Читать онлайн «История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты». Страница 33

3 декабря 1564 г. царь неожиданно для всех покинул Москву, забрав с собой семью, придворных и казну. Через месяц из Александровской слободы (ныне город Александров Владимирской области) Иван IV прислал в столицу грамоту, в которой объявлял свой гнев на бояр, дворян и духовенство и отрекался от престола.

В слободу из Москвы отправилась делегация со «многим плачем и слезами», с униженной просьбой к Ивану вернуться на престол и делать с ними все, «как ему, государю, годно: и хто будет ему, государю, и его государстве изменники и лиходеи, и над теми в животе (т. е. жизни. – Е. А.) и в казни его государская воля». Так «осиротевшие» подданные сплели веревку, на который их вскоре стали вешать без следствия и суда. В ответ на челобитную Иван заявил, что создает опричнину, в которой не будут действовать принятые в государстве законы.

Опричнина (от слова «опричь», т. е. «кроме», «особо», «отдельно») возникла как государство в государстве. И туда по воле государя стали забирать земли и имущество знати и дворян, а их владельцев сгонять с насиженных мест, ссылать и казнить. Остальные земли государства, не вошедшие в опричнину, назывались «земщиной». Так же надвое поделили и Москву – одна улица в опричнине, другая в земщине.

На расстоянии пушечного выстрела от Кремля для Ивана IV построили особый Опричный дворец. Стоявший возле него огромный медный лев с раскрытой пастью и зеркальными глазами грозно смотрел на земщину. Эта невиданная на Руси фигура вызывала ужас у окрестных жителей. Им казалось, что во дворце поселился сам дьявол.

Главной целью введения опричнины стало резкое усиление личной самодержавной власти Ивана IV. Эта цель достигалась с помощью быстрых перемен, репрессий и произвола. Принятые в обществе традиции, законы и права Иван грубо попирал. В стране воцарились страх, террор и смерть, от которой никому не было спасения. Время опричнины стало царством ужаса даже в те, далеко не гуманные, времена. Истинных, а чаще мнимых врагов Ивана предавали таким жестоким, чудовищным пыткам и казням, которых Русь не знала никогда и к которым не возвращалась после Ивана.

Массовые убийства, свирепые казни, грабежи подданных вершились руками особого опричного войска численностью в 5 тыс. человек. Опричники носили черную верхнюю одежду поверх расшитой золотом. Они ездили в седлах, к луке которых была приторочена метла (ею опричники якобы выметали измену) и собачья голова (как псы, они выгрызали крамолу). Клятва, данная человеком при вступлении в опричное братство, устроенное по типу монастыря, запрещала ему даже видеться с родными из «земщины». Избранные опричники входили в своеобразный военно-монашеский орден с центром в Александровской слободе, а царь считался его «игуменом». Там вокруг Ивана сплотились его новые приспешники – люди неродовитые, ранее незначительные: Алексей Басманов, Василий Грязной, Малюта Скуратов и др. Опьяненные властью, вином и кровью, опричники наводили ужас на страну. Управы или суда на них найти было невозможно – ведь опричники прикрывались именем государя, действовали от его имени.

Среди убийц-опричников, слепо преданных царю, особо выделялся Малюта Скуратов. Первейший палач, этот жестокий и ограниченный человек вызывал страх и отвращение современников. Он стал наперсником царя в разврате и пьянстве, а потом, когда Иван замаливал свои грехи в церкви, Малюта звонил в колокол как пономарь. Он не дожил до своей казни. Его убили во время Ливонской войны, и за свои чудовищные преступления палач, несомненно, пребывает в аду.

Те, кто увидел Ивана IV после возвращения его из Александровской слободы, были поражены переменами в облике царя. Как будто страшная внутренняя «порча» поразила его душу и тело. Цветущий 35-летний мужчина превратился в морщинистого, облысевшего старика с горящими мрачным огнем глазами. С тех пор разгульные пиры в компании опричников чередовались в жизни Ивана с ужасающими казнями, разврат – с глубоким покаянием и слезами раскаяния за совершенные преступления. При этом волны репрессий и страшных казней расходились из центра зла – Александровской слободы – неравномерно, сменяясь относительно спокойными временами, когда сосланные возвращались домой, обиженные получали награды, а жизнь успокаивалась. Но потом, через какое-то время, поднималась новая волна гнева, государевой немилости, и опять на улицах появлялись черные всадники опричнины, а на площадях вершили лютые казни. Приговоренных к смерти жгли над костром на вертеле, варили в огромных котлах с кипятком, распиливали надвое пилами, вешали вниз головой, с них обдирали кожу, взрывали на бочке с порохом. Да и сам царь многократно обагрял свои руки кровью жертв – знатных бояр, над которыми перед их смертью еще и глумился. Потом, ужаснувшись свершенному, он бежал в церковь и сутками отмаливал грехи, писал «синодик» – поминальный список своих бесчисленных жертв.

Царь жил по раз и навсегда сформулированному им принципу: «Жаловать есмя своих холопов вольны, а и казнити вольны же», причем холопами, рабами он считал всех своих подданных. С особым недоверием царь относился к людям независимым, честным, открытым. В 1568 г. он жестоко расправился с влиятельным боярином Иваном Федоровым. Православный царь своими руками зарезал вельможу ножом. Не терпел Иван IV и протестов против своих зверств, был глух к просьбам о помиловании невинно казнимых. За них «печаловался», т. е. просил о милости, митрополит Филипп (Колычев), получивший свой посох в 1566 г. Весной 1568 г. на богослужении в Успенском соборе он трижды не благословил царя. Обращаясь к Ивану, он сказал: «До каких пор будешь ты проливать без вины кровь твоих верных людей и христиан… Татары и язычники и весь свет может сказать, что у всех народов есть законы и право, только в России их нет… Подумай о том, что Бог поднял тебя в мире, но все же ты смертный человек, и он взыщет с тебя за невинную кровь, пролитую твоими руками». Царь резко оборвал святителя:

«Что тебе, чернецу, за дело до наших царских советов. Того не знаешь, что меня мои же поглотить хотят». Митрополит заявил царю, что теперь молчать не будет, ибо молчание это «всенародную наносит смерть». В ярости Иван IV ударил посохом оземь: «Я был слишком мягок к тебе, митрополит, твоим сообщникам и моей стране, но теперь вы у меня взвоете!» Этими словами участь Филиппа была решена.

Но вначале Иван IV сорвал злость на людях из окружения митрополита. Их схватили, водили по Москве, избивая палками, а потом с живых содрали кожу. И все же Филипп не замолчал и еще дважды обличал царя-убийцу. В 1568 г., на соборе, Иван добился «извержения» Филиппа из митрополитов якобы из-за неправедной, «скаредной» жизни. И все участники собора – политическая элита: бояре, высшее духовенство – безропотно одобрили приговор. 8 ноября в Успенском соборе Малюта и «опричники, – пишет современник, – бросились на святого как дикие звери, совлекли с него святительское облачение, одели его в простую, разодранную монашескую одежду, с позором выгнали из церкви и, посадив на дровни, повезли с позором… осыпая бранью и побоями». По городу поползли слухи о святости митрополита, с которого якобы спали наложенные по указу царя тяжелые оковы, а когда узнавший об этом Иван велел впустить в темницу к Филиппу дикого медведя, хищник якобы не тронул старца. После всех унижений Филиппа сослали в тверской Отрочь монастырь, где он вскоре и погиб от рук Малюты Скуратова. Впоследствии Филиппа причислили к лику святых. Мощи его в 1652 г. перенесли в Москву, но не в Архангельский собор, где под каменным полом смердит тело Ивана IV, а в Успенский собор, стены которого слышали самую мужественную в русской истории речь.

В 1569 г. умерла царица Мария. Иван Грозный обвинил в ее смерти своего двоюродного брата, князя Владимира Старицкого, и заставил его выпить яд. Потом убили других членов семьи Старицкого, и, наконец, в келье угарным газом от закрытой раньше времени печки отравили мать Владимира, Ефросинью (в монашестве старица Евдокия). В это время в Москве свирепствовал страшный голод, люди тысячами умирали прямо на улицах. Между тем в подклетях Опричного дворца хранились огромные запасы хлеба. Но царь не думал об умирающих подданных. Он решился на новое злодеяние: под предлогом наказания за измену Иван IV устроил разгром Великого Новгорода. В декабре 1569 г. огромная опричная армия двинулась на Новгород, оставляя за собой страшный кровавый след на снегу. Опричники поголовно вырезали население Клина, Торжка, Твери, Вышнего Волочка. Проезжая мимо тверского Отроча монастыря, 23 декабря 1569 г. Иван послал туда Малюту Скуратова. Палач явился к Филиппу и именем царя потребовал от митрополита освятить разгром Новгорода. Этим последним, но недостойным шансом спасти свою жизнь Филипп не воспользовался: он отказал Малюте и даже пытался образумить его. Тогда Малюта набросился на старца и задушил его подушкой.