Читать онлайн «Дипломатия в годы войны (1941–1945)». Страница 10

В своем заявлении Советское правительство выступило не только против фашистской перекройки мира, но и решительным сторонником признания за всеми народами права на государственную независимость и самостоятельность. Таким образом, важнейшие вопросы послевоенного устройства мира были поставлены в советской декларации значительно шире, чем в соответствующих пунктах Атлантической хартии.

Для обеспечения эффективных средств борьбы за торжество принципов мира на демократических основах Советское правительство подчеркивало необходимость коллективных действий против агрессоров. Идея коллективной безопасности, которую Советский Союз твердо отстаивал накануне войны, была вновь выдвинута Советским правительством в качестве одного из главных условий длительного и прочного мира. – Напомнив о своей борьбе за полное и всеобщее разоружение, Советское правительство подчеркивало важность этой проблемы для послевоенных международных отношений.

В заключение декларации Советское правительство заявляло, что оно выражает свое согласие с основными принципами Атлантической хартии, оговорив, однако, что их практическое применение «неизбежно должно будет сообразовываться с обстоятельствами, нуждами и историческими особенностями той или другой страны».

На конференции в Арджентии Рузвельт и Черчилль приняли текст совместного послания Советскому правительству. В этом послании они сообщали о своей готовности оказывать помощь Советскому Союзу максимальным количеством тех материалов, в которых СССР более всего нуждается. Вместе с тем Рузвельт и Черчилль заявляли о том, что «наши ресурсы (США и Англии. – В.И.) хотя и огромны, тем не менее они ограничены, и речь должна идти о том, где и когда эти ресурсы могут быть наилучшим образом использованы в целях максимального содействия нашим общим усилиям»[66].

Для согласования вопроса о совместном использовании экономических ресурсов всех держав антигитлеровской коалиции Рузвельт и Черчилль предложили созвать англо-советско-американскую конференцию. Это предложение было принято Советским правительством, и местом конференции была избрана Москва.

Приняв решение о трехсторонних переговорах по вопросам поставок, правительства Англии и США начали усиленно готовиться к ним. Руководителями американской и английской миссий были назначены, соответственно, специальный представитель президента США Аверелл Гарриман и министр поставок Великобритании лорд Бивербрук. Последние провели перед отъездом в Москву многочисленные переговоры с представителями различных английских и американских ведомств. «Подготовка к отъезду миссии Гарримана в Москву, – свидетельствует американский автор Р. Шервуд, – была чрезвычайно сложной. Она влекла за собой исчерпывающие переговоры и подчас горячие споры с руководством армии и флота, с органами, занимавшимися производством (намечаемых к поставке видов продукции – В.И.) и судоходством, а также с английскими представителями в Вашингтоне о длинных списках материалов, какие можно было обещать Советскому Союзу»[67].

Если же учесть, что противниками оказания эффективной и быстрой помощи Советскому Союзу являлись подчас весьма влиятельные деятели Лондона и Вашингтона, то не приходится удивляться тому, что они оказывали отрицательное влияние на ход подготовки к московской конференции. Нежелание оказать необходимую помощь Советскому Союзу нашло свое выражение и в инструктивном письме Черчилля главе английской делегации Бивербруку, направленном последнему незадолго до его визита в Москву. Черчилль указывал в этом письме, что поставки Советскому Союзу могут начаться не раньше середины или конца 1942 года, а основные поставки будут планироваться на 1943 год[68].

28 сентября 1941 г. американская и английская миссии прибыли в Москву. Гарриман привез с собой рекомендательное письмо президента на имя главы правительства Советского Союза. В этом письме Рузвельт, в частности, писал: «…Г-ну Гарриману хорошо известно стратегическое значение Вашего фронта, и он сделает, я уверен, все, что сможет, для успешного завершения переговоров в Москве.

…Я уверен, что будут найдены пути для того, чтобы выделить материалы и снабжение, необходимые для борьбы с Гитлером на всех фронтах, включая Ваш собственный.

Я хочу воспользоваться этим случаем в особенности для того, чтобы выразить твердую уверенность в том, что Ваши армии в конце концов одержат победу над Гитлером, и для того, чтобы заверить Вас в нашей твердой решимости оказывать всю возможную материальную помощь»[69].

В день своего прибытия главы делегаций Англии и США были приняты И.В. Сталиным, который сделал подробный обзор военного положения, не скрывая того, что оно является критическим. Особенно подчеркнул он жизненную важность обороны Москвы. Сталин информировал своих собеседников о соотношении вооруженных сил и боевой техники СССР и Германии и подробно остановился на необходимых Советскому Союзу поставках, заявив, что больше всего «он нуждается в танках, а затем в противотанковых орудиях, средних бомбардировщиках, зенитных орудиях, броне, истребителях и разведывательных самолетах и, что довольно важно, в колючей проволоке»[70].

Представители США и Англии вначале не соглашались удовлетворить скромные заявки Советского правительства на алюминий, автомашины марки «Виллис», стальные бронеплиты и ряд других важнейших материалов. Они сделали на конференции попытку обусловить эти поставки получением всеобъемлющей информации о состоянии советской экономики, об оборонном потенциале и т. д., всячески стремились уменьшить объем поставок Советскому Союзу, ссылаясь при этом на большие трудности, связанные с поставками.

Позиция американском и английской делегаций вызвала явное недовольство советской стороны. На втором заседании конференции в Кремле Сталин прямо заявил: «Незначительность ваших предложений прямо показывает, что вы хотите видеть Советский Союз побежденным»[71]. Когда Гарриман попытался объяснить, что США не в состоянии обеспечить поставки Советскому Союзу необходимых материалов ограниченными возможностями американской промышленности, Сталин прервал его, заметив: «Почему это США могут дать мне только тысячу тонн стальной брони для танков, когда страна производит свыше пятидесяти миллионов тонн?»[72].

В ходе московских переговоров Советское правительство поставило перед своими союзниками ряд важных вопросов: было высказано пожелание о расширении англо-советского соглашения в союзный договор не только на время войны, но и на послевоенный период; о переброске некоторых контингентов английских войск на советско-германский фронт и некоторые другие. Однако при всей важности данных вопросов по ним произошел только обмен мнениями, практических же решений принято не было.

Со своей стороны Гарриман коснулся вопроса о свободе вероисповедания в СССР. Постановку этого вопроса представители США объясняли соображениями чисто внутриполитического порядка. «Имея в виду огромную важность этого вопроса с точки зрения общественного мнения в Соединенных Штатах, – писал Рузвельт Гарриману, – я надеюсь, что Вы будете в состоянии получить от высших органов Советского правительства какое-либо заявление, которое могло бы быть опубликовано в американской печати»[73]. Рузвельт полагал, что такое заявление Советского правительства поможет президенту США преодолеть сопротивление католической церкви в осуществлении его политики в отношении СССР. Рузвельт выступил по вопросу о свободе отправления религиозного культа в СССР на одной из своих пресс-конференций. При этом президент ссылался на соответствующие статьи Конституции СССР[2].

Несмотря на отдельные разногласия, участникам переговоров удалось договориться по основному вопросу конференции – о поставках. Представители СССР, США и Англии детально рассмотрели списки товаров, подлежащих взаимным поставкам.

1 октября 1941 г. было подписано первое в период войны трехстороннее соглашение – протокол о поставках. На конференции правительства США и Англии отказались от многих требований, в том числе касающихся всеобъемлющей секретной информации. Первый руководитель американской миссии в Москве по поставкам в порядке ленд-лиза генерал Фэймонуил получил от Рузвельта указание о том, что американская помощь СССР не должна быть поставлена в зависимость от каких бы то ни было условий и не должна использоваться как средство для получения информации «о русских и от русских…»[74].

Советско-англо-американский протокол предусматривал взаимные поставки начиная с 1 октября 1941 г. по 1 июля 1942 г. Протоколом оговаривалось свыше 70 основных видов поставок и свыше 80 предметов медицинского снабжения.