Читать онлайн «Древний Египет». Страница 23

И вторая египетская империя пришла к концу; Фивы начали хиреть, поднялись иные политические и религиозные центры, появились признаки распадения государства, а затем не заставило себя ждать и самое распадение. Величие Амона уже не опиралось на реальные основания, и его служители пытались спасти положение, отождествив его со всеми богами и превратив его во всебога. Мы уже видели в надписи о наводнении пример такой попытки. В другом тексте мы читаем: «Эннеада соединена в твоих членах; твои части — все боги, соединённые в теле твоём. Твой вход — первый, твоё начало — искони. Амон, сокрывший имя своё пред богами (игра слов — имя Амона и корень «амен» — «сокровенный»). Та-Танен, сотворивший сам себя в виде Птаха; персты его — Огдоада…» До нас дошло немало поздних бронзовых фигур Амона, изображающих его в виде существа с атрибутами всех возможных божеств, в виде сложной фигуры почти пантеистического всебога. Это было уже школьное богословское умозрение, малодоступное народным массам, которые переживают теперь религиозный упадок. Время творчества нации было позади; эпигонство чувствуется во всех областях жизни. Народ уже не участвует в славных событиях, но внимание сосредоточивается на мелочах обыденной жизни, в сфере которой для него высший бог богословов интересен не более, чем любое специальное божество, т. е. более близкое в данный момент и при данных условиях. Вот почему усиливается до чрезвычайных размеров культ животных, почитание различных божеств уродливого вида, так наз. Бесов, своим смешным видом отгонявших злую силу и особенно покровительствовавших женщинам, богинь в виде гиппопотамов (Тауэрт, Апет), облегчавших роды и т. п. Но это имело и обратную сторону — усиление индивидуального благочестия, особенно под влиянием тяжёлых внешних и внутренних событий. Для фиванского населения Амон продолжал быть милостивым богом, прототипом праведного судьи и визиря, карающего за неправду и близкого к смиренным и молчаливым, прощающего грехи тем, кто кается. Идея покаяния теперь впервые ясно проявляется в египетской религии, и мы встречаем всё перечисленное в целом ряде памятников, дошедших до нас от низших служителей фиванского некрополя, справлявших культ древних царей (особенно Аменхотепа I, названного «подобием Амона» и бывшего покровителем некрополя), характерно называемых «послушателями зова в Места Правды». Итак, блаженное успокоение — «Место Правды», доступное только для служивших правде. Эти памятники малых людей проникнуты теплотой религиозного чувства, хотя и вращаются часто в области обыденной жизни. «Если рабу свойственно впадать в грех, то богу — быть милостивым. Владыка Фив недолог во гневе, и гнев его длится мгновение и не оставляет следа; он уже преложил его на милость…» «О владыка Карнака, владыка богов, простри мне руку, спаси меня, воссияй мне, да живу я снова… Приклони ухо твоё к одинокому на суде, когда он беден, а соперник его силён и суд утесняет его…» «Я люблю тебя и заключил тебя в сердце моё, и ты избавишь меня от людской молвы в день, когда на меня клевещут». «О, Амон, ты — оплот для живущих и спасение для умерших; ты вступаешься за слабого и обуздываешь сильного; пред именем твоим трепещут боги, племена и народы». Итак, Амон подаёт спасение умершим. Действительно, идущее издревле стремление сблизить и даже отождествить Ра и Осириса отразилось и на Амоне. Бог света путешествует по преисподней, неся радость её обитателям и принимая в свою ладью достойный шаг; быть в числе его спутников — предел желаний благочестивого египтянина, и бог правды допускал к себе, руководствуясь нравственными критериями. Осириса даже иногда ставят в связь с Амоном, как его сына, на которого сияют его лучи «так, что отец соединяется с сыном». В других случаях, наоборот, Амон в заупокойный фиванский «праздник Долины» сам отправляется в некрополь, приносит дары своим родителям — очевидно, Осирису, являясь в этом отношении примером для граждан своего города; он приносит дары и погребённым, ибо и они стали Осирисами…

Амон, таким образом, является божеством усопших и покровителем фиванского некрополя. Расположенный на западном берегу Нила город мёртвых носил название «Против своего владыки» и представлял огромное собрание храмов, большею частью посвящённых Амону, каковы Дейр-эль-Бахри, где Амон почитался вместе с Хатхор, Курна (Сети I), Рамессей (Рамсеса II, названный Диодором гробницей Осимандия по тронному имени царя Усермара), Мединет-Абу (Рамсеса III, и мн. др.), гробниц вельмож, гробниц великих фараонов. Это — колоссальный музей памятников искусства, ежегодно дающий из своих недр новые и новые сокровища. Здесь пред нами вечные обители тех, кто творил эту великую цивилизацию; это даровитые деятели одной из блестящих эпох в истории человечества, сподвижники великих фараонов, их полководцы, сановники, художники, духовенство. Высеченные в скале гробницы большей частью состоят из длинного, спускающегося вниз коридора, приводящего сначала в залу, затем в глубокий погребальный покой с поминальной нишей. Стены, частью потолок, покрыты росписью, очевидно, по примеру жилых домов, т. к. гробница представлялась посмертным домом, почему и называлась «дворцом такого-то в Прекрасной Земле», или, в высоком стиле «местом вечности» или «градом вечности». Росписи эти, кроме орнамента и заупокойных текстов, состояли из множества картин, представляющих погребённого с семьёй у жертвенного стола, за жертвенным или праздничным пиром или в обстановке земной жизни, за служебными или профессиональными занятиями, за традиционными развлечениями — охотой на птиц в зарослях, рыбной ловлей, охотой на диких зверей в пустыне; здесь же изображается его поместье, полевые работы, совершаемые в его присутствии, сбор винограда, производство вина, сцены ремёсел его крепостных, их занятий и т. п. Всё это для умершего магически оживало в ином мире, где он продолжал пользоваться всеми благами своего земного положения, приобретая и новые преимущества своего слияния и отождествления с Осирисом, своего пребывания на священной ладье солнечного бога Ра вместе с блаженными, наслаждающимися его светом и лицезрением. Старое представление о том, что, как подданный Осириса, считавшегося между прочим и богом земледелия, умерший должен обрабатывать отведённый ему надел, не испытывая невзгод неурожая, удерживается и теперь и занимает определённое место в заупокойных сборниках, но оно уже заслонено стремлением к богу света. Египтяне всеми мерами старались обеспечить себе место на «ладье миллионов» — и магическими текстами (особенно странными книгами «О том, что в Преисподней» или «О вратах»), и помещая в гробницах небольшие пирамидки, на четырёх сторонах которых изображалось солнце в каждый период суток, изображался и покойный в молитвенной позе, наконец, приготовлял свои портретные статуи, в коленопреклонённой позе, с начертанной на доске молитвой богу Ра в руках. Земледельческие занятия они поручали особым статуэткам, приготовлявшимся первоначально из дерева, потом из камня, глины, фаянса и имевшим, большею частью, форму мумий. На них часто помещалась надпись — текст 6-й главы Книги Мёртвых, который магически представлял новому Осирису — покойнику — сиять с богом Ра, а статуэтки превращал в его подобия, которые должны были являться на зов, когда наступало время полевых работ. Сообразно этому в руках их были земледельческие орудия и мешок с зерном, и они вместо прежнего названия «шавабти» (вроде нашего «деревяшки») стали именоваться «ушебти» — ответчики. Они клались первоначально в маленькие гробики, потом помещались в ящики, нередко красиво расписанные. Эти ящики и статуэтки составляли часть содержимого гробниц, которое было у знатных лиц чрезвычайно богатым и даёт материал для целых залов музеев. Здесь и сосуды самых разнообразных типов, от заморских с островов и дорогих алебастровых и со вкусом сработанных каменных, костяных и фаянсовых, в виде животных, птиц, растений, в виде блюдец с рисунками и т. п., до простых кусков дерева, обделанных в виде сосуда и раскрашенных под камень. И такие фальшивые подобия сосудов помещались даже в гробнице царских родственников — всё равно магически эти сосуды в ином мире превратятся в настоящие и будут служить, как таковые. На том же основании клали в гробницы и искусственные подобия предметов питания — хлеба, окороков и т. п., деревянное оружие и др. Зеркала, письменные приборы, изящная и простая мебель, музыкальные инструменты, даже боевые колесницы, изящные дамские туалетные вещицы, тексты литературных памятников, школьные тетрадки — всё это входило в состав гробничного инвентаря, а теперь украшает наши музеи. Реже таким образом в эпоху XVIII династии в гробницах находят так наз. проросшего Осириса. Деревянная форма метра в полтора длинной, имевшая вид тела Осириса, наполнялась тучной землёй и засевалась ячменем. Когда последний, взойдя, достигал 15 см, всё облекалось несколько раз в льняную ткань и ставилось в гробницу. Прорастание зерна символизировало и, путём симпатической магии, вызывало воскресение умершего. Особые магические формулы сообщали чудодейственную силу этим предметам, напоминающим финикийские «сады Адониса»… и т. п., например: «О, Осирис, имярек, ты лев, ты сугубый лев, ты Гор, служащий отцу своему, ты четыре бога, славных духа вина и молока, восклицающих и вызывающих пляску, несущих воду на руки своему отцу. О, Осирис, имярек, поднимись на своём левом боку — Геб открывает тебе твои очи, укрепляет твои бёдра…» Целый ряд амулетов вооружал мумию магической силой — на шею помещался фетиш Осириса, имевший вид столба с перекладинами, считавшийся его спинным хребтом и сообщавший ему непоколебимость, а также, как гласит назначенная для амулета формула, «чтобы он входил чрез двери преисподней, как имеющий силу, и никто не мог ему препятствовать, никто, никто не мог спрашивать». Фетиш Исиды, имевший своеобразную форму узла, давал «силу его плоти, и Гор, сын Исиды, мог радоваться ему, видя его. Никакой путь не казался ему трудным, будь он к небу, или к земле». Скарабей, помещённый на грудь, имел на себе текст 30-й главы Книги Мёртвых, магически заставлявшей сердце покойного не свидетельствовать против него на загробном суде пред Осирисом. Но особенно необходимо для загробного благополучия было для усопшего иметь при себе сборник магических формул, который бы путеводил его по иному миру, открывал бы доступ в его таинственные местности, проводил чрез его врата и пилоны, обращал вспять его стражей, демонов и чудовищ, приближал к богам, вводил в их общество, выводил благополучно из залы суда пред Ра и Эннеадой, а потом пред Осирисом и 41 его ассистентом. В эпоху XII династии мы ещё иногда встречаем в качестве такого сборника древние, можно сказать, доисторические тексты, начертанные внутри пирамид царей V и VI династий, в соединении с новыми «главами», имеющими впоследствии составить так. наз. Книгу Мёртвых; иногда эти тексты писались на стене и потолке подземной погребальной комнаты, куда никто не проникал и где их никто не читал, кроме самого погребённого. Чаще они писались на папирусе и клались в гроб с мумией, или помещались в статуэтку Осириса, полую внутри и т. п. Подобного рода памятники, с таким же назначением и употреблением, мы встречаем в Карфагене, Этрурии и даже в современной христианской Абиссинии.