Читать онлайн «Протоколы сионских мудрецов». Страница 37

Приведенный пример, на котором имелось в виду, для наглядности, показать, как извлекались с корнем еврейские семьи из сел и деревень, отражает собой систематическую и постоянную практику бессарабских властей по еврейским делам, о чем можно справится в сборнике сенатских решений. Если желающие проверить правильность только что приведенных примеров, найдут, что сенат не соглашался иногда с местными властями и отменял их постановления в интересах жалобщиков, то пусть не думают, что это обстоятельство в какой-нибудь мере имело задерживающее влияние на действия наших местных толкователей законов. Сенатские решения касались сравнительно ничтожного числа дел, объявлялись после того, как евреи целыми годами жили в местах приписки и, кроме того, редко приводились в исполнение.

В этом отношении наше губернское правление измыслило особый прием, изобретение которого, кажется, принадлежит Устругову: сила решения сената, признавшего выселение еврея неправильным, понималась как признание ошибки губернского правления, допущенной им в момент постановления о выселении. Но факт проживания еврея вне села в течение срока, прошедшего между неправильным выселением и получением сенатского указа, рассматривался как новое обстоятельство, лишавшее в конце концов жалобщика права, возвратиться в прежнее положение.

Бессарабская губерния имеет форму груши, продолговатая её сторона примыкает к реке Пруту, отделяющей Россию от Австрии и Румынии. Вся пограничная полоса, шириной в 50 верст, издавна запрещена для жительства евреев, которых еще в 1846 году повелено было вывезти внутрь губернии, с предоставлением им двухгодичного срока на продажу недвижимости. Хотя означенная мера оказалась бесцельной и министерство финансов возбуждало вопрос об её отмене, тем не менее пятидесятиверстная полоса продолжала быть запретной для еврейского поселения и в мое время, что еще более стесняло евреев в правах жительства.

Последовательное, неукоснительное и успешное проведение правительственной политики по отношению к жительству евреев, встретило, конечно, не мало препятствий. Евреи всеми способами увертывались от выселения и даже ухитрялись иногда вновь появляться в селах и деревнях, из которых были высланы. Незаконному проживанию их способствовали, отчасти само сельское население, охотно скрывавшее приезжих евреев от властей, отчасти, полиция, видевшая в евреях постоянный и верный источник доходов, отчасти, некоторая терпимость, не чуждая и власть имущим, заставлявшая их иногда вспоминать, что гонимые евреи все же люди, а не какие-нибудь вредители полей, от которых надлежало очистить сельские местности. Тем не менее, виды правительства в значительной степени осуществились, и скопление евреев в городах и местечках сильно возросло.

Число еврейских вывесок на улицах бессарабских городов поражает наблюдателя. Дома даже второстепенных и захолустных улиц заняты подряд лавками, лавчонками и мастерскими часовщиков, сапожников, слесарей, лудильщиков, портных, столяров и т. п. Весь этот рабочий люд ютится по углам и закоулкам в тесноте и поражающей наблюдателя бедности, вырабатывая себе с трудом дневное пропитание, при котором ржавая селедка с луком является верхом роскоши и благополучия.

В маленьких городах, жители которых в большинстве не имеют часов, можно насчитать десятки мастеров часового дела, и вообще трудно понять, на каких покупателей и заказчиков рассчитывают все эти ремесленники, не редко сами составляющие 75 % всего населения города или местечка. Конкуренция сводит их заработок до пределов, необходимых для поддержания жизни, притом в таких минимальных дозах, которые вполне противоречат учению о заработной плате. Борьба за кусок хлеба порождает взаимную ненависть, плодит доносы и заставляет многих евреев прибегать к самым гнусным способам с целью избавиться от конкурентов и, насколько возможно, разредить искусственно сгущенную ремесленную среду.

Само собой понятно, что ремесло и торговля на коммерческом основании, имеющие целью не только возможность существования, но и некоторый заработок, немыслимы для жителей тех городов и местечек, в которых сосредоточена еврейская беднота. В результате, в таких поселениях является поголовное прекращение занятий ремесленниками и мелкими торговцами других национальностей, а вместе с тем раздаются и обычные жалобы на захват евреями в свои руки всех отраслей промышленности и торговли. Недовольство евреями растет, по мере увеличения их численности, благодаря чему создается та почва, на которой за последнее время столь пышно расцвели погромные организации.

Невольно приходит на мысль, что заботы правительства о безопасности евреев, высказанные автором майских правил, должны быть признаны, по меньшей мере, неудачными.

Бессарабия включена в число тех шести губерний, в которых евреи, после освобождения крестьян, получили право покупать и арендовать земли. Правила 3-го мая 1882 года не отменили упомянутого закона, который, до 1903 года, содержался в 9-м томе Свода. Правилами было только временно приостановлено совершение евреями купчих и закладных, а также засвидетельствование заключаемых ими арендных договоров на земли. Отсюда можно было, по-видимому, заключить, что упомянутое запрещение относилось к судебным местам, утверждающим купчие и свидетельствующим договоры, но не касалось права самих евреев приобретать землю, например, по давности, на основании десятилетнего бесспорного и спокойного пользования ею, а тем более держать земли в аренде по домашним условиям.

Но эзоповский язык законодательства был истолкован в данном случае властями вполне согласно с необъявленными открыто намерениями его, и потому фиктивные сделки и поименная аренда евреев, поскольку они касались земель, преследовались губернским начальством еще до издания дополнительных правил, разъяснивших истинную цель майского распоряжения. Как бы то ни было, воспрещение евреям покупать и арендовать земли действовало «временно» в течение 21 года, предшествовавшего тому периоду, который я описываю, и продолжает действовать до сих пор.

Но, кроме тех ограничений евреев в правах, которые мною упомянуты, имеется не мало других. О них я вкратце упомяну, желая дать, по возможности, полную картину заинтересовавшего министерство положения бессарабских евреев.

В четвертой главе моих воспоминаний о Бессарабии был описан особый порядок приема евреев-новобранцев на военную службу, практиковавшийся кишиневским воинским присутствием. Но тогда имелось в виду показать пример вопиющего нарушения закона местными властями. Теперь я хочу коснуться общего вопроса о законном порядке отбывания евреями воинской повинности.

Евреи отправляют рекрутскую повинность в натуре с 1827 года. Сначала они обязаны были давать по 20 рекрут с двухтысячного населения, в то время как христиане ставили с двух тысяч только семь новобранцев. Затем с евреев стали брать дополнительных рекрут, без зачета, за недоимки в податях, и создали известные «школы кантонистов» для 12-летних новобранцев. Только с воцарением Александра 2-го повелено было взимать с евреев рекрутов на общем основании. Однако, равенство, в отношении воинской повинности применялось к евреям недолго.

Кроме ряда ограничений по занятию воинских должностей и по определению в привилегированные части войск, евреи подвергались ограничительным правилам в отношении льгот по семейному положению, в отношении освидетельствования по недоразвитости, в порядке поверки посемейных списков и, наконец, в смысле ответственности за неявку к призыву, предусматривавшей наложение штрафа в 300 рублей на семью призываемого, даже в том случае, если бы члены его семьи доказали полную невозможность содействовать своевременному отбыванию повинности подлежавшим призыву сочленом.

В результате, евреи привлекаются у нас к исполнению воинской повинности в большем количестве, нежели прочие русские подданные. Из официального правительственного отчета, сопоставленного с данными переписи 1897 года, явствует, что в призывных списках 1900 года количество новобранцев евреев составляло 5,49% всего еврейского населения империи, тогда как для прочих новобранцев, такого рода процентное отношение выражалось цифрой 4,13%.

Кому не известен ходячий аргумент о «систематическом уклонении евреев от воинской повинности», приводимый всякий раз, как идет речь о евреях и о войске? Действительно, еврейские новобранцы приводят в отчаяние свидетельствующих их лиц теми ухищрениями, к которым они прибегают, чтобы добиться освобождения от военной службы. Командир стоявшего в Кишиневе Волынского полка, с которым я постоянно заседал в воинском присутствии, высказал мне однажды по означенному поводу свое авторитетное мнение.