых дворов, принадлежавших кузнецам, кожевникам и другим ремесленникам[550]. В слободке Отроча монастыря под Тверью было 40 дворов ремесленников, занимавшихся обработкой кожи и изготовлением одежды, и 25 дворов, где производилось оружие и металлические изделия[551]. В двух селах Прилуцкого монастыря у Вологды в 1543/44 г. было 138 дворов «крестьянских торговых людей и мастеровых»[552].

В Новгородской земле особенное распространение получили рядки, торгово-промышленные поселения, имевшие в ряде случаев тенденцию к перерастанию в поселения городского типа. Здесь существовали рядки трех видов: а) рядок (ряд лавок, амбаров), предназначенный для торговли в определенные дни (обычно он пустовал); б) поселок промыслового характера (в Обонежье, например, рыболовецкий), иногда с дворами пашенных крестьян, а иногда без них; в) торгово-промысловый поселок, являвшийся как бы зародышем города (см., например, Сванский Волочек в Вотской пятине, Вышний Волочек в Бежецкой пятине)[553]. Распространение рядков в Новгороде было весьма значительно. Так, например, по реке Мете один рядок приходился на каждые 20 км, что превращало по существу побережье этой реки в цепь взаимосвязанных местных рынков[554].

Торгово-ремесленные поселения («посады», «рядки») иногда становились уже городами. Так было уже в первой половине XVI в., например, с посадами Каргополем и Турчасовым, а также со Старой Русой. Иногда, впрочем, посады не были в состоянии противостоять натиску феодалов. Так было с Неноксой — посадом со значительными соляными промыслами, который позднее (к началу XVII в.) был передан Кириллову монастырю.

Другой путь образования городских поселений — это основание промыслово-земледельческих слободок. Такие слободки основывались в Коми-крае и Перми. Еще до 1545 г. на реке Цильме такую слободку основал Иван Ластка. К 1564 г. там уже было 14 дворов[555].

В первой половине XVI в. были основаны Ижемская и Глотовская слободки в Коми-крае[556]. Правительство покровительствовало деятельности слободчиков, наделяя их широкими иммунитетными привилегиями. Так, в 1530 г. Василий III дал жалованную грамоту солеварам Новой Соли, Моревской волости, Деревской пятины с большими льготами (с запрещением феодалам светским и духовным основывать там варницы, со временным освобождением от уплаты пошлин для приезжих торговцев в слободе и др.)[557] Льготные грамоты имели упомянутый Ластка и жители Шестаковской слободки на Вятке. Уже вскоре после основания слободки в начале 40-х годов XVI в. Шестаков сделался городом, жители которого занимались промыслово-торговой деятельностью[558].

В условиях повторяющихся набегов сибирских и приуральских князьков на земли русского и коми народов крупные населенные пункты на Севере и, в частности, в Коми-крае превращались в укрепления. В середине XVI в. (после ликвидации Казанского ханства) укрепленные городища потеряли свое оборонительное значение и большинство их запустело. Однако некоторые из них (например, Еренское) позднее сделались городами с промыслово-ремесленным населением, административными центрами края.

Иногда к возникновению городов приводило и строительство русским правительством крепостей на рубежах страны[559]. Около новоотстроенных укреплений возникали посады, собиралось городское население. Часто бывало, что крепости возводились на удобных торговых путях и на месте запустевших поселений.

К середине XVI в. в России было уже до ста шестидесяти городов[560]. Крупнейшим из них была столица Русского государства — Москва. Летописец под 1547 г. сообщает о значительном росте ее населения в первые годы правления Ивана IV[561]. Территория Москвы уже охватывала огромный район в пределах нынешней линии Садовых улиц. Ченслер, побывавший в Москве в середине XVI в., считал ее больше Лондона с предместьями»[562].